Звонок телефона вывел Гэбриела из задумчивости.
— Каррингтон, — произнес он в трубку.
— Похоже, сынок, тебе надо выпить, — сказал отец.
Гэбриел подавил вздох, услышав голос отца.
— Боюсь, — честно признался он, — если я начну выпивать, то долго не остановлюсь. Как ты, папа?
— Лучше, чем ты, судя по всему. Может, поужинаем вместе в клубе? Буду тебя там ждать.
Отец отсоединился прежде, чем Гэбриел успел отказаться. Ему меньше всего хотелось проводить вечер в обществе отца, но деваться было некуда. Он еще раз взглянул на письмо от юриста Розалинды.
— До встречи, папа, — произнес он вслух, положив трубку.
Письмо положил на письменный стол. Разбираться в документах он будет завтра.
Гэбриел припарковал машину и прошел в клуб. Отца он нашел сидящим за барной стойкой.
— Привет, папа. — Гэбриел сел рядом.
— Привет, сын. — Денвер подал знак бармену, и тот принес им два виски со льдом. — Давай, выпей, — сказал он Гэбриелу, поднимая свой стакан. — За тебя и за твою очаровательную жену.
Гэбриел поставил стакан на стойку, не отпив ни капли.
— В чем дело? Вы уже поссорились? — не без иронии поинтересовался Денвер.
Гэбриел решил, что лучше ничего не скрывать от отца, и выложил всю правду.
— Нет, она уехала в Нью-Йорк.
— По делам?
— Навсегда.
На мгновение отец лишился дара речи — за тридцать один год Гэбриел редко видел его в таком состоянии.
— С тобой все в порядке? — придя в себя, спросил Денвер, пристально глядя на сына.
Гэбриел и на этот раз не стал скрывать правду.
— Нет, со мной все плохо. Но я предпочел бы не обсуждать это.
— Между прочим, ты мог бы поехать за ней.
— Зачем? Чтобы за волосы притащить ее сюда? И ради чего? Ради дурацкого контракта? Я ее достаточно уважаю, чтобы не поступать с ней таким диким образом.
— Ну, я ничего такого не предлагал, — сказал Денвер. — Я просто считаю, что тебе стоило бы поехать, поговорить с ней, найти точки соприкосновения.
— Зачем? Чтобы жить так, как жил ты с мамой? — спросил Гэбриел.
Отец был не из тех, чьи советы применимы в семейных отношениях.
— Наверное, я это заслужил, — вынужден был признать Денвер. — Сожалею, Гэбриел, что мои поступки отзывались в тебе горечью.
— Ты обращался с ней, как с вещью.
— Да, и это было неправильно. Думаю, нам вообще не надо было жениться. Я всегда знал, чего она хочет, но не считал это важным. Моя мать была довольна своей судьбой, поэтому я не ожидал ничего другого от своей жены.
— Как ты мог с ней так поступать?
Денвер пожал плечами:
— Вероятно, дело было в моей лени. Я всячески увиливал от факта, что мои решения причиняют ей боль. — Денвер вздохнул. — Я догадываюсь, как для тебя все это выглядит, но поверь, в нашем с твоей матерью браке мне пришлось нести тяжелый крест. Отстраняясь от тебя, я надеялся, что тем самым даю тебе шанс стать лучше меня.
— Я действительно лучше, чем ты.
Гэбриел заметил, как отец вздрогнул от этих слов.
— Я и это заслужил. Да, ты лучше. Я на самом деле горжусь тобой и твоими достижениями. И в то же время ты очень похож на меня.
— Ничего подобного! — возмутился Гэбриел.
— Тогда почему ты не едешь к своей жене?
— Потому что я не нужен ей.
— Разве? Я сказал, что горжусь тобой, но иногда ты бываешь страшным тупицей.
— Папа, я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать от тебя оскорбления. — Гэбриел схватил свой стакан и в несколько глотков опустошил его. — Спасибо за выпивку. У меня пропал аппетит, мне что-то не хочется ужинать, так что прошу прощения…
— Не смей сбегать от меня, когда мы ведем серьезный разговор!
— Разве это разговор? Ты только и делаешь, что оскорбляешь меня!
— Ты такой же, как твоя мать. Слишком быстро обижаешься и никого не подпускаешь к себе даже тогда, когда нуждаешься в помощи. Готов спорить, что и с Роз у тебя произошло то же самое. Она пыталась достучаться до тебя, пробиться к твоему сердцу, а ты запер себя на все замки, как Форт-Нокс. Да любому глупцу видно, что она любит тебя и что ты не заслуживаешь ее любви!
— Я бы попросил!
— Я же сказал, что ты, как твоя мать, и это действительно так. Но ты и очень похож на меня. Я не заслужил ее любви и преданности. Я обращался с ней, как с наемным работником, а не как с женой. И ты поступаешь так же. Думаю, я не был создан для того, чтобы стать хорошим мужем и отцом. А вот у тебя еще есть шанс. Езжай за ней, Гэйб. Расскажи ей о своих чувствах.
— Папа, я даже не знаю, что чувствую к ней.
— Знаешь, просто не хочешь признаваться себе в этом. Послушай, сын, не надо повторять мою ошибку.
Вечером, на пути домой, Гэбриел анализировал разговор с отцом. Разговор был откровенным и открытым. Такое случилось впервые за его жизнь, и впервые общество отца доставило ему удовольствие. Конечно, прошлое не изменить и маму не вернуть, но зато в их отношениях с отцом открылся новый этап, в котором не будет места горечи и взаимным обвинениям.
Только вот ему как быть дальше, размышлял Гэбриел. Да, у него есть ранчо, правда, оно в нем не нуждается. У него трудятся лучшие из лучших, и ранчо отлично работает без него, как хорошо отлаженный механизм.
А чего он на самом деле хочет? Розалинду. Тут нет никаких сомнений. Но как так получилось, что она стала необходима ему? Неужели ей действительно удалось, несмотря на его оборону, пробиться к его сердцу? Гэйб вспомнил слова отца о том, что тому суждено состариться и умереть в одиночестве. Нет, себе такой участи он не желает! И чтобы не допустить ее, ему достаточно признать свои чувства к Роз. Любить ее той любовью, которую она заслуживает.
Получится ли у него? Сможет ли он уехать от ранчо, от всего, чем раньше жил?
Способен ли он на такое ради любви?
И самое главное: согласится ли Роз снова впустить его в свою жизнь?
Глава 16
Внимание Розалинды привлекла суматоха в приемной. Секретарь увещевала кого-то, кто был вне поля зрения.
— Я же сказала вам, что сегодня у нее неприемный день. Неужели я неясно выразилась?
Розалинда видела спину Латойи, своего секретаря. Девушка стояла уперев руки в бока и была явно возмущена. В ответ ей прозвучал мягкий техасский говор, голос, который она так хорошо знала. Она отложила карандаш и поспешила в приемную.
— Латойя, все в порядке. Это мой муж.
— Вы не говорили, что замужем, — с осуждением заявила секретарша.
Если бы Латойя не была ценным работником, Розалинда, возможно, и осадила бы ее резким ответом. Вместо этого она промолчала и попросила Гэбриела пройти в ее кабинет.
— Подозреваю, вам понадобятся горячие напитки? — осведомилась Латойя, следуя за ними.
— Да. Мне как обычно, а мистер Каррингтон будет кофе, черный, с одним кусочком сахара. Латойя фыркнула.
— Если хотите знать мое мнение, мужчинам нужно есть больше сахара.
Развернувшись, она стремительно вышла из комнаты. Розалинда закрыла за ней дверь и жестом предложила Гэйбу садиться. Почему-то она нервничала. Она не ожидала, что он приедет сюда, причем приедет без предупреждения.
Гэбриел устроился на двухместном диванчике, напротив которого стояло два кресла, в одно из них и села Розалинда.
Просторный кабинет располагался на верхнем этаже перестроенного склада и был весь освещен зимним солнечным светом, лившимся через высокие окна.
— Милое местечко. Ты быстро все организовала, — сказал Гэбриел. — Не ожидал, что у тебя уже есть помещение и персонал.
— Если честно, я взялась за дело еще до нашей свадьбы, а Латойю прислали из агентства.
Наступило неловкое молчание, которое нарушила Латойя, вошедшая с подносом. Она поставила чашки на журнальный столик, внимательно оглядела Гэбриела и Розалинду и многозначительно изогнула бровь.
— Все в порядке? — спросила она.
Розалинда выдавила из себя улыбку. Девушка знала о ее беременности и была готова вытолкать Гэбриела прочь, если тот создаст проблемы ее начальнице.
— Все замечательно, спасибо.
Латойя хмыкнула и вышла из комнаты.
Гэбриел озадаченно взглянул на Розалинду.
— Я сказал что-то, что обидело ее?
— Наверное, нет, — ответила Розалинда. — Просто она очень серьезно относится к своей роли привратника.
Гэбриел усмехнулся:
— Приятно сознавать, что тебя окружают хорошие люди.
— Гэйб, что ты тут делаешь?
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, игнорируя ее вопрос.
— Замечательно. Пожалуйста, скажи, зачем ты приехал.
— Хочу пригласить тебя на ужин.
— Зачем?
— Гм, ну, люди иногда ходят в ресторан, чтобы там приятно посидеть, поесть всяких вкусностей.
— Не морочь мне голову. Если хочешь обсудить условия расторжения нашего брака, тогда говори об этом с моим юристом. А если тебе больше нечего обсуждать, пожалуйста, дай мне вернуться к работе.
— Я говорю абсолютно серьезно. Я действительно хочу посидеть с тобой в ресторане. Пригласить тебя на свидание.
— На свидание?
— Ну, мы перескочили через несколько этапов ухаживания. Вот я хочу восполнить упущение.
Розалинда грустно вздохнула.
— Гэйб, это ничего не изменит.
— В общем, так: ты дашь мне свой адрес, и я заеду за тобой. В какое время? В половине восьмого? В восемь?
Она целых десять секунд смотрела на него, прежде чем ответить.
— Ладно. В восемь. — Она назвала свой адрес.
— Спасибо. До встречи.
На встречу Розалинда решила надеть то черное шерстяное платье, в котором она с Гэйбом была в клубе, и дополнила наряд голубым шарфом, подчеркивавшим цвет ее глаз, и лодочками на высоких каблуках. Волосы она оставила распущенными. Она уже накинула на плечи пальто, когда консьержка снизу сообщила, что Гэбриел ждет ее.
Он держал в руке роскошный букет цветов.
— Ты потрясающе выглядишь, — сказал он, подходя к ней и протягивая цветы. — Это тебе.
— Спасибо.
Консьержка кашлем привлекла их внимание.