juez repartidor, на работы, для которых был разрешен труд по системе repartimiento. Общественные работы на дорогах, мостах, в общественных зданиях, а также в церквах, монастырях и больницах обычно выполнялись в первую очередь. Но добыча серебра считалась трудом на благо общества в рамках repartimiento на усмотрение колониальных властей; repartimientos могли быть разрешены на крупных производствах, таких как производство тканей и сахара, а также в поместьях и для переноски грузов. Жалованье работникам выплачивалось по расценкам, установленным колониальными властями; и, как можно было ожидать, расценки были низкими. Работодатели в привилегированных отраслях, таким образом, получали дешевую и регулярно поставляемую, но постоянно сменяющуюся рабочую силу. Индейцы были вынуждены часть года выполнять чуждую им работу в незнакомой обстановке зачастую далеко от дома; а деревенские жители теряли часть мужчин, которые могли бы трудиться на общинных полях, а тем, которые оставались дома, приходилось работать больше, чтобы прожить и удовлетворить постоянные неумолимые требования податей.
Использование рабочих рук в рамках repartimiento было привилегией, для получения которой в каждом конкретном случае требовалось специальное распоряжение властей. Такие распоряжения могли отдавать вице-короли, главные audiencias или – в Новой Испании Juzgado general de Indios – особый суд упрощенного судопроизводства, созданный после второй крупной эпидемии в 1576 году для того, чтобы заниматься делами индейцев. Обязанность сельских жителей предоставлять рабочие руки определялась теми же властями. Эти нормативы, нечасто пересматриваемые, имели тенденцию превращаться в местные традиции, такие же сложные, как и те, которые в былые времена управляли трудовой повинностью в европейских деревнях. Однако в 1609 году Совет по делам Индий сделал решительную попытку узаконить эти правила, и в том же году законодательство с небольшими изменениями осталось в силе еще приблизительно на двести лет. Количество людей, которое требовалось от каждой деревни в каждом конкретном случае, было ограничено одной седьмой частью мужского населения, а для работы на рудниках – 4 %. Повседневный труд в бригадах не годился для квалифицированного или полуквалифицированного труда на рудниках, и их владельцы были готовы платить сравнительно высокую заработную плату квалифицированным работникам-индейцам. Для тяжелой работы они предпочитали брать рабов-негров, когда им удавалось их достать. Корона поощряла это отчасти для того, чтобы облегчить бремя принудительного труда для индейцев, а отчасти для того, чтобы повысить доходы от ввозной пошлины на рабов. Бригады работников по системе repartimiento, безусловно, использовались на рудниках – рудники Потоси имели особенно зловещую репутацию «пожирателей» mitayos (работники по системе mita), – но только из-за нехватки рабов или свободных работников, получавших заработную плату. Труд по системе repartimiento был запрещен кодексом 1609 года на определенных тяжелых или вредных для здоровья работах: на сахарных заводах, в текстильных мастерских, на добыче жемчуга и работах на ручных насосах для откачивания воды из горных шахт. Эти работы предназначались, очевидно, для рабов или осужденных; хотя в XVII веке ручной насос для откачивания воды из горных шахт часто заменял ворот, приводимый в движение животными или malacate. Наём индейцев в качестве носильщиков, за исключением определенных особых обстоятельств, также был запрещен. К этому времени мулов было достаточно много, чтобы такие правила были разумными, хотя и не обязательно осуществимыми. На практике носильщики продолжали переносить грузы; в некоторых местах они это делают до сих пор. Испанские торговцы часто жаловались, что их индейские конкуренты, не стесненные сентиментальными предрассудками, продолжали нанимать носильщиков и получали благодаря этому несправедливое преимущество, но официальная точка зрения оставалась непоколебимой – против использования свободных людей в качестве вьючных животных. Сельское хозяйство и скотоводство, с другой стороны, считались очень подходящими занятиями для индейцев. Поместья, находившиеся в собственности испанцев в конце XVI века, сильно зависели от рабочих рук repartimiento. Вице-королям была дана полная свобода действий изменять легальные квоты, и, естественно, самый большой спрос на рабочие руки был в периоды проведения сельскохозяйственных работ, когда индейцы должны были работать на своих собственных землях.
Обязанность предоставлять работников была возложена не на отдельных индейцев, а на pueblo (поселок), город или деревню, где они жили. Следует помнить, что принудительный труд был не только экономически удобен для испанских поселенцев; он также считался частью цивилизующего, испанизирующего процесса. Для испанцев цивилизованная жизнь означала жизнь в городах, и насаждение систематической привычки к труду было связано в официальном понимании с созданием должным образом организованного государственного устройства для индейцев. Конечно, многие индейцы до завоевания уже жили в организованных поселениях. В этих поселениях цель колониальной политики состояла в том, чтобы привести городское управление как можно в более близкое соответствие знакомому образцу в испанских городах, заменить традиционную власть вождей, или касиков, которые зачастую были скорее блюстителями священных обрядов, чем политическими лидерами, – городскими советами испанского образца, побуждать эти советы выбирать мировых судей и констеблей, которые должны были отвечать перед местными испанскими губернаторами за сбор податей, организацию работ и поддержание мира. Для тех индейцев – в некоторых регионах их было огромное большинство, – которые жили разрозненно среди своих полей, была разработана более радикальная политика их объединения в городах или деревнях, распланированных с самого начала наподобие испанских. Нищенствующие монахи, как мы уже видели, давно уже придерживались такой политики для облегчения своей миссионерской работы. Во второй половине XVI века, когда их влияние в заселенных регионах ослабло, задачу собрать индейцев в города или деревни подхватили гражданские власти, хотя, конечно, строительство церкви и наличие священника были неотъемлемыми чертами любого нового поселения. В Перу повсеместное переселение разрозненных индейцев осуществлял вице-король Франсиско де Толедо в 1570-х годах. Самая амбициозная «конгрегация» была предпринята в Новой Испании после неоднократных тычков из Мадрида Луисом де Веласко-младшим и графом де Монтеррей в конце XVI – начале XVII века. Этот процесс охватил всю территорию колонизированной Новой Испании, в том числе Халиско. Помимо общеполитических соображений, сокращение численности населения во владениях вице-короля в результате череды эпидемий сделали концентрацию оставшегося в живых населения насущной необходимостью. Существовавшие небольшие города образовывали ядра этих «конгрегаций», в которые вливались люди, перемещенные из близлежащих деревень. Но возникали и совершенно новые деревни, которые в настоящее время являются процветающими общинами – свидетельство тщательности, с которой выбирались места их основания. Некоторые поселения были намеренно организованы – по вполне понятным причинам – вблизи поселков горняков. Переселение, безусловно, привело к огромному подъему в жизни индейцев, которых оно коснулось. Инструкции, данные уполномоченным инспекторам, запрещали им использовать силу при перемещении людей в новые населенные пункты, но большинство индейцев, придерживавшихся консервативных традиций и любивших свою землю, не хотели переезжать добровольно. Единственный рассказ об этом процессе содержится в Monarquía Indiana Торквемады. Торквемада был монахом нищенствующего ордена и недружелюбным свидетелем происходивших процессов. К его свидетельским показаниям, как и рассказу Лас Касаса поколением раньше, следует относиться с осторожностью. Но он, вероятно, был недалек от истины, когда утверждал, что индейцев вынуждали переселяться в новые дома, намеренно разрушая старые.
Надзор за индейскими общинами, старыми и новыми, и задача побуждать их членов перенимать испанские привычки, методы и формы управления были вверены региональным чиновникам, известным как corregidores. Во второй половине XVI века эти чиновники взяли на себя общественные обязанности – не военные, конечно, – которые в первые годы после завоевания были предоставлены encomenderos. Испанские законодатели были склонны предполагать – отчасти некритически, – что чиновники, получающие жалованье, будут всегда более добросовестными и эффективными проводниками королевской воли, чем просто вассалы. В условиях местного управления в Индиях это допущение не всегда соответствовало действительности. Существовали два отдельных типа corregidores. Corregidor испанского города – будь то в Испании или Индиях – был представителем королевской власти, мировым судьей и профессиональным управленцем, обладавшим значительными положением и властью. Обычно это был квалифицированный юрист. Corregidores de Indios, с другой стороны, были непрофессионалами, обычно избираемыми из числа колонистов, которые не имели encomienda или земельных владений и, следовательно, доступного источника доходов. У них не было никакой специальной подготовки для выполнения своих обязанностей. Их назначали на короткий период времени – обычно два или три года и выплачивали им небольшое жалованье, выделяемое из местных податей. Эти люди неизбежно были склонны рассматривать свою должность как личную привилегию и пользовались ею по максимуму, пока длился срок их полномочий. Corregimiento был одним из наименее эффективных и надежных институтов колониального правления. Без должного надзора он мог стать оправданием мелкой местной тирании, более тягостной, чем когда-либо была encomienda. Как мрачно объяснял Торквемада, corregidor грабил, чтобы вернуться в Испанию богачом, а касик грабил, чтобы