– Не волнуйтесь, сударыня. С ним все будет в порядке. Не люблю убивать, это так примитивно…
– Развяжите его! И увезите отсюда. Вместе с Захаром и его мамой.
– Мне нравится ваш напор. Поверьте, все так и будет. После того как вы выполните свою часть договора. Ваше удивительное сердце в обмен на три никчемные жизни.
– Варя! – Захар попытался вырваться из рук Блюстителей. – Не нужно!
– Но откуда я узнаю, – Варя облизнула пересохшие губы, – что вы не обманете?
Ей хотелось задать еще много вопросов. Что с ней произойдет? Будет ли ей больно? Как все закончится?
В какой-то книге Варя читала, что смерть похожа на пустую темную комнату. Щелк – кто-то выключает свет, и ты остаешься один. А потом и вовсе исчезаешь, растворяешься в темноте. Папа рассказывал Варе, что раньше, до эпохи Прогресса, люди считали, что у них есть душа, которая после смерти улетает к сверкающим заоблачным королевствам. Или, наоборот, погружается в мрачные земные недра. Если верить в это, смерть уже не кажется такой страшной. Но у Вари поверить не получалось. Разве она человек? Разве может быть у нее душа? И станут ли ее ждать в облачном царстве, если даже здесь, на земле, никто ее не ждет?
– Еще немного – и я обижусь, – лицо господина Н. приняло строгое выражение. – Но довольно разговоров.
Блюстители подхватили девушку и швырнули на лабораторный стол.
– Варя! – зашелся криком Захар. – Что вы делаете?! Отпустите ее!
Мальчишка отчаянно сопротивлялся, шипел, сыпал проклятиями, пытался лягнуть агентов. Он покраснел, на лбу выступили капельки пота. Гибриды подтащили Захара к стулу и связали руки у него за спиной.
– Отойдите! Ненавижу вас! Тва…
Его крик перешел в бессвязное мычание – губы стянула тугая повязка.
– Вам повезло, Варенька. Найти такого преданного друга. – Господин Н. заложил руки за спину.
Блюстители пристегнули Варины руки к ножкам стола. Сквозь ткань платья девушка ощутила холодную сталь, по коже побежали мурашки. Захотелось кричать, брыкаться, требовать, чтобы ее отпустили, но решение, уже принятое и непоколебимое, заставляло ее молча стискивать зубы.
– Простите, мы вынуждены подождать одного моего знакомого. И лучше бы он поторопился, – господин Н. взглянул на циферблат карманного хронометра. – А пока… Мне нужен медальон.
Мужчина подошел к столу и посмотрел на Варю сверху вниз. В прищуренных темных глазах – ни единой искры сочувствия. Только любопытство.
Варя застонала – ее сердце, отчаянно трепещущее, словно сжала чья-то стальная рука. Раздался щелчок и еле слышный скрип.
– Вы позволите? – Господин Н., не дожидаясь ответа, потянулся к Вариной шее. Отогнул высокий воротничок платья и нащупал застежку медальона. Девушка почувствовала на коже холодные гладкие пальцы.
«Больше никогда никому не отдавай, – вспомнились Варе слова Мастерицы. – Если потеряешь – новый смогут сделать только в Вышеграде». Только какая теперь разница?
Застежка легко поддалась, господин Н. потянул за цепочку, и через мгновение медальон оказался в его руках. Узорчатый диск, украшенный парой тонких крыльев, пропускал свет и, казалось, сам излучал сияние.
– Занятно. Ключ от вашей жизни…
– Не смейте! – прохрипел князь Кручинин. Сознание возвращалось к нему, и он попытался подняться на ноги. – Я ведь сделал то, что обещал. Приказ Магистра…
– Неужели вы до сих пор не поняли, Елисей Романович? – Господин Н. вскинул белесые брови. – У нас с Магистром разные цели.
Щелкнул курок – на князя направили пистолеты. Он посмотрел в сторону атанора – нетерпеливо, умоляюще.
За дверью послышались шаги, и в лаборатории показался низенький лысоватый мужчина с кожаным саквояжем. За спиной у него маячили двое Блюстителей.
– Профессор Тихомиров! А мы уже заждались.
Профессор посмотрел на Захара и князя Кручинина. Потом увидел Варю, беспомощно лежащую на столе, и его маленькие глазки за стеклами очков расширились от ужаса.
– Я не могу, – Тихомиров попятился к выходу, но наткнулся на своих угрюмых провожатых. – Я…
– Можете, профессор, – с нажимом произнес господин Н. – Ваша жена и дочери. Немного грязной работы – и вы вчетвером будете свободны, сможете уехать куда пожелаете.
Губы профессора скривились. Он опустил глаза и, стараясь не смотреть на мальчишку и князя, засеменил к столу. Раскрыл саквояж, вытащил футляр из мягкой коричневой кожи. Все, кто находился в комнате, молча следили за каждым движением Тихомирова. Дрожащими пальцами он развернул футляр и придвинул к себе столик на колесиках.
Варе стало трудно дышать. Внутри футляра поблескивали медицинские инструменты: скальпели, ножницы, пилы и кусачки из нержавеющей стали. Девушка всхлипнула, завозилась на столе, но браслеты сжимали ее запястья, не давая подняться.
– Вы обещаете? Вы обещаете мне, что освободите папу? – Варя повернулась к господину Н. Ее голос дрожал и срывался.
– Разумеется. Начинайте, профессор Тихомиров.
Профессор медленно, словно руки не слушались его, натянул перчатки из плотной желтоватой резины. Потом взял скальпель и повернулся к Варе.
– Простите меня… Простите… Простите… – шептал он одними губами.
– Скорее! – скомандовал господин Н.
– Профессор Тихомиров! – надсадно закричал князь. – Не надо, прошу вас! Не делайте этого.
Профессор скривился, будто его ударили, и застыл со скальпелем в руке.
– Тик-так, профессор, – вкрадчиво произнес господин Н. – Здесь вот-вот будет наш старый знакомец, Великий Магистр Гардарики. Помните такого? Если мы не успеем до его прихода, помочь вам я уже не смогу.
Тихомиров прерывисто вздохнул и дрожащей рукой потянулся к пуговицам на Варином платье. Девушка дышала часто-часто – словно ей не хватало воздуха – и смотрела на профессора огромными испуганными глазами. «Не смотри, – повторяла она себе. – Просто закрой глаза, сейчас все закончится». Но взгляд снова и снова цеплялся за тонкое блестящее лезвие скальпеля. Профессор встретился с Варей взглядом. Его рука дрогнула и опустилась.
– Я… – Тихомиров повернулся к господину Н. – Я не могу. Не буду. Это немыслимо!
– Что немыслимо, профессор? – прозвучал густой низкий голос. – Чего вы не можете?
Глава 9Враг прогресса
Тихомиров вздрогнул и обернулся, а вместе с ним и все остальные. В дверях лаборатории стоял Магистр. На бледном лице – ни тени удивления, темно-лиловая мантия с высоким воротом застегнута на все пуговицы, глаза смотрят холодно и спокойно.
– А вот и вы, Ваше Превосходительство, – господин Н., придерживая цилиндр, отвесил шутовской поклон. – Простите, мы начали без вас!
– Я вижу, – Магистр обвел взглядом комнату, ненадолго задержавшись на Варином обескровленном лице.
Коридор заполнился топотом, и через минуту позади Магистра стеной встали Блюстители – не меньше дюжины вооруженных крепких мужчин с равнодушными лицами. Один из них сделал шаг вперед и отчеканил:
– Ваше Превосходительство, прибыли по вашему приказу. Что здесь происходит?
– Ничего особенного, – меланхолично проговорил Магистр. – Полагаю, Вершитель Прогресса меня предал.
– О чем вы? Какое предательство? – Господин Н. притворно вскинул брови. – Всего лишь забираю то, что мне причитается.
– Механическое сердце?
– Вы и не собирались его отдавать, не так ли?
– О своем решении я сообщу вам позже. А сейчас вы покинете Башню и не покажетесь здесь до тех пор, пока я не прикажу вас позвать.
Стало тихо. Варя слышала только стук собственного сердца – рваный, стремительный. Захар перестал раскачиваться на стуле и шумно дышал сквозь сбившуюся повязку. Профессор Тихомиров в одно мгновение сделался таким маленьким и незаметным, что казалось, еще немного – и он просочится сквозь трещину в полу и исчезнет из лаборатории. Князь Кручинин сжался, словно готовясь к прыжку, и не сводил напряженного взгляда с Магистра. Блюстители, держащие его под прицелом, едва заметно переглянулись.
– Вы меня не слышали? – Магистр вскинул черную бровь. – Возможно, мне нужно распорядиться, чтобы вас проводили в госпитальный отсек этажом ниже? Если у вас повредился слух, там вам смогут помочь.
Господин Н., который до этого момента смотрел на Магистра с выжидающей полуулыбкой, ощерился:
– Вы не смеете так со мной говорить!
Лицо у Магистра на мгновение вытянулось:
– Успокойтесь, милейший господин Н. Вы, должно быть, помутились рассудком. Выгорели, так сказать, на службе государству…
– Хватит! Своим блефом вы никого не обманете!
– Какая вопиющая неблагодарность! – Магистр театрально поднял глаза к потолку. – И это после всего, что я для вас сделал!
– После того, что вы для меня сделали? – крикнул господин Н. – Вы для меня? Нет, вы умеете только брать.
– Отчего же? Вы сейчас были бы мертвы. Вам подарили новую жизнь, новое тело. Дали работу, деньги, власть.
– Изобретатели Альянса, – отчеканил господин Н., – разработали для меня протез. Хирурги из Палаты Метаморфоз заново собрали на операционном столе мой позвоночник. И я всегда буду им благодарен. Вот кто по-настоящему способствует Прогрессу и при этом остается в тени.
– Ты смешон, – Магистр приподнял уголок тонких губ. – Без меня все это было бы невозможно. Тебя бы просто отскребли в тот день от цирковой арены и отвезли умирать в городской госпиталь. Я приказал спасти тебе жизнь.
– Потому что решил, что из меня получится отличная комнатная собачка. Преданная, вечно благодарная. Как и остальные гибриды, которые тебе служат.
– Потому что увидел в тебе большой потенциал.
– Я отказался от прежней жизни, отказался от своего имени, от своего «я». Потому что верил, что Хранители Прогресса во главе с Магистром действительно принесут в Гардарику Прогресс. Помогут сделать человека сильнее, совершеннее. Будут развивать медицину и науку.
– Так и есть. И твоя правая рука – лучшее тому подтверждение.
– Ты давно выходил из своей башни? Вот это, – Вершитель пошевелил в воздухе механическими пальцами, – ничто по сравнению с тем, чего ты мог достичь. Если бы меньше упивался собой и своей властью. Правда в том, что такие, как ты, и есть главные враги Прогресса.