С другой стороны, эта система имела свои преимущества. Она препятствовала семейственности среди высокопоставленных чиновников; и это было одной из причин, по которой Филипп II ее поощрял. Она давала возможность сделать служебную карьеру людям, проживавшим в Индиях. Ограничение этой системы в XVIII веке закрыло этот путь многим креолам, и, как часто случалось в колониях, эта реформа была менее популярной, чем злоупотребления. Она стимулировала иммигрантов селиться в Индиях и была важным источником капитала для экономического развития колоний. Многие процветающие поместья, особенно в Мексике, появились на доходы от государственных должностей.
Несмотря на все злоупотребления, работа административного секретариата в колониях на протяжении XVII века демонстрировала поразительное единообразие. Колеса машины продолжали вертеться почти по инерции. Эти бюрократы, передававшие свои должности один другому путем продажи по частному соглашению, были – многие из них – выпускниками университетов и юридических факультетов Испании или Испанской Америки. Возможно, они были алчными и – в признанных пределах – коррумпированными, но у них были esprit de corps (кастовый дух), воспитание, уважение к прецеденту, гордость за свою профессию, которые помогли им преодолеть дрянную нищенскую систему, которая назначила их на должности. Испанская империя в XVII веке страдала от нехватки ресурсов и нетвердого руководства из центра. Ее административное производство было сутяжническим, сложным и медленным; но при таких ее недостатках по меркам того времени чиновники хорошо служили своему правительству, которое имело регулярно поставляемую подробную и точную информацию. В немногих случаях, когда ему удавалось принять решение и отдать определенный приказ, этот приказ обычно исполнялся вовремя пусть даже за счет огромной настойчивости и усилий. Такая степень централизованного контроля покупалась дорогой ценой. Административные издержки поглощали все большую часть доходов из Индий. Для отдельного гражданина временные и денежные затраты даже на самый простой официальный бизнес были таковы, что делали его почти недоступным. В конце этого века вся жизнь империи оказалась в опасности удушения не только из-за внешних врагов, терзающих ее торговлю и наносящих удары по ее коммуникациям, но и из-за множества внутренних паразитов, покушающихся на средства к существованию ее населения.
Часть третья. Цена Империи
Глава 11. Демографическая катастрофа
В каждой провинции Индий за вторжением европейцев последовало резкое сокращение численности местного населения. На Больших Антильских островах это сокращение началось вскоре после вторжения и было отчетливо заметно испанским наблюдателям приблизительно через десять лет после появления первых поселений. Летописцы-миссионеры приписывали высокую смертность индейцев жестокому обращению с ними и чрезмерному труду. Они надеялись, что законы и более строгий королевский контроль остановят этот спад. И миссионеры, и чиновники были потрясены тем, что они называли физической слабостью народа таино. Они полагали, что более крепкая раса будет лучше переносить труд на полях и мытье золота, и по этой причине поддерживали ввоз сюда африканских рабов, чтобы ослабить бремя местного населения. Их надежды постигло разочарование. Через век индейское население крупных островов вымерло.
На материке конкистадоры нашли, по всей вероятности, более крепкие народы. Кортес и его сподвижники были сильно впечатлены воинской доблестью ацтеков и их данников и удивительной выносливостью индейских гонцов, доставляющих сообщения между побережьем и столицей. В регионе, который стал Новой Испанией, – приблизительно это территория между перешейком Теуантепек и границей с чичимеками, проходившей по провисшей кривой от устья реки Пануко (на побережье Мексиканского залива) до Кульякана (близ побережья Тихого океана), – его обитатели во время завоевания образовали сложные оседлые строго регламентированные общества, сильно отличавшиеся от маленьких первобытных групп индейцев, населявших острова. Для захватчиков население казалось не только крепким физически и хорошо организованным, но и очень многочисленным. Во всех первых отчетах испанцев подчеркиваются размеры городов и их близость друг к другу, особенно на берегах озера Тескоко, толпы народа на рынках, потоки прохожих на тротуарах, огромные флотилии каноэ на озере. Приозерные города со своими плодородными chinampas и доходами от обильных податей действительно были исключением; но и сельская местность тоже была хорошо заселена. Индейские крестьяне питались просто и однообразно; их пищей была главным образом кукуруза; у них не было крупных домашних животных, и они ели очень мало мяса. Кукуруза – высокоурожайная культура, и при таком питании два или три акра[64] хорошей земли могли прокормить среднюю семью. Более того, методы интенсивного мотыжного земледелия давали возможность возделывать окраинные земли, которые при более развитых орудиях труда были бы непригодными для использования. Большая часть пригодной для возделывания земли была реально распахана. Практически на всей территории региона, за исключением районов, расположенных слишком высоко в горах, с каменистой почвой и слишком крутыми склонами даже для мотыжного земледелия, все факты указывают на чрезвычайно высокую плотность сельского населения, более высокую на самом деле, чем во многих местах в наши дни. У крестьян был низкий уровень жизни не только из-за большой востребованности земель у населения, но и из-за выплаты податей своей местной знати и тройственному союзу ацтеков, которые отнимали у них большую часть их излишков продуктов питания и почти все произведенные ими ценные товары, такие как хлопковые ткани и какао. В последние несколько десятилетий перед завоеванием население, вероятно, имело тенденцию к росту, несмотря на низкий уровень жизни и убыль людей ввиду войн и человеческих жертвоприношений. Эти сдерживающие факторы были очень существенными. Войны велись регулярно не только для обретения земель, рабов и дани, но и захвата пленных для жертвоприношений. Крупные праздники часто требовали тысяч жертв. В то время людей было много, и человеческая жизнь ценилась невысоко, как и человеческий труд. Посредством скрупулезно организованного общинного и барщинного труда без помощи тягловых животных или механических приспособлений индейские общества выполняли поразительный объем фундаментального строительства, включая ирригационные системы, постройки для контроля паводков, акведуки и дамбы, а также сложные и грандиозные общественные здания.
Здесь было то, что искали конкистадоры: не только земля, пища и золото, но и явно неистощимый запас покладистых работников. В первые годы поселения испанцы, захватив главные центры управления, завладели и всей местной системой податей и общественных работ. Почти сразу же они начали изменять эту систему отчасти потому, что их розданные encomiendas не всегда совпадали с политическими или податными группировками, существовавшими до завоевания, а отчасти потому, что некоторые формы податей, существовавшие до завоевания, – накидки из перьев, например, – их не интересовали. Однако в целом благодаря политике и в силу обстоятельств они требовали приблизительно те же подати и услуги, которыми раньше пользовались тройственный союз ацтеков и индейская знать, а многие из ее представителей на самом деле по-прежнему ими пользовались. Испанцы провозгласили политику требовать немного меньше, чем позволял прецедент, чтобы примирить индейцев со своей властью, и ввели в практику заключать как можно более выгодные сделки с индейскими вождями. Подобно своим предшественникам, они были великими строителями и, подобно им же, привыкли к чрезвычайно расточительному использованию рабочей силы; однако резервы населения, из которых черпались рабочие руки, казались безграничными. Освобожденное от утечки человеческих жизней на жертвоприношения, да и от постоянных войн, когда факт завоевания был принят, индейское население, и так уже огромное, могло бы и увеличиться. Вместо этого, как это случилось на островах, оно начало быстро сокращаться.
Факт того, что стало труднее достать работников, а оброчное население в некоторых регионах стало сокращаться, начал мелькать в официальных отчетах и записях миссионеров, таких как Мотолиниа, в 1530-х годах. Позже жалобы на это стали все более частыми и серьезными на протяжении всего XVI века. Большинство современных историков от Робертсона и Рейнала и почти до настоящего времени преуменьшали эти жалобы. Для историков XVIII и XIX веков оценки численности населения в первых испанских отчетах были просто невероятными. Считалось, что конкистадоры и первые миссионеры преувеличивали численность населения до завоевания либо по простодушию, либо по небрежности, либо специально с целью преувеличить свои собственные достижения при завоевании и обращении индейцев в христиан. Позднее миссионеры преувеличивали сокращение населения, чтобы добиться принятия закона о защите своих подопечных индейцев. Encomenderos и работодатели преувеличивали свои трудности при привлечении рабочих рук, чтобы добиться больших уступок. Однако за последние пятнадцать лет тщательный анализ объема податей и числа прихожан по приходам, вне всяких сомнений, показал, что отчеты XVI века в общих чертах соответствовали действительности. Поразительно большое население во время завоевания понесло катастрофический урон в течение века. В начале XVII века индейское население составляло, вероятно, менее одной десятой от той его численности, которая была сто лет до этого.
Население Новой Испании до завоевания насчитывало, по приблизительным, но достоверным оценкам, 25 миллионов человек. В 1532 году, когда вторая audiencia пыталась систематизировать оценки податей и ограничить encomiendas, оно, вероятно, сократилось приблизительно до 17 миллионов человек. Такое большое сокращение не могло быть вызвано просто дурным обращением и чрезме