чувствовал Зои, ее тело, ее боль, ее страх, ее любовь. Ее жизнь, слабую, но еще не побежденную. Отодвинув в сторону собственную агонию, он вложил в эту связь столько силы воли, сколько мог.
Живи, куния!
Наконец свет исчез, и Рен рухнул на обивку. Он сделал несколько глубоких, обжигающих вдохов и повернул голову, чтобы посмотреть на другую капсулу: Зои была окутана тем же светом, какой окружал его мгновение назад.
Его найрос зашевелился, такой же слабый и невосприимчивый, каким был во время его пленения. Со временем он восстановится, но Рена это не волновало.
Он все еще чувствовал ее.
Крик Зои прозвучал приглушенным, когда свет в ее капсуле усилился.
Снова отключив компьютер, он заставил свою капсулу открыться и выбрался наружу. Ноги подогнулись под его весом, но он оперся о стену, прежде чем упасть, и, пошатываясь, подошел к ней. У него кружилась голова, желудок угрожал восстать, и каждая частичка его тела была в агонии, но это было ничто по сравнению с тем, что пришлось пережить ей.
Тело Зои корчилось в интенсивном сиянии, когда найрос вошел в ее тело и связал себя с ней. Он хорошо помнил эту боль по своему собственному связыванию.
Рен уперся руками в поверхность капсулы, беспомощно сжимая пальцы на ее поверхности. Он уткнулся в нее лицом и с усилием втянул воздух через сжатое горло.
Это единственный способ, сказал он себе. Единственный шанс.
Но найрос не был создан для таких, как она. Его найрос был для Экхоры, и многие алигарийцы погибали в процессе связывания. Как ее хрупкое человеческое тело справится с этим? Как он мог подумать, что это сработает?
— Останься со мной, куния, — прохрипел он.
Глава двадцать четвертая
Зои проснулась от ослепительного света, и, щурясь, отвернула лицо. Когда глаза привыкли, свет стал более сносным. Ее брови нахмурились в замешательстве.
Она вспомнила аварию, скрежет сминаемого металла и бьющегося стекла, а затем взрывы, стрельбу и крики. Вспомнила всепоглощающую боль и жестокий холод.
Я в больнице?
Она подняла руку, чтобы коснуться своего лица, но наткнулась на что-то над ней. Нахмурившись, Зои посмотрела вверх и обнаружила, что находится под гладким изогнутым стеклом. Ее дыхание участилось, когда она прижала ладони к гладкой поверхности.
Где она, черт возьми? Неужели… неужели правительство поймало их?
Рен! О Боже, пожалуйста, не допусти, чтобы они схватили Рена!
Зои ударила ладонями по стеклу.
— Выпустите меня!
Странное, теплое покалывание расцвело внутри нее.
Стекло скользнуло в потайную нишу с шипением воздуха.
Она поспешно выбралась из аппарата. Ее колени подогнулись, когда ступни коснулись пола, и она рухнула на пол. Сидя, тяжело дыша, она рассеянно прикрыла рукой обнаженную грудь: ее нагота была наименьшей из проблем. Широко раскрыв глаза, она огляделась вокруг. Рядом с тем устройством, в котором она лежала, стояли еще два предмета, похожих на кровать, и это была самая понятная для ее разума часть окружения.
Зои поползла назад, пока не уперлась в стену.
Большая комната была гладкой и отполированной, как будто прямиком из научно-фантастического шоу, со странными элементами управления, клянусь-Богом-голограммами и элементами оборудования вдоль стен, которые она не могла идентифицировать. В передней части комнаты, слегка приподнятая над полом, стояла круглая платформа с несколькими большими креслами на ней, окруженными большим количеством элементов управления. Свет над головой был мягким и чистым, ни слишком ярким, ни слишком тусклым.
Это не было похоже ни на одну больничную палату, которую она когда-либо видела.
— Зои?
Одно из кресел на платформе повернулось, и Рендаш поднялся с него, широко раскрыв все четыре глаза и уставившись на нее с недоверием.
— Рен, — прохрипела она.
Он был здесь! Он был в безопасности!
К тому времени, когда она поднялась на ноги, он уже преодолел расстояние между ними и заключил ее в свои объятия с самым отчаянным облегчением, которое она когда-либо получала, отрывая ее от пола.
— Ты очнулась, — сказал он, задыхаясь. — Ты жива. Я боялся, что ты не…
Зои обхватила его руками, вцепившись в спину.
— Как? Я думала, что я… Я умирала.
Он мягко опустил ее, положив одну пару рук ей на бедра, а другую на плечи. Только тогда она поняла, что на нем было надето — широкий пояс с выгравированными на нем замысловатыми инопланетными узорами и свободная многослойная ткань, обернутая вокруг талии, длиной чуть выше колена. Она выглядела почти как килт, но ткань и яркие цвета не совсем соответствовали этому грубоватому шотландскому образу.
— Так и было, — сказал он, возвращая ее внимание к своему лицу. Он глубоко нахмурился, между его средними глазами появилась складка. — Еще немного, и тебя бы здесь не было. Я перенес большую часть своего найроса в тебя, надеясь, что он спасет тебе жизнь. У меня не было другого выбора.
Глаза Зои расширились.
— Твой… найрос? — она сосредоточилась на своем теле, ища что-нибудь неуместное, что-нибудь необычное, но чувствовала себя только чудесно. Целиком. Она чувствовала…
Рена.
— Я-я чувствую тебя, — она положила руку на грудь. — Я чувствую тебя… в себе.
Она чувствовала его своим разумом, своим телом и своим сердцем. Он был повсюду: вокруг нее, внутри нее, как постоянное, успокаивающее присутствие. Она улыбнулась.
— И я чувствую тебя, — ответил он, накрывая ее руку своей. — Я не знал, что еще можно было сделать. Не знал, как он повлияет на тебя.
— Ты спас меня, — сказала она, наклоняя голову вперед, чтобы прижаться губами к его обнаженной груди. — Спасибо тебе.
— Ты первая спасла меня, — он поцеловал ее в макушку. — Я бы никогда не справился, если бы не ты.
Зои прижалась щекой к его груди, наслаждаясь близостью. Они были живы.
Через некоторое время она подняла голову и снова огляделась.
— Мы на твоем корабле, не так ли? В космосе?
Рен повернулся, оставив свои левые руки на ней, и проследил за ее взглядом по командному модулю.
— Да. В настоящее время мы находимся на краю вашей звездной системы.
— И мы летим к тебе домой?
Ледяной страх пронзил ее изнутри. Что они подумают о ней? Она была чужой для его народа, такой же чужой и странной, каким когда-то был для нее Рен.
— Да. Он называется Алгар. Но я проложил медленный курс. Это даст тебе время изучить мой язык и культуру, прежде чем тебя втянут в это… — он провел тыльной стороной пальца по ее подбородку. — И пройдет некоторое время, прежде чем я буду готов разделить твое внимание с кем-либо еще.
Облегчение, теплое и успокаивающее, нахлынуло на нее, чтобы растопить ее страх. Хотя ей, несомненно, предстояло многому научиться, его забота была трогательной.
— Спасибо, — она провела рукой по его груди и животу, улыбаясь. — Я тоже не готова делиться твоим вниманием.
Он ухмыльнулся ей, злобно сверкнув клыками. Как всегда, его хитрая улыбка затопила ее теплом, но теперь оно казалось сильнее, как будто ее реакция на него усилилась.
— Ты чувствуешь, что можешь справиться с моим вниманием, маленький человек? — его взгляд скользнул по ее обнаженному телу, оставляя огненный след на коже.
— Этот маленький человек прекрасно справлялся с твоим вниманием, — она опустила взгляд на его пах, где его эрекция приподнимала ткань. — И я осознаю, что жажду большего.
Зои рассмеялась, когда он сократил расстояние между ними и прижал ее тело к своему. Она обвила руками его шею, а ногами талию. Мгновение спустя ее спина уперлась в стену, не оставив места для побега.
Какого черта мне хотеть сбежать?
Их губы встретились в восхитительном поцелуе, и он зарычал ей в рот. Его нижние руки скользнули между их телами и расстегнули ремень. Он разошелся в стороны, ткань упала вместе с ним.
— Ты нужен мне внутри, Рен, — выдохнула Зои, застонав, когда его чешуйки задели ее соски. — Сейчас.
— Как прикажешь, куния, — положив руки ей на бедра, он притянул Зои к члену, и ее гладкая плоть жадно приняла его.
Она откинула голову назад, когда он погрузился в нее, растягивая ее, наполняя ее. Его бедра двигались, задавая сводящий с ума устойчивый ритм, который дразнил ее медленным скольжением его члена. Он продвигался глубже с каждым толчком, пока, наконец, удовольствие, должно быть, не пересилило его контроль и движения участились.
Она чувствовала его повсюду. Их соединение было таким же, как и раньше, но было в нем и нечто большее. Это были галактики, сталкивающиеся друг с другом, космос, вращающийся в ослепительном блеске миллионов невозможных цветов, и звезды, взрывающиеся, чтобы пролить свой яркий умирающий свет сквозь пространство и время.
Подняв голову, она встретилась с ним взглядом. Свет ламп заставил его глаза сверкать, как изумруды. Он смотрел на нее со всей любовью во вселенной, и Зои поняла, что наконец-то нашла свой дом.
— Я люблю тебя, — прошептала она, удовольствие распространилось по всему ее существу, когда он вошел в нее в последний раз, соединяя их вместе так близко, как только могут быть два тела.
Рендаш обхватил ее щеку и прижался лбом к ее лбу.
— И я люблю тебя, куния.
Эпилог
Стоя на балконе второго этажа, Зои смотрела на инопланетные джунгли, которые так полюбила за последние несколько месяцев. Высокие деревья с листьями различных оттенков зеленого, фиолетового и розового простирались, насколько она могла видеть, прерываемые только выступающими скалистыми вершинами, на ближайшей из которых был водопад, охлаждавший воздух своим туманом. Это было освежающе, даже если жара не беспокоила ее, как раньше. На Земле такие температуры были бы для нее адом. Но найрос Рена многое в ней изменил.
Он заставил ее тело адаптироваться, компенсировал жару и холод, колебания давления воздуха и уровня кислорода, быстро заживлял раны — и это было только начало. Хотя ей было нелегко использовать оружие, она могла использовать найрос, чтобы демонстрировать силу и скорость, как это делал Рен.