В первую очередь Танкред должен был защитить свое государство от Византии. В этом ему очень помогли крестовые походы 1101 г., обернувшиеся катастрофой. Усиление турецких государств Анатолии привело к тому, что на протяжении какого-то времени византийский император опасался отправлять армию через полуостров на далекий юго-восток. Танкред верил, что лучшим способом защиты является нападение, поэтому летом 1101 г., возможно, сразу после того, как он услышал новость о битве при Мерсиване, регент направил войско в Киликию. Его армия должна была повторно захватить Мамистру, Адану и Тарс, занятые византийцами тремя годами ранее. Находившиеся там византийские солдаты были немногочисленны и не могли противостоять Танкреду. Добравшись до Тарса, беглецы Гильом Аквитанский и граф Вермандуа Гуго узнали, что всем в городе распоряжается военачальник антиохийского регента Бернард Чужеземец.
Затем Танкред переключил внимание на Латакию, византийский порт, заполучить который норманны мечтали уже давно. Эта задача оказалась более трудной, так как стоявший там византийский гарнизон был усилен провансцами Раймунда, а с моря его защищала эскадра византийских судов. Танкред не атаковал город до тех пор, пока не заручился поддержкой генуэзцев, предоставивших ему корабли. За время переговоров он успел занять внутренние районы и попытался захватить Джеблу, находившуюся южнее Латакии. Летом 1100 г. Боэмунд уже направлял на захват Джеблы немногочисленный военный отряд, но затея оказалась неудачной, а его коннетабль попал в плен. Организованный Танкредом поход, состоявшийся летом 1101 г., также закончился провалом, но заставил кади Джеблы ибн Сулайха передать город под власть атабека Дамаска. Сам он при этом отправился в Дамаск, где собирался отдохнуть на склоне дней. Атабек Тугтегин отправил в Джеблу в качестве наместника своего сына Бури. Однако тот не пользовался большой популярностью в народе, и уже через несколько дней жители Джеблы изгнали его и перешли под защиту правителей Триполи из династии Бану Аммар. Из-за этого Танкреду пришлось вывести из окрестностей Джеблы свои войска.
Когда к нему в плен попал Раймунд, у Танкреда появилась возможность вернуться к идее о захвате Латакии. Он заточил Раймунда в Антиохии, что вызвало шок у патриарха Бернарда и других крестоносцев. По их просьбе регенту пришлось освободить пленника, но прежде, чем сделать это, он заставил Раймунда поклясться, что тот больше не станет вмешиваться в события, происходящие на севере Сирии. Получив свободу, Раймунд отправился на юг и напал на Тартус. Следуя данной клятве, он, проходя через Латакию, приказал своим солдатам и графине покинуть город и следовать за ним. В итоге византийский гарнизон лишился защиты прованского войска. Затем, в самом начале весны 1102 г., Танкред подошел к Латакии. Но стены города оказались крепкими, а оставшиеся в нем солдаты сражались отчаянно. К тому же им доставляли продовольствие византийские корабли. Осада продлилась примерно год, но в самом начале 1103 г. Танкред, в распоряжении которого теперь были генуэзские корабли, способные помешать сообщению между Латакией и Кипром, прибегнув к хитрости, сумел выманить защитников города за его пределы, а когда те лишились защиты надежных стен, его солдаты напали на них и захватили в плен. В итоге Латакия сдалась на волю победителя.
Действия Танкреда не обрадовали императора Алексея. К тому времени он уже был в ярости из-за высылки из Антиохии греческого патриарха Иоанна Оксита и того, что всех греческих священнослужителей, занимавших высокие посты в церковной иерархии, заменили на латинян. В начале 1102 г. он получил письмо от короля Балдуина, услышавшего, что люди поговаривают, будто неудаче крестовых походов 1101 г. способствовало нежелание византийцев помогать крестоносцам, и просившего, чтобы император оказал ему всевозможную помощь во всех последующих крестовых походах. Письмо доставил епископ по имени Манассия, отправившийся в Палестину в 1101 г. вместе с Эккехардом и возвращавшийся домой. Оно было написано в очень вежливом стиле, и вместе с ним императору были переданы подарки.
В итоге Алексей подумал, что может быть честен с епископом, и решил рассказать ему обо всех своих горестях. Но он ошибся в этом человеке. Епископ был скорее католиком, чем православным, и не испытывал особой любви к грекам. По просьбе императора он отправился в Италию и передал папе все, что ему сказал Алексей, но использовал для этого такие слова и выражения, что сумел настроить папу против Византии. Если бы Урбан II все еще был жив, это не привело бы к каким-либо негативным последствиям, так как для него была характерна широта взглядов и он не испытывал ни малейшего желания ссориться с восточными христианами. Однако его преемник Пасхалий II был не столь выдающейся фигурой, человеком недальновидным и легко поддающимся влиянию. Он с готовностью признал правильность широко распространенного среди франков мнения о том, что императора нужно считать врагом, и Алексей так ничего и не добился.
Затем Танкред попытался вмешаться в дела Иерусалимского королевства. В 1101 г. Балдуин изгнал патриарха Даимберта. Танкред тотчас же пригласил его в Антиохию и передал в его распоряжение церковь Святого Георгия. Когда через несколько месяцев после этого Балдуин потерпел поражение от сарацинов в битве при Рамле и обратился к правившим на севере князьям за помощью, Танкред ответил, что не окажет ее, если Даимберт не вернется в Иерусалим и не получит свой прежний сан. Балдуин согласился, благодаря чему Танкред сумел усилить свое влияние. Однако репутация антиохийского регента сильно пострадала, когда Даимберта осудили и снова изгнали. Танкред опять оказал ему гостеприимство, но больше не стал за него заступаться.
Поведение Танкреда вызывало неприязнь у его соседа — графа Эдессы Балдуина де Бура. Его отец Гуго I, граф Ретельский, был связан с Бульоном, а Балдуин, младший из его сыновей, отправился на Восток в сопровождении двоюродных братьев Готфрида Лотарингского и короля Балдуина. Когда Балдуин I стал править в Эдессе, он остался с Боэмундом и выступал в качестве посредника между двумя правителями. После пленения Боэмунда Балдуин де Бур взял на себя управление Антиохией и занимался этим до тех пор, пока графа Эдессы Балдуина не призвали в Иерусалим. Двоюродный брат пожаловал Балдуину де Буру Эдессу, в которой тот отныне мог править самостоятельно, но под сюзеренитетом Иерусалима.
Ситуация на полученной Балдуином де Буром территории складывалась не самая простая. У нее не было естественных границ, и она постоянно подвергалась вторжениям извне. Править граф Эдессы мог, только разместив гарнизоны в основных городах и замках, а для этого ему были нужны слуги и соратники, которым он мог доверять. Ввиду острой нехватки сородичей Балдуин стал делать все возможное для того, чтобы наладить отношения с местными христианами. Едва став графом Эдессы, он женился на местной княжне Морфии, младшей дочери правителя Мелитены Гавриила, армянина, принадлежавшего к православной церкви. В то же время он обратился за поддержкой к армянам, принадлежавшим к армянской апостольской церкви, и получил ее. Один из них, историк Матфей Эдесский, восхвалял добросердечие и умеренность Балдуина, хотя и с сожалением признавал наличие у него амбиций и его жадность. Граф Эдессы особо выделял и изо всех сил старался поддерживать армян, так как их можно было использовать в качестве солдат. В то же время он прекрасно относился и к тем своим подданным, которые принадлежали к сиро-яковитской церкви, и даже сумел преодолеть раскол внутри ее.
Жители Эдессы жаловались лишь на одно его качество — жадность. Он постоянно нуждался в деньгах и добывал их всеми доступными способами. Но для этого он использовал методы менее деспотичные и более осторожные, чем те, которые применял Балдуин I. Его рыцари были приятно удивлены, узнав, что он сумел вытянуть из своего тестя 30 000 безантов, заявив, будто занял эту сумму у своих людей, поклявшись, что если не сумеет ее вернуть, то сбреет бороду. Армяне, как и греки, считали бороду неотъемлемым признаком мужского достоинства и приходили в ужас, рассматривая чисто выбритые лица множества крестоносцев. Гавриил решил, что безбородый зять не лучшим образом скажется на его репутации, и, когда люди Балдуина, принявшие участие в этом спектакле, подтвердили, что их господин действительно дал такую клятву, Гавриил спешно передал ему необходимую сумму, чтобы избавить себя от подобного унижения, и заставил зятя дать новый обет — что тот больше никогда не будет использовать в клятвах свою бороду.
В начале своего правления Балдуин II был вынужден противостоять нападению Артукидов из Мардина. Эмир Сокман повел свое войско на Сарудж, населенный мусульманами город, ранее захваченный Балдуином I и переданный им в управление Фульхерию Шартрскому. Балдуин II поспешил на помощь Фульхерию, но в результате последовавшей за этим битвы потерпел поражение, а Фульхерий погиб. Мусульмане захватили город, но Бенедикт, католический епископ Эдессы, сумел удержать цитадель и противостоял врагам, пока Балдуин спешно ездил в Эдессу и собирал там новую армию. Вторая попытка оказалась более удачной для антиохийского графа. Сокмана вытеснили из города, причем он потерял большое число своих солдат. Жителей, сотрудничавших с Артукидами, перебили, а выкуп, заплаченный за многочисленных пленников, пополнил казну Балдуина.
Вскоре после этого граф обрел прекрасного помощника в лице своего двоюродного брата Жослена де Куртене. Жослен, мать которого приходилась Балдуину теткой, был бедным младшим сыном сеньора де Куртене и, возможно, отправился на Восток вместе со своим соседом графом Невера. Когда он прибыл в Эдессу, Балдуин пожаловал ему все земли, лежавшие к западу от Евфрата, а столицей этого владения стал Турбессель. Жослен успел продемонстрировать свою храбрость, но впоследствии его преданность была поставлена под вопрос.
С течением времени Балдуин, очевидно, стал подозревать наличие у Танкреда серьезных амбиций и решил, что пора вернуть власть в Антиохии Боэмунду. Вместе с патриархом Бернардом он вступил в переговоры с эмиром из династии Данишмендидов, пытаясь уговорить его освободить Боэмунда. Танкред не принимал в этом участия. Император Алексей уже предложил эмиру заплатить за пленника огромную сумму — 260 000 безантов, и тот принял бы это предложение, если бы о нем не узнал султан из династии Сельджукидов Кылыч-Арслан. Последний, будучи правителем турок Анатолии, потребовал, чтобы Данишмендид отдал ему половину от любой суммы выкупа, полученной им за Боэмунда. Между двумя турецкими правителями вспыхнула ссора, и предложение императора не было принято, хотя послужило прекрасным поводом для того, чтобы разорвать союз между Кылыч-Арсланом и Данишмендидами. Находившийся в плену Боэмунд знал об этих переговорах. Он все еще оставался красивым и обаятельным мужчиной и не мог не привлечь к себе внимание дам, живших при дворе эмира. Возможно, с их помощью он сумел убедить эмира, что тайная договоренность с сирийскими франками и полученное от них обещание заключить союз предпочтительнее сделки с императором, в которую к тому же хотят вмешаться сельджуки. В итоге тот согласился отпустить Боэмунда на свободу за выкуп в 100 000 безантов.