Но моя сестра не была жертвой. Я не убила ее. Она просто пропала, а мама шагнула в дверь. Да?
Я ощутила холод осознания.
Если Скуврель был прав, моя мама умерла вместо нее — замена. Это было возможно?
Однажды это было возможным.
Но почему она выбрала мою сестру, а не меня?
Я посмотрела на книгу.
— Если половина Улага, связанная с землей, станет жертвой, двери откроются, но фейри ощутят желание идти в мир смертных. Их магия будет процветать там. Их силы будут расти. Их будет влечь в мир смертных, чтобы завоевать его, и барьера не будет между небом и землей, и они завоюют мир смертных, ведь это восстановление. Это время круга.
Мама знала это? Она сделала выбор, за кого жертвовать, за Хуланну или меня, из этого? Она выбрала Хуланну в отчаянной попытке спасти мир смертных, как она могла? Она лепетала о спасении своих девочек. Что еще любила их. Может, она выбрала сделать это ради Хуланны из любви. Может, она не бросила ее.
Это было на нее похоже.
Я сморгнула слезу, глядя на книгу, укусила щеку изнутри.
Я не должна была заключать со Скуврелем сделку о прощении его за смерть Хуланны. Теперь она не должна была умирать. Но я не была свободна. Ему нужно было, чтобы я умерла, если он хотел спасти свой драгоценный Фейвальд.
— Если обе половины Улага принести в жертвы год за годом, время круга закончится навеки. Конец обоих миров. Останется лишь один. И зло будет спать, пока не превратится в добро, пока оно не одолеет все зло.
Отлично. Мне нужно было выбрать смерть, пока все продолжат жить. Чудесно.
Я сглотнула и перевернула страницу, но дальше книга была пустой. Очень помогло. Волшебная книга, которая давала загадку и закрывалась, как голем. Я сунула ее в карман. Она стала такой маленькой, что на странице умещалось по предложению. Вскоре она и вовсе пропадет.
Ждать с големами было тяжело. Они не двигались, не расхаживали, не болтали. Они стояли неподвижно, пока одна группа за другой уходили. Остались только мы вдвоем.
Я вытащила другую книгу из кармана, пытаясь скоротать время. Это была книга Скувреля. В страницах скрывалось еще одно любовное письмо.
Мой Кошмарик,
Надеюсь, я уже нашел время, чтобы сказать, почему ты должна умереть на благо Фейвальда. Надеюсь, я объяснил, почему должна умереть и твоя сестра. Прошу, проживи достаточно долго, чтобы она умерла первой. Я бы не хотел, чтобы твоя ценная кровь была потрачена зря.
Если ты читаешь это, значит, я не доживу, чтобы увидеть, как сбывается мой великий план. Но, может, ты сможешь.
Я полюбил твое упорство, я восхищался твоей пылкой решимостью, твоими амбициями. Ты — Кошмарное создание! Ты и только ты не давала мне покоя днями и ночами. И я уверен, ты сможешь осуществить эту мечту без меня… если захочешь. Почему не спасти Фейвальд, пока спасаешь свой драгоценный мир смертных? Ты выбрала роль защитницы и спасительницы. Почему не быть и для нас такой? Мы не можем получить хоть объедки со стола, где ты кормишь хлебом смертных?
Я оставлю решение тебе — как всегда и было — и надеюсь, что твое отвратительно щедрое сердце и глупая прощающая душа поступят верно. Они были для меня радостью и мучением и продолжат быть.
Твой муж,
Валет.
П.С. Я упоминал, что твоя поразительно веснушчатая кожа во всех моих фантазиях? После твоего острого ума это самая приятная черта.
Мои щеки пылали от смущения. Я должна была вместо этого читать книгу. Глупую любовную историю, которая так понравилась Скуврелю.
Я стала читать ее, убрав письмо в страницы. Почему ему понравилось? Героиню нужно было спасти уже в первой главе, ее чуть не затоптала сбежавшая лощадь. Как такое вообще могло произойти? Она не могла забраться на дерево или отпрыгнуть? А потом она упала в обморок, и герою пришлось прижаться ухом к ее груди, чтобы узнать, была ли она еще жива. Я уже закатила глаза. Эта женщина была глупой. Если я чему и научилась в жизни, так это тому, что никто не спасет. Или разбирался сам, или умирал, вот и все.
Но укол в разуме напомнил, что это было не совсем так. Скуврель много раз спасал меня. Но и я спасала его. И я не падала при этом в обморок, не попадала под копыта скота.
Я покачала головой и сунула книгу в карман. Я должна была оставить ее тут. Она только добавляла веса. Но от мысли, что я брошу ее, на глазах выступили слезы. Где-то там Скуврель мог умирать. А он любил эту книгу. Я не могла предать его, бросив ее. Даже если это было глупо.
Я посмотрела на первую страницу. Там было название «Воздержание и прощение» — глупое название для глупой книги. И имя автора с широким росчерком пера. Маверик.
Маверик?
Неужели перед тем, как стать Убийцей родни, жуткое существо, которое мучило моего мужа, писало слюнявые любовные истории о смертных?
Это в другом свете выставляло его отношения с моей матерью. Он думал — как-то — что ухаживал за ней? Как в этой книге? И почему она не упоминала это?
Я покачала головой. Так много вопросов. Так мало шансов получить ответы.
Я убрала книгу в карман.
Рокки подвинулся, и я вытащила лук и одну из последних стрел из колчана. Вперед. Пора остановить войну армией камней.
Мою жизнь нельзя было назвать скучной.
Глава пятнадцатая
Мы медленно шли к своему месту в круге.
— Так тихо, — пробормотала я. Мы слышали звуки впереди, но не звуки боя — не звон мечей или крики. Дым все еще висел над деревней, но он казался старым. Если тут и бушевал огонь не для приготовления еды, это давно прошло.
Туман поднимался среди деревьев, медленно рассеивался в тепле позднего утра. Теперь мы приближались, и я нервничала.
— Я должна идти, — сказала я Рокки.
— ЕХАТЬ, — возразила он. — ИНАЧЕ МЕДЛЕННО.
Он был прав. Я держала лук наготове, возясь с повязкой. Тут было слишком много духовных следов, они спутывались и пересекались между собой.
Мы добрались до ручья, и Рокки одним шагом перемахнул его. Я прикусила губу, поняв, что это была кровь. Как в прошлый раз, когда я была близко к деревне. Я хоть смогу видеть деревню как раньше, когда это кончится?
Вскоре мы нашли первые тела, втоптанные в грязь. Я прикусила губу, стараясь не приглядываться. Никто не должен был так выглядеть. Ни с кем не должны были так обходиться. Их оставили в грязи, как мусор, они валялись друг на друге, словно умирали кучами. Я старалась сосредоточиться на том, что ранило не так сильно. Меч торчал в земле. Оборванный флаг трепал ветер. Сияющий браслет висел на ветке. Только бы не видеть трупы людей.
Мертвыми были люди, но я видела местами и фейри. Орки с зеленой кожей, торчащими нижними зубами и черными татуировками, рогатые фейри, валяющиеся рядом с их скакунами, их странная красота угасла. Они выглядели почти как звери в смерти. Хищные. Странные. Их скакуны были мертвы, пронзенные стрелами, разрезанные и лишившиеся крови. Они усеивали землю у деревни, словно мусор после праздничной ночи.
Я сглотнула. Я старалась смотреть на деревню вдали. Чем я могла помочь, если застывала от такого? Ничем.
Впереди раздался рев, а потом звон оружия и жуткий смех фейри. Это должно было пугать. Но я в этом ощущала надежду. Кто-то еще был жив.
Мы шли дальше, шаги Рокки не сбивались и не замедлялись. Если его потрясала смерть вокруг нас, он этого не показывало. Я была рада, что он настоял, что понесет меня, иначе я была бы по колено в мертвых. Я бы не выдержала. Даже ради конца войны.
Я скрывала эмоции на лице, стараясь не выдавать страх, дрожащий во мне. Бой прошел вчера, и сотни — может — тысячи — умерли. Кто-то живой еще бился впереди. Мне нужно быть готовой. Рыдающая девушка, которую тошнит, не получит их уважения. Мне нужно было сжечь такую Элли, чтобы эта Элли могла сражаться.
Ну же, Элли. Отдай это огню. Не дай страху управлять тобой.
Мы видели по бокам ближайших големов, но только это, ведь мы рассредоточились. Каждый шаг Рокки приближал нас все сильнее, и я все больше нервничала. Что я им скажу, когда найду фейри? Как мне покончить с этим? Должен быть способ.
Мы миновали деревья и попали на расчищенную землю вокруг Скандтона.
Вскрик вылетел из моего горла.
Поле боя было таким, как я видела, когда вырвалась в мир смертных прошлой ночью — прошли всего часы после боя. Грязь между лесом и деревней была вытоптана, усеяна телами. С одной стороны стояли фейри, смеясь и шутя. С другой — напряженные люди.
Они смотрели на что-то в центре поля. Я с ужасом поняла, что это было. Дуэль происходила на земле меж двух сторон. Дуэль между моей сестрой — где она научилась так сражаться мечом? Где она научилась танцевать в бою? Она смеялась радостно, уклоняясь и ударяя, ее длинные волосы развевались за ней как флаг.
Ее противник был потрепан. Усталость проступила на лице сэра Экельмейера. Он все еще хромал, я вспомнила, как Скуврель заклеймил его. Но он держался, его большой двуручный меч был в четыре раза больше клинка моей сестры. Несмотря на размер меча, Экельмейер был быстрым, как хлыст.
Армии с обеих сторон подняли знамена на вырезанных деревцах. Вершину каждого украшала голова. Я не смотрела туда долго. От одного вида мутило. Я взглянула и поняла, что у фейри на шесте была голова в шлеме — я узнала рыцаря с того раза, когда меня притащили к Анабете. У людей на шесте была голова Валот, ее лицо было мрачным в смерти, как и в жизни. Она мне нравилась. Несмотря ни на что. Я не была рада видеть ее такой.
Но где была королева Анабета? Она не вернулась в мир смертных?
Я поежилась. Те головы могли быть моей головой, моих родителей или друзей. Это нужно было закончить. Сейчас.
Я встала на плечах Рокки, чуть не упав, когда он вдруг взревел. Это было как грохот камней по склону скалы. Это должно было привлечь их внимание.
— Хватит! — закричала я.
Может, мы могли закончить это без крови. Может, мы еще могли победить. Надежда была во мне, яркая и острая.