Я слышала громкие приказы, но фейри не слушались. Они разделялись на группы от разных дворов.
— Меня зовет дом, — буркнул один из них, проходя мимо. Так говорилось в книге. Их влекло в сердце Фейвальда.
Один из орков Сумеречного двора прошел близко ко мне, и я прыгнула за его спину. Он сжимал большой боевой топор — край был липким — прижав его к плечу, не давая никому подойти близко за ним. Я пригнулась, чтобы мою голову не задел топор. Было сложно не пугаться, когда самые большие воины присоединились к нему в толпе.
— Магия, которая прогнала нас из мира смертных, может рассеяться, и мы вернемся, — сказала крупная женщина, присоединяясь к нему. — Мы почти закончили с той мелкой армией смертных, и я хотела увидеть океан.
— Я хотел попробовать «колбасу», о которой слышал, — сказал тот, за кем я шла. — Нет смысла в завоевании без пира после этого. Но сначала нужно проверить наши крепости тут. Не стоит терять то, что есть, ради безделушек смертных.
Они согласно шептались. Они пытались оправдать притяжение. Их влекло в их мир.
Вот!
Широкая брешь появилась рядом с ними, и я поспешила из-за орка, побежала по траве поля, пока был шанс, высоко держа рукоять топора. Мне не нужен был свет от нее — белый свет дня был ярким, а небо безоблачным — но мне нужна была каждая секунда невидимости, пока я бежала на звук журчащего ручья. Мне нужны были камни. Если круги камней из мира смертных открывались в Фейвальд, то круги камней тут могли открыться в мир смертных.
Я поспешила к реке, уклонилась от лягушки размером с гончую, стала собирать камни для круга.
— ПОЧЕМУ ТЫ МЕНЯ БЕСПОКОИШЬ? — спросил первый. Я чуть не уронила его. А потом сглотнула и попыталась подавить крик. Я почти забыла, что дала голос камням Фейвальда!
— Можно тише? Я пытаюсь сделать круг камней!
— УЖЕ ВРЕМЯ КРУГА?
— Гах! — я вонзила его в землю, не слушая приглушенные протесты. Это не помогало! Скуврель был прав. Подарок камням Фейвальда насолил мне.
Я не смотрела в ручей. Не хотела видеть души утонувших, привязанные тела или другие ужасы фейри. Спешка и тревога вызвали пот на лбу, я пыталась построить круг камней. Ему нужно быть достаточным для шага внутрь, и все. Но берег ручья был из земли и травы, и найти достаточно камней было сложно.
— МНЕ НЕ НРАВИТСЯ ЭТО МЕСТО.
— ОНА СТАВИТ НАС СЛИШКОМ БЛИЗКО!
— КОЛЬЦА ДЛЯ ПАЛЬЦЕВ, НЕ ДЛЯ КАМНЕЙ!
Я опустила рукоять топора на миг, стала рыться обеими руками. Мне нужно было еще несколько камней. Они должны быть тут. Не помогало то, что кувшинки и бобы росли вокруг моих пальцев. Фейвальд слишком сильно меня любил.
Жестокий смех зазвенел над берегом и надо мной.
Я застыла с руками в грязи, глаза расширились.
— Смертные — такие низкие существа. Они роются в земле, когда могут править с горы черепов.
— Убийца родни, — я сглотнула при виде него надо мной, мой ржавый меч был в его руке. Другой он схватил рукоять топора. Я старалась не проявлять недовольство. Иначе он поймет, что это важная вещь.
— Ты оставила мне милую безделушку, дочь. Меч, который переносит к тому, кого ищешь.
— Зачем вообще меня искать? — спросила я, бросив грязный камень в кольцо. Еще два. Всего два. Я начала рыться в земле. Они должны быть где-то там.
— Почему я ищу единственную родню?
— Я думала, фейри не могли иметь детей, и потому вы воровали наших, — едко сказала я. — Я тебе не дочь.
— О, но смертные могут рожать от нас сыновей и дочерей. Наш хитрый Валет не говорил тебе? Ты можешь родить от него, пока ты смертная. Но, может, он не планирует для тебя такую длинную жизнь.
Я застыла, он радостно охнул.
— Он не планирует позволять тебе жить? Как чудесно. Я люблю такую драму. Но он не может убить тебя сам. Он один из четырех. Как ты. Как я.
Он потер подбородок, словно думал, а мои ногти задели что-то твердое. Я стала рыть сильнее.
— ОСТАВЬ МЕНЯ! — жаловался камень. — МНЕ ТАМ НРАВИТСЯ!
— Твоя мать знала, Равновесие. Когда я привел ее сюда, Истина заговорила с ней, и она знала. Что у нее будет двое детей. Близнецы. Что они будут надеждой или гибелью Фейвальда. Я думал оставить ее тут, растить ее детей, но какой-то дурак отпустил ее, а потом круги закрылись, и когда они открылись снова, ты была взрослой.
— Я не твой ребенок, — я опустила камень в круг. Еще один. Еще один, и я проскользну в тот круг.
— Разве? — спросил он. — Ты не ощущаешь родство с местом? Ты даже замужем за фейри. Это в твоей крови. Твоя жестокость, коварство, мелкие обманы — это часть тебя.
Я продолжила рыться, сломала ноготь об камень.
— АЙ!
Если он продолжит говорить, я закончу круг и убегу.
— И что теперь? — спросила я. — Ты отдашь меня моей сестре? Она же тоже твоя дочь?
— Конечно, — сказал Убийца родни. — И да, скорее всего, в конце я отдам тебя ей, но сначала придумаю хорошую сделку за тебя.
— Тогда все разговоры о родстве бессмысленны.
Он рассмеялся.
— Конечно, нет. Я тебя не потеряю. Я буду видеть тебя в Дикой Охоте каждую Кровавую Луну. Мы будем ехать вместе. Подходящий конец. Твоя мать бросила меня. Я убью нашего с ней отпрыска. Как Равновесие, думаю, ты это оцениваешь.
— Как Убийца родни, думаю, ты видишь, что я заслуживаю отомстить тебе за это, — ответила я. Мой камень почти высвободился. Вот! Я его вытащила.
— Твоя сестра может мстить, если считает, что справится, — он улыбнулся так широко, что он не мог подозревать, что я делала.
И его слова показали мне одно — он не перестанет быть проблемой для меня. Это для него было личным.
Он сломал рукоять топора об колено так быстро, что, пока мой рот открывался в ужасе, он уже сунул меч в ножны и вытащил хлыст из-за пояса с восторгом в кошачьих глазах.
Я схватила последний камень и осторожно опустила в круг.
— НЕ СТАВЬ МЕНЯ ТУДА!
Кольцо было завершено. Внутри были камни не больше меня, но мне это и было нужно.
Убийца родни нахмурился.
— Что…?
Он не успел закончить. Я схватила его за костяные ожерелья и потащила, бросившись в круг.
Глава девятнадцатая
Вопль ударил по моим ушам.
Я моргнула и огляделась. Мы были у ручья, который протекал возле Скандтона. Я узнала отчасти сломанную ограду, покрытую мхом, на другой стороне. Я охнула и отпустила Убийцу родни, меня что-то сбило с ног.
Убийца родни взревел, что-то, похожее на молот, ударило с хлюпаньем, и рев оборвался.
Я подняла повязку и оглянулась.
Отец стоял над Убийцей родни, его бока вздымались от дыхания. В руках моего отца был большой камень в крови. Он разбил череп Убийцы родни одним ударом.
Я повернулась, меня стошнило. Я вытерла рот ладонью и встала, дрожа.
— Порой за последние несколько недель у твоей матери были кошмары о нем, — сказал мой отец далеким голосом. — Она просыпалась в криках. Он украл ее, когда она была девочкой. Не старше тебя, Элли.
Я провела рукой по волосам. Я была горячей.
— Для «бессмертных» их удивительно легко убить, — сказала я, звуча ехидно, хоть была потрясена. — Ты… потрясен, отец?
Он поднял взгляд от жертвы, его глаза были тревожно пристальными.
— Нет, Элли. Ты должна знать лучше. Я учил тебя, что некоторых нужно убивать. Хищники. Опасность. То, что вредит невинным. Разве Убийца родни не был таким?
— Откуда ты знал, что это был он, сейчас, а не когда мы спасали от него Скувреля?
— Твоя мать описывала его подробно. Я вернул воспоминание.
Я покачала головой без слов, посмотрела на мертвого Убийцу родни на земле. В мире смертных он выглядел меньше и не так грозно, как в Фейвальде.
— Как я могу его видеть? — я подвинула повязку, подняла обратно. — Я не должна видеть его с повязкой, но вижу.
— Время круга, — сказал отец. — Стена между мирами тонкая. Потому круги камней можно снова делать всюду. Моя воспоминания возвращаются, Элли. Мне нужно многое тебе рассказать.
— Почему ты не говорил ничего? Если ты знал… если вы оба знали? — я была в смятении. — Той ночью, когда Хуланна пропала, вы говорили, что никто не ходил в круг с вашего детства, но если мама попала туда девушкой, это была неправда.
— Мы поклялись друг другу делать вид, что этого не было, отложить это. Никогда не говорить об этом. Было лучше забыть.
— Это хорошо получилось, да?
Он покачал головой.
— Когда Хуланна прошла в круг, воспоминания угасли. Твоя мать убедила себя, что это не произошло. Мы оба это сделали.
Он бросил камень и вытащил мой меч из-за пояса Убийцы родни, протянул его мне. Наши ладони соприкоснулись, белый свет вспыхнул в нем, наполнил небо ярким символом, похожим на полумесяц. Я сглотнула и убрала меч в ножны.
— Ты теперь Убийца родни, — я указала на символ. — У тебя роль, хочешь ты или нет.
— Нет, малышка-охотница. Я не буду запутываться в их мире. Даже если белый свет хочет сиять над моей головой, — он поднял голову, криво улыбаясь, а потом тепло обнял меня. — Я переживал за тебя.
— Я больше переживала за тебя. Сколько меня не было?
— Пару дней, — ответил отец. Его лицо было мрачным. — И когда ты побежишь в следующий раз, предупреждай. Не я замужем за тем фейри-проходимцем, и я не должен нянчиться с ним каждый раз, когда тебе приспичило куда-то уйти.
— Его зовут Скуврель, — исправила я.
— Я сказал то, что имел в виду, — сухо сказал мой отец.
— Он тут? — я вдруг ощутила тепло.
— Нет, — по лицу отца было ясно, что он видел пыл в моих глазах.
— Но он был с тобой перед тем, как я прыгнула в круг с клеткой. Мы говорили. Он убил сэра Экельмейера, — теперь я ощущала себя так, будто память была с дырами.
— Да. Он быстро исцелился, когда мы прошли в круг. Я видел, как его кожа соединилась. Такое не забыть, — он покачал головой. — Нужно было только найти укрытие и охранять дверь от насекомых, пока он не закончил исцеляться. Фейри бессмертные, но, как я сейчас показал, их можно убить, если хватит смелости попробовать.