— Намного лучше, — пробормотал он, снова поворачивая руль из стороны в сторону, проверяя сопротивление неподвижных шин. Все казалось странным, но он предположил, что транспортные средства, ограниченные передвижением только по земле, с самого начала были для него необычны.
Наклонив голову так, что подбородок уперся в грудь, он изучал педали на полу перед собой. Он не солгал — он часто наблюдал за ней, пока она вела машину, и знал, что узкая правая педаль предназначена для ускорения, а другая, более широкая, — для торможения.
Просто. Легко. Никаких проблем для существа, обученного управлять межзвездными кораблями и сложными боевыми машинами.
Он нажал ногой на акселератор. Двигатель взревел с утробным рычанием, но машина не тронулась с места. Нахмурившись, он нажал сильнее. Двигатель взревел, и движение скрытых механизмов в передней части автомобиля было достаточно сильным, чтобы заставить его вибрировать.
Подняв ногу, он пробормотал несколько неподобающих слов, которым научился у Зои.
Что я упускаю?
Он снова взглянул на нее, пока в уме перебирал накопившиеся за несколько дней воспоминания о том, как она вела машину.
Рен чуть не дал себе пощечину, когда понял, что сделал не так. У машины было несколько различных режимов, одним из которых было ее текущее неподвижное состояние. Он нажал ногой на педаль, как много раз делала Зои, и двинул рычаг с правой стороны от него вниз, к символу полумесяца, закрытого вертикальной линией — символ человеческого вперед, или идти, или что-то вроде того.
Когда он переключил рычаг, машина медленно покатилась вперед.
Рен переместил ногу на другую педаль и нажал на нее. Машина рванулась вперед, резкий скачок скорости отбросил его назад, к креслу. Он повернул руль, и его желудок скрутило, когда транспорт выехал на главную дорогу. Сзади салон осветили фары.
Высокий гудящий звук, напоминающий боевые горны из алигарийских исторических хроник, предшествовал быстро приближающемуся сзади автомобилю. Другой автомобиль промчался мимо на расстоянии вытянутой руки от столкновения.
Пораженный, Рен вывернул руль вправо, чтобы объехать другую машину, и нажал на тормоз. Шины завизжали. Его машина дико развернулась, и он почувствовал, что она пытается перевернуться, подчиняясь инерции. Он всем весом преодолел силу вращения, отчаянно вцепившись в руль, в то время как его внутренности, казалось, слиплись воедино. Мир бешено вращался вокруг него.
Наконец вращение прекратилось, и автомобиль на мгновение покачнулся, прежде чем полностью остановиться. Рен моргнул и неохотно разжал свою крепкую хватку на руле.
Они смотрели в том направлении, куда направлялись. Машина, которая чуть не столкнулась с ними, исчезала вдали, превратившись в пару красных огоньков в темноте, похожих на глаза самодовольного, игривого хищника.
Рендаш посмотрел на Зои, готовый к тому, что она заявит, что берет управление на себя и что ему больше никогда не разрешат садиться за руль.
Она повернула к нему голову, черты лица были напряжены, брови нахмурены, но глаза по-прежнему были закрыты.
— Убедись… что ты соблюдаешь… — она широко зевнула и уткнулась лицом в спинку сиденья. — …ограничение скорости.
Широко раскрыв глаза, он наблюдал, как она снова погружается в сон. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он выпустил задержанный вдох.
Зои спала как убитая. В большинстве ситуаций это было не очень хорошо, но сейчас он был благодарен за это.
Его руки болели, вероятно, из-за того, что он так крепко сжимал руль, пока соображал, как отрегулировать зеркала, чтобы видеть пространство за внедорожником.
Теперь, когда он лучше почувствовал управляемость транспорта, его вторая попытка выехать на дорогу прошла гораздо более гладко.
Пока он вел машину, в ней что-то запищало. Звук повторился несколько раз и прекратился. Через несколько мгновений он появился вновь, немного быстрее. Сосредоточив часть своего внимания на дороге, он искал источник звука, но казалось, что он доносится со всех сторон сразу.
Звук снова исчез, но когда вернулся в третий раз, он звучал с непрекращающейся настойчивостью, от которой у Рендаша чуть не побежали мурашки по коже. Звук действовал ему на нервы. Самое похожее, что он когда-либо слышал, — это аварийные сигналы об ударе, либо предупреждение о неминуемой катастрофе, либо о каком-то оружии, готовом нанести удар.
Тем не менее, дорога снова была пустой и темной, он не видел никаких признаков того, что другие машины собирались врезаться в них, никаких признаков оружия, и внедорожник, казалось, не испытывал проблем с функционированием, насколько он мог судить.
— Рен, — простонала Зои, прикрывая ухо рукой, — пристегнись.
Раздраженный и сбитый с толку, он протянул руку через плечо и схватился за ремень.
— Я разрежу тебя пополам, машина, если ты не прекратишь этот шум, — проворчал он.
Ремень безопасности дважды застопорился, когда он попытался натянуть его на туловище. Все это время звук продолжался, каждая повторяющаяся нота была более пронзительной, чем предыдущая.
Жар расцвел вдоль одного из его предплечий; ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он собирается сформировать врахск, чтобы срезать проклятый ремень безопасности.
Контроль!
Он перенаправил накопившуюся энергию, позволив ей рассеяться по всему телу, и сделал несколько глубоких, успокаивающих вдохов. Ремень безопасности, наконец, защелкнулся. Звук внезапно прекратился.
— Я никогда не испытывал ненависти к машинам, но ты подталкиваешь меня пересмотреть свое решение, — сказал он сквозь стиснутые зубы.
Вскоре он миновал один из белых знаков, о которых Зои рассказывала ему, когда они уезжали из Вейла: знак ограничения скорости. Он отрегулировал давление на акселератор, чтобы число на внутреннем дисплее автомобиля соответствовало числу на знаке. Педаль казалась слишком чувствительной, из-за чего было непросто удерживать нужное значение, но он решил, что оно достаточно близко.
Хотя было темно и пасмурно, Рен в достаточной мере мог разглядеть окружающий пейзаж, чтобы сказать, что он не похож ни на одно место, где он до сих пор побывал на Земле. Они спустились с гор на обширную плоскую равнину, которая началась так внезапно, что ее существование казалось невозможным, слишком сильно контрастируя со скалистыми вершинами, которые они оставили позади.
Ему не потребовалось много времени, чтобы почувствовать себя незащищенным: здесь негде было спрятаться.
Без карты, которая могла бы направлять его, и неспособный прочитать что-либо, кроме цифр, которые он узнал, играя в карты с Зои, он следовал направлению дороги, не отклоняясь. По крайней мере, она вела примерно в правильном направлении, чтобы привести их к его кораблю, хотя он чувствовал, что расстояние все еще велико. Их направление изменилось, когда дорога превратилась в более широкую трассу — возможно, в автостраду? — но он не запаниковал. Они приближались к кораблю, и это было все, что имело значение.
Он полез в сумку между ним и Зои нижней рукой, нащупывая одну из купленных ею бутылок с водой, когда его пальцы наткнулись на что-то знакомое — гладкую обертку с двумя твердыми, похожими на палочки предметами внутри. Он вытащил предмет. Его обертка поблескивала в свете панели управления автомобиля.
Твикс.
Даже когда Зои вышла за пределы своих возможностей и была измотана, она все равно нашла минутку, чтобы подумать о Рене и принести то, что ему понравилось. Небольшой жест, но настолько наполненный добротой и вниманием.
Рен снова посмотрел на нее. Она крепко спала, взъерошенные волосы частично скрывали ее лицо.
После всего, через что он прошел в своей жизни, всех сражений, всей крови, которую он пролил, выполняя свой долг, Рендаш не был уверен, что заслуживает ее.
Но он, черт возьми, не собирался отдавать ее ни за что.
— Еще немного, куния. Тогда мы сможем обрести мир вместе.
Глава двадцатая
— Если бы я пилотировал свой корабль, то сбил бы тебя с дороги! — зарычал Рендаш.
Глаза Зои распахнулись. Небо было темным, и единственным освещением был свет приборной панели и фар других машин на дороге. Зои посмотрела на часы: 4:17. Она так долго спала? Пока Рен был за рулем все это время?
— Да, ты тоже меня обогнала! — сказал он. — У тебя нет чести!
Зои перевела взгляд на Рена. Он вжался в водительское сиденье, подняв колени так высоко, что они были всего в нескольких дюймах от того, чтобы упереться в его руки, лежащие на руле. Мышцы его челюсти подергивались от разочарования, а брови были опущены.
Она хихикнула.
Он взглянул на нее, и жесткий свет в его глазах смягчился.
— Ты проснулась, — сказал он с оттенком вины. — Прости.
— Не стоит, — ответила она, протягивая руку, чтобы потянуть за рычаг сиденья и вернуть его в вертикальное положение. Она застонала, закрыв глаза и потирая шею сбоку. Она ненавидела спать в машине. — Я не собиралась спать так долго. Честно говоря, я удивлена, что вообще проснулась. Я вроде как ожидала, что ты давным-давно попадешь в аварию.
Рен сильнее нахмурился.
— Если и были проблемы, то только потому, что твои собратья-люди слишком глупы, чтобы подчиняться тем самым законам, которые они установили.
— Что ты имеешь в виду, Рен?
— Ты сказала мне соблюдать ограничение скорости. Я так и делал, но никто другой на всем пути не делал того же!
Насколько она помнила, она не давала ему никаких указаний по вождению, что — теперь, когда она была отдохнувшей и бодрой — заставило ее задуматься, не было ли у нее какого-то подсознательного желания умереть.
— Эм, верно, — она лучезарно улыбнулась ему. — У тебя отлично получается!
Хотя он вернул свое основное внимание к дороге, она не могла не заметить, что его правый глаз наблюдает за ней.
— Итак… ты не заметила… никаких беспорядков во время поездки?