Граф Триполи Раймунд умер в конце 1187 г. Вскоре после своего спасения с поля битвы при Хаттине он заболел плевритом, хотя его люди полагали, что причиной болезни являлись меланхолия и стыд. Многие современники Раймунда считали его предателем, чье самолюбие помогло погубить королевство. Но Гильом Тирский и Балиан д’Ибелин были его друзьями и защитниками. Раймунд очень близко принял к сердцу трагедию всех франкских колонистов второго и третьего поколения, которые по своей натуре или политическим соображениям были готовы стать частью восточного мира, но из-за фанатизма недавно прибывших с Запада родственников и друзей оказались вынуждены принять чью-то сторону в разразившемся конфликте, и, в конце концов, у них не оставалось иного выбора, кроме как оказаться в лагере единоверцев.
У Раймунда не было детей. Он завещал графство своему крестнику Раймунду, сыну его ближайшего родственника князя Антиохии Боэмунда, но специально оговорил, что, если любой потомок тулузского дома прибудет на Восток, графство перейдет к нему. От имени своего несовершеннолетнего сына Боэмунд принял наследство, а затем заменил мальчика его младшим братом Боэмундом, поскольку опасался, что одному человеку будет не под силу защитить и Антиохию и Триполи. И в самом деле, вскоре от наследства осталось совсем немного. Получив подкрепление из Синджара, 1 июля 1188 г. Саладин пронесся по Букайе. Он миновал крепость госпитальеров в Краке, решив, что она слишком сильна, чтобы ее атаковать. После чего направился в Триполи, однако прибытие туда флота короля Сицилии спасло город от разорения. Саладин повернул на север. Дойдя до Тартуса, он взял город приступом, но тамплиеры смогли удержать замок.
Саладин взял реванш у Макраба, где госпитальеры пытались сдержать его натиск. Джебла пала в пятницу 15 июля, Латакия — в пятницу, пришедшуюся на 22-е число. Латакия была очень красивым городом с византийскими дворцами и церквями. Арабский хронист Имад ад-Дин, служивший в армии Саладина, плакал при виде постигших город грабежей и разрушений. Из Латакии Саладин отправился вглубь страны к замку Сахьюн. Огромный замок госпитальеров казался непобедимым, но после нескольких дней яростных сражений был взят штурмом 29 июля.
В пятницу 12 августа гарнизон еще одной крепости Бакас-Шокр, несмотря на хорошо укрепленный глубокий ров, сдался на милость победителя, когда к нему не подошла помощь из Антиохии, которую его защитники так ждали. Уже 19 августа пал город Сарминика, а спустя несколько дней, 23 августа, капитулировал Бурзей, самый южный из замков, стоявших на берегах Оронта. Командир гарнизона крепости был женат на сестре тайного агента Саладина — княгини Антиохийской. Ему и его супруге была предоставлена свобода.
Саладин продолжал свое победное шествие: 16 сентября пал принадлежавший тамплиерам форт Дарбсак на хребте Аманус, а 26-го — замок Баграс, защищавший путь из Антиохии в Киликию. Однако армия Саладина была измотана непрерывными боями, а воины из Синджара хотели вернуться домой. Когда князь Боэмунд стал молить о перемирии на условиях признания им всех завоеваний мусульман, Саладин согласился, поскольку полагал, что всегда сможет успеть завершить намеченную задачу. Ведь теперь у Боэмунда и его сыновей остались лишь две столицы — Антиохия и Триполи, а также порт Сент-Симеон. Госпитальеры удерживали Макраб и Крак, а тамплиеры — Тартусу.
Однако дальше на юге располагались другие города, которые Саладин не завоевал. И это стало его ошибкой. Все спасшиеся бегством палестинские бароны собрались в Тире, самом хорошо укрепленном городе на побережье, связанном с большой землей только узким песчаным полуостровом, поперек которого была возведена мощная стена. Если бы Саладин атаковал Тир сразу после взятия Акры, даже эта стена бы не устояла. Но он слишком долго откладывал. Руководивший городом сеньор Сидона Рено обсуждал условия сдачи с Саладином, который даже прислал ему два своих штандарта, чтобы вывесить на стене цитадели.
Однако 14 июля 1187 г., через десять дней после битвы при Хаттине, в бухту Тира вошел корабль, на борту которого находился Конрад, сын старого маркиза де Монферрата и брат первого супруга королевы Сибиллы. Он жил в Константинополе, но оказался замешан там в убийстве. Поэтому Конрад решил тайно покинуть город в сопровождении франкских рыцарей, чтобы совершить паломничество по святым местам. Ничего не зная о постигшей Палестину катастрофе, он направлялся в Акру.
Когда корабль подошел к порту, капитан с удивлением не услышал звона колокола, который обычно всегда раздавался, когда какое-либо судно оказывалось поблизости. Он почувствовал что-то неладное и не стал бросать якорь. Вскоре к кораблю пристал небольшой баркас с мусульманским чиновником на борту. Конрад, притворившись купцом, поинтересовался, что происходит. Ему сообщили, что четыре дня назад крепость была взята Саладином. Ужас, который вызвала эта новость, возбудил подозрения мусульманина, но прежде, чем тот успел поднять тревогу, Конрад развернул корабль и отплыл в сторону Тира. Там его приветствовали как освободителя и поставили во главе обороны города.
Мирный договор с Саладином был отклонен, а его штандарты сброшены в ров. Конрад был сильным, безжалостным и храбрым человеком. Он понимал, что город можно удержать до прихода помощи с Запада, и был уверен, что, как только там станет известно о падении Иерусалима, эта помощь вскоре последует. Когда через несколько дней под стенами крепости появился Саладин, защита ее показалась ему слишком мощной. Он даже захватил с собой из Дамаска престарелого маркиза де Монферрата и заставил того прогуляться под стенами Тира, угрожая убить его, если город не сдастся.
Однако сыновье почтение Конрада оказалось не столь сильным, чтобы отвлечь его от обязанностей христианского воина. Он не был тронут. Саладин со своей обычной добротой пощадил жизнь старика и отправился на завоевание Аскалона. Когда (уже в ноябре 1187 г.) он снова появился перед стенами Тира, крепость была укреплена и к ней прибыло некоторое количество сухопутного и морского подкрепления. Узкая песчаная коса не давала Саладину возможность использовать баллисты. Из Акры к городу подошли десять мусульманских кораблей, но уже 29 декабря пять из них были захвачены христианами. Непрерывные атаки сарацин на стены также были отбиты. На военном совете Саладин прислушался к тем из его эмиров, которые указали на необходимость передышки для армии. Зима была влажной и холодной, в лагере распространялись болезни. В первый день начала нового, 1188 г. Саладин распустил половину своей армии и отправился на завоевание замков внутри страны. Энергия и уверенность Конрада спасли город, а вместе с ним и все христианское королевство.
Позднее Саладин горько пожалеет о неудачной попытке захвата Тира. Однако его достижения и без того были грандиозными. Независимо от того, стали ли они неизбежным ответом ислама на вызов вторгшихся франков, на недальновидную политику его великих предшественников, на ссоры и глупые поступки самих франков или же они обусловлены исключительно личным качествам самого Саладина, этот великий завоеватель доказал, что жители Востока обладают силой и духом. На Рогах Хаттина и у врат Иерусалима он отомстил за унижения Первого похода и показал, как настоящий человек чести празднует свою победу.
Вклейка
Рыцари-тамплиеры, сражающиеся с сарацинами. Фреска XII века из Крессака, регион Шаранта, Франция
Вид на Иерусалим с Масличной горы. Слева, на переднем плане, изображены «Купол скалы» (храм Соломона) и мечеть Аль-Акса. Позади них, на горизонте, возвышается башня Давида. За правым углом «Купола скалы» размещается храм Гроба Господня
Триполи. На переднем плане виден замок Раймунда на горе Пилигрим. Большая часть стен, выходящих на ущелье, возведена еще Раймундом. На заднем фоне, слева, виден город сарацинов Аль-Мина
Император Иоанн Комнин
Дамаск. Вид с северо-запада. Позади города простираются фруктовые сады, из которых его атаковали участники Второго крестового похода
Печати короля Иерусалима Балдуина III, князя Антиохии Боэмунда III, графа Триполи Понса и князя Галилеи Гильома де Бюра
Император Мануил Комнин и его жена Мария Антиохийская
Алеппо