Органы власти, действовавшие в Антиохийском княжестве, на первый взгляд походили на существовавшие в Иерусалиме. Там тоже имелись Высокая курия и курия горожан, а также чиновники, занимавшие такие же высшие должности. В Антиохии имелись собственные ассизы, которые, однако, в целом соответствовали действовавшим в Иерусалимском королевстве. Однако в том, что касалось деталей, существовало множество различий. Титул князя передавался по наследству, и Высокая курия участвовала в управлении государством лишь в тех случаях, когда требовалось назначить регента. С самого начала князь самостоятельно занимался управлением ключевыми городами княжества, а также значительной частью своих земель и весьма осторожно выделял кому-либо земельные владения, если речь не шла о приграничных территориях. С большим удовольствием он предоставлял денежные феоды. Очевидно, в Высокой курии заседали судьи, назначенные им лично. К тому же представители князя контролировали деятельность курий горожан. Он перенял византийскую систему управления с ее рационально организованным чиновничьим аппаратом и выверенными способами взимания податей, применив ее к городам и своему личному домену.
В каждом из трех городов: в Антиохии, Латакии и Джабале — имелся собственный герцог, отвечавший за все стороны жизни города. Герцог назначался князем и мог по собственному желанию отказаться от полномочий. Однако до этого он, очевидно, являлся членом Высокой курии. Герцогами Латакии и Джабалы становились, как правило, представители коренного населения. Антиохией же управлял франк, обладавший благородным происхождением, но при этом ему помогал виконт, которым опять же мог стать местный житель. Подобно своим родственникам — правителям Сицилии, князья Антиохии стремились помешать усилению влияния представителей знати путем назначения на должности чиновников коренных жителей, полностью зависевших от расположения правителя. В Антиохии еще с тех времен, когда она находилась под властью Византии, жили общины греков, сирийцев и армян, многие представители которых получили прекрасное образование. Контролировать Высокую курию князь мог благодаря тому, что именно он назначал судьей. То же относилось и к куриям городов. Таким образом получалось, что эти люди занимались решением исключительно юридических вопросов.
Князья унаследовали византийскую систему расчета и взимания податей. Их Secrète имело собственный чиновничий аппарат, а доходы, в отличие от получаемых аналогичным органом в Иерусалиме, не зависели от местных курий. Они принимали политические решения, не прислушиваясь к мнению Высокой курии, и самостоятельно заключали союзы с другими правителями. В целом княжество было лучше организовано, и система управления им являлась более эффективной, чем в других франкских государствах. Если бы не постоянные войны, наличие малолетних князей или их нахождение в плену и замена франкской династии на норманнскую, система управления Антиохией могла бы стать столь же действенной, как существовавшая на Сицилии.
Особенность положения Антиохии усиливали и особые отношения ее правителей с византийскими императорами. По мнению византийцев, император являлся главой всех христиан. Несмотря на то что он никогда не пытался распространить свой сюзеренитет на европейских правителей, восточное христианство он считал своей личной прерогативой. Он считался защитником православных христиан, живших под властью халифов, и мусульмане признавали наличие у него обязанностей в отношении этих людей. Император не собирался отказываться от выполнения своего долга из-за франкского завоевания.
Однако существовала разница между Антиохией и Эдессой, с одной стороны, и Иерусалимом и Триполи — с другой. Два последних государства не входили в состав империи с VII в., в то время как два первых являлись византийскими провинциями еще в правление Алексея I. Алексей, заставив предводителей Первого крестового похода принести ему вассальную клятву, по-разному относился к бывшим владениям империи, таким как Антиохия, которые, по его мнению, должны были вернуться под его власть, и территориями, завоеванными позднее, над которыми он просто стремился получить формальный сюзеренитет. Крестоносцы не сумели сдержать свои клятвы, а Алексей не мог заставить их сделать это.
Византийские правители всегда были реалистами. Одержав победу над Боэмундом, Алексей изменил свои требования. По условиям договора, заключенного у реки Деволи, представители норманнской династии получили право править в Антиохии, но исключительно в качестве вассалов императора. К тому же Алексей потребовал определенных гарантий, одной из которых стало появление в княжестве греческого патриарха. Этот договор лежал в основе претензий византийцев, но франки его игнорировали.
Франки, очевидно, считали, что Боэмунд, конечно, поступил плохо по отношению к императору, но тот сам все испортил, отказавшись пообщаться с князем лично. Когда же он согласился на встречу, его права были признаны. Иными словами, претензии Алексея на сюзеренитет стали считаться юридически обоснованными лишь тогда, когда он сумел заставить князя признать их таковыми. (Примерно такой же логикой руководствовался король Фульк, когда давал свой совет в 1137 г.) Если же император не хотел никого ни к чему принуждать, его требования можно было проигнорировать.
К императору относились как к сюзерену и в нескольких других случаях. В частности, верховенство Мануила признала княжна Констанция, когда попросила его выбрать ей мужа. Однако ей не понравился сделанный императором выбор, и она проигнорировала его решение. Таким образом, считать сюзереном Антиохии византийского императора было несложно, но сам он действовал в этом качестве весьма непоследовательно. Однако данный факт весьма беспокоил как самого князя, так и его юристов. К тому же он ограничивал независимость антиохийского князя.
Граф Эдессы признал императора своим сеньором в 1137 г. Однако Эдесса располагалась дальше от границ империи и не играла для византийцев такой важной роли. Франки одобрили действия графини Эдессы, которая в 1150 г. продала императору земли, по-прежнему принадлежавшие графству. Однако причиной этого могла стать неспособность защитить их от мусульман. Раймунд Тулузский хотел признать императора своим сюзереном, и в 1109 г. его сын Бертран принес вассальную клятву императору Алексею в счет своих будущих владений. В 1137 г. Раймунд II снова совершил оммаж перед императором Иоанном. Несмотря на то что в 1151 г. он предпринял поход против Византии, в 1163 г. Раймунд III получил от византийцев помощь, возможно оказанную Мануилом для того, чтобы подчеркнуть свой статус сюзерена Эдессы. Однако вероятно, что эта клятва верности давалась в отношении Тартуса и его окрестностей, традиционно принадлежавших Антиохии как часть фемы Латакии.
Между Византией и Иерусалимским королевством с юридической точки зрения сложились более сложные отношения. В 1158 г. в Антиохии Балдуин III принес вассальную клятву императору Мануилу, а в 1171 г. Амори посетил Константинополь в качестве вассала, хотя и весьма уважаемого. И Балдуин, и Амори полагали, что дружеские отношения с Византией жизненно необходимы им с политической точки зрения, и, соответственно, были готовы идти навстречу. Однако их юристы, очевидно, считали такой вассалитет лишь временной уловкой.
Если у короля Иерусалима и имелся сюзерен, то им был римский папа. В ходе Первого крестового похода в Палестине планировалось создать теократическое государство, и, если бы епископ города Ле-Пюи Адемар остался жив, какая-то часть этого плана могла бы претвориться в жизнь. Возможно, именно из-за данной концепции Готфрид не хотел, чтобы его короновали. Преемник Адемара Даимберт мечтал о государстве, которое находилось бы под контролем иерусалимского патриарха. Балдуин I нанес ему ответный удар, став королем и начав использовать церковных иерархов, являвшихся противниками Даимберта.
Было ясно, что папа не смирится с наличием слишком влиятельного патриарха в Иерусалиме, который благодаря особому статусу и увеличивавшемуся благосостоянию мог (на что и надеялся Даимберт) сравняться с Римом. Таким образом, королю было несложно настроить папу против патриарха. В соответствии с традицией во время обряда коронации будущий правитель должен был принести символическую клятву верности патриарху, но он стремился к тому, чтобы его титул подтвердил сам папа. Такой вассалитет был номинальным и не предполагал ничего большего, чем то, что римские папы требовали от испанских королей. Однако он был выгоден королевству, так как папы считали своим долгом отправлять в Святую землю новых людей и деньги, а в случае необходимости — предоставлять дипломатическую поддержку. Пап также можно было использовать для того, чтобы держать в узде патриарха или контролировать рыцарские ордена. Однако, с другой стороны, папа мог поддержать не короля, а рыцарский орден. К тому же папы постоянно мешали королям, когда те пытались обуздать итальянские торговые города.
Всеми церковными делами в королевстве заведовал иерусалимский патриарх. После того как почти в самом начале пришлось решать проблемы, вызванные амбициями Даимберта, по сути, патриарх стал верным слугой короля. Его избирал капитул храма Гроба Господня, предлагавший королю двух кандидатов, одного из которых тот должен был предпочесть другому. Под властью патриарха находились четыре архиепископа: Тира, Кесарии, Назарета и Раббат-Моава, а также девять епископов, девять аббатов, носивших митру, и пять настоятелей. Некоторые аббатства, как и рыцарские ордена, находились в непосредственном подчинении римскому папе.
Палестинская церковь была сказочно богатым институтом — она владела обширными землями и многочисленными денежными феодами. Наиболее высокопоставленные священнослужители должны были поставлять в войско не рыцарей, а пехотинцев. Так, патриарх и каждый член капитула храма Гроба Господня должны были предоставить 500 солдат, епископ Вифлеема — 200, архиепископ Тира, аббаты Пресвятой Девы Марии Иосафата и монастыря на горе Сион — по 150. Женский монастырь в Вифании, основанный королевой Мелисендой для своей сестры, владел целым городом Иерихоном. Кроме того, патриархат и наиболее почитаемые аббатства получили обширные земельные владения, разбросанные по всей Западной Европе, доходы от которых отправлялись в Палестину.