Этот поступок привел к началу открытого противостояния между Балдуином и его матерью. У королевы было множество друзей. Ее протеже Манассе де Йерж все еще оставался коннетаблем. К тому же его связывали родственные отношения с представителями могущественной династии Ибелинов, контролировавших Филистийскую равнину, а среди его сторонников были многие знатные люди с юга Палестины. Примечательно, что, когда в 1149 г. Балдуин ездил в Антиохию, в этом путешествии, в котором не была заинтересована королева, его сопровождало лишь несколько представителей знати. Сторонники короля во главе с Онфруа де Тороном и Гильомом де Фоконбергом, владения которого располагались в Галилее, прибыли с севера.
Балдуин не рискнул применять силу. Он созвал советников королевства, которым рассказал о своих претензиях. Благодаря вмешательству представителей духовенства король был вынужден пойти на компромисс. Он мог править в Галилее и на севере королевства, а под властью Мелисенды оставались Иерусалим и Наблус, то есть Иудея и Самария. Кроме того, она объявлялась сюзереном побережья, где располагалось графство Яффа, правил которым младший брат Балдуина Амори. Выполнить подобное решение было невозможно, и через несколько месяцев Балдуин потребовал, чтобы мать передала ему власть над Иерусалимом, без которого, по его словам, он не мог защищить королевство от врагов. Власть Нур ад-Дина с каждым днем укреплялась, что придавало этому аргументу короля еще больше весомости, и даже самые преданные сторонники Мелисенды стали отказывать ей в поддержке. Однако королева стояла на своем и приказала проверить и привести в порядок укрепления Иерусалима и Наблуса, готовясь к вооруженному конфликту с сыном. К несчастью, солдаты короля сумели застать коннетабля Манассе врасплох в его замке Мирабель, стоявшем на краю прибрежной равнины, и захватить его в плен. Ему сохранили жизнь, взяв с него обещание, что он покинет Восток и больше никогда не вернется.
Таким образом король сумел утвердить свою власть над Наблусом. Мелисенда лишилась сторонников из числа представителей нобилитета, но сохранила поддержку патриарха, благодаря чему решила попытаться удержать Иерусалим. Однако горожане также были настроены против нее и вынудили ее отказаться от борьбы за власть. Уже через несколько дней королева была вынуждена сдать город своему сыну. Балдуин не стал наказывать мать, так как если не целесообразность, то закон точно был на ее стороне. В качестве вдовьей доли королеве выделили Наблус и его окрестности, и, хотя она перестала участвовать в политической жизни, Мелисенда продолжила покровительствовать церкви. Взяв власть в свои руки, Балдуин вместо Манассе де Йержа назначил коннетаблем своего друга Онфруа де Торона.
Семейные распри во франкских правящих фамилиях были на руку Нур ад-Дину. На протяжении тех лет он не предпринял ни одного крупномасштабного похода на христианские государства, так как был занят решением более насущной задачи — захватом Дамаска. После провала Второго крестового похода правитель этого города Унур на протяжении нескольких месяцев воевал с христианами, хотя делал это без особого энтузиазма. Однако, опасаясь Нур ад-Дина, он, когда из Иерусалима ему поступило предложение заключить мир, с радостью согласился. В мае 1149 г. было заключено перемирие сроком на два года. Вскоре после этого, в августе, Унур умер, и власть над Дамаском взял в свои руки Муджир ад-Дин, эмир из династии Буридов, внук Тугтегина, от имени которого городом правил Унур.
Муджир ад-Дин оказался слабым правителем, благодаря чему у Нур ад-Дина появился шанс завоевать Дамаск. Он не стал действовать сразу же, так как в ноябре умер его брат Сайф ад-Дин, что привело к необходимости перераспределить владения. Кутб ад-Дин, младший из братьев, унаследовал Мосул и территорию Ирака, но, очевидно, признавал превосходство над собой Нур ад-Дина. В марте следующего года Нур ад-Дин отправился в поход на Дамаск, но из-за сильных дождей его войско двигалось медленно, и у Муджир ад-Дина появилась возможность попросить помощи у Иерусалима. В итоге Нур ад-Дин отступил, удовлетворившись обещанием того, что его имя будет чеканиться на монетах и упоминаться во время молитв в мечетях Дамаска после имен халифа и султана Персии. Таким образом было признано его право на сюзеренитет, хотя и весьма расплывчатый.
В мае 1151 г. Нур ад-Дин снова подошел к Дамаску, и франки опять пришли на помощь городу. По истечении месяца, на протяжении которого его войско стояло под городскими стенами, Нур ад-Дин отступил к окрестностям Баальбека, которым правил Аюб, его военачальник и брат полководца Ширкуха. Тем временем к Дамаску подошли франки во главе с королем Балдуином. Многих из них пустили в город, чтобы они могли посетить базары, а Муджир ад-Дин прибыл в лагерь христиан, где был тепло встречен королем. Однако у союзников не было достаточно сил для того, чтобы преследовать Нур ад-Дина. Вместо этого они отправились в поход на Босру, эмир которой Сархак с помощью Нур ад-Дина пытался восстать против Дамаска. Данная экспедиция не увенчалась успехом, но вскоре после этого Сархак, проявив непостоянство, характерное для всех малозначительных мусульманских правителей, заключил союз с франками, и для того, чтобы заставить его повиноваться, Муджир ад-Дин был вынужден обратиться за помощью к Нур ад-Дину.
Когда Нур ад-Дин снова отправился на север, Муджир ад-Дин последовал за ним, чтобы посетить Алеппо, где был подписан договор о дружбе. При этом Дамаск не собирался отказываться от союза с франками. В декабре 1151 г., возможно по приказу Аюба, отряд туркменов попытался совершить набег на Банияс. Гарнизон отразил набег на территории Баальбека, покинутого Аюбом. Муджир ад-Дин старательно отрицал свою причастность к этому конфликту. Еще в большее смущение его привело внезапное появление осенью 1152 г. представителя династии Артукидов Тимурташа, владетеля Мардина, во главе армии, состоявшей из туркменов, которая прошла несколькими марш-бросками по краю пустыни и должна была помочь ему совершить внезапное нападение на Иерусалим. Возможно, Тимурташу было известно о конфликте между Мелисендой и Балдуином, и он полагал, что сумеет достичь успеха, сделав смелый ход. Муджир ад-Дин разрешил Артукиду покупать в своих владениях продовольствие, но пытался отговорить его от дальнейшего продвижения.
Затем Тимурташ форсировал Иордан, и, пока представители франкской знати находились в Наблусе, где обсуждалась вдовья доля Мелисенды, разбил лагерь на Масличной горе. Однако солдаты из гарнизона Иерусалима совершили вылазку против туркменов, которые, осознав, что застать противника врасплох не удалось, вынуждены были отступить к Иордану. Там, на берегу реки, их атаковало войско королевства, сумевшее нанести им сокрушительное поражение.
На протяжении нескольких следующих месяцев внимание как христиан, так и мусульман было приковано к ситуации, сложившейся в Египте. Казалось, что фатимидский халифат вот-вот падет. После гибели визиря аль-Афдаля от рук убийц в Египте не было достойных правителей. Халиф аль-Амир правил до октября 1129 г., когда его тоже убили. Власть находилась в руках сменявших друг друга бесполезных визирей. Аль-Хафиз, преемник аль-Амира, приходившийся покойному халифу двоюродным братом, оказался обладателем более твердого характера и попытался освободиться от сковывавшей его власти визирей, назначив на эту должность своего сына Хасана. Однако тот оказался неверен отцу и в 1135 г. был казнен по его приказу.
Следующий визирь армянин Вахрам нанял на многие должности в административном аппарате своих сородичей, из-за чего в 1137 г. улицы Каира стали красными от крови христиан. С последующими визирями аль-Хафизу также не везло, хотя он изо всех сил держался за трон до самой своей смерти в 1149 г. В начале правления его сына аль-Зафира разразился конфликт между двумя ключевыми египетскими полководцами. Победу одержал Амир ибн Саллах, ставший визирем, но через три года после этого он был убит.
Все эти непрекращающиеся интриги и кровопролития разожгли надежду в сердцах противников Египта. В 1150 г. король Балдуин приказал восстановить укрепления Газы. Крепость Аскалон принадлежала Фатимидам, и солдаты ее гарнизона все еще совершали частые набеги на принадлежавшие христианам земли. Газа должна была стать операционной базой для кампании против Аскалона.
Визирь ибн Саллах был обеспокоен. Среди беженцев, живших при фатимидском дворе, был представитель династии Мункизидов Усама, некогда служивший Занги. Его отправили к Нур ад-Дину, разбившему лагерь у стен Дамаска, чтобы попросить совершить отвлекающий маневр в Галилее, позволив таким образом египетскому флоту атаковать франкские приморские города. Однако убедить Нур ад-Дина, у которого были совершенно другие планы, не удалось. На обратном пути Усама остановился в Аскалоне, где на протяжении двух последующих лет руководил военными операциями, направленными против франков, живших по соседству. По возвращении в Египет он стал свидетелем новых дворцовых интриг, в результате которых ибн Саллах с молчаливого согласия халифа был убит сыном своего пасынка Аббаса.
Это событие, произошедшее сразу после того, как Балдуин одержал победу над матерью, позволило ему напасть на Аскалон. Король тщательно готовился к данной кампании, и 25 января 1153 г. войско королевства в полном составе, взявшее с собой все осадные машины, которые Балдуин сумел собрать, подошло к стенам города. Короля сопровождали Великие магистры орденов госпитальеров и тамплиеров, которые привели лучших своих рыцарей, крупнейшие сеньоры королевства, патриарх, архиепископы Тира, Кесарии и Назарета, а также епископы Вифлеема и Акры. Партиарх вез с собой истинный крест.
Аскалон был огромной крепостью, отходившей от моря полукругом. Ее укрепления находились в прекрасном состоянии, и египетские власти всегда старались, чтобы жившие в ней солдаты были снабжены достаточным количеством вооружения и продовольствия. На протяжении нескольких месяцев войско франков, сумевшее полностью блокировать крепость, безуспешно пыталось пробить ее стены. Примерно на Пасху приплыли корабли с паломниками, благодаря которым армия получила подкрепление, но прибывший в июне египетский флот свел на нет это преимущество. Фатимиды не стали рисковать, пытаясь прорвать блокаду Аскалона с суши. Вместо этого они прислали эскадру из семидесяти кораблей, груженных людьми, вооружением и всевозможными припасами. Сеньор Сидона Жеро, командовавший двадцатью галерами — всеми кораблями, на которые могли рассчитывать христиане, не рискнул атаковать египетские суда, благодаря чему последние с триумфом вошли в гавань. Защитники крепости обрадовались, но, едва разгрузившись, корабли уплыли, и осада продолжилась.