ая. Страшно прикасаться.
Скорая уже была на подходе. Чтобы сократить время ожидания, Феб сам спустился со Златой на руках на первый этаж. Когда он вышел из лифта, в холл вбежали врачи. Он не позволил им забрать девушку. Лично вынес ее на улицу, уложил на каталку и залез следом в скорую.
Никто не пытался его остановить. Таких дураков нет. По лицу главы безопасности видно, что тот, кто сейчас встанет у него на пути, погибнет. Смерть будет быстрой, но лишь потому, что ему некогда возиться. Он весь сосредоточен на светловолосой девушке в кабине скорой помощи — на своей паре.
28. Он
По приказу Феба скорая доставила их в лучшую больницу для теламонов. Она находилась под контролем командора, а значит главе его безопасности здесь открыты все дороги.
Злата, которую по пути обследовали и сделали капельницу, так и не пришла в себя. Не надо спрашивать, чтобы понять — это плохой знак. Приступ чего бы там ни было закончился, а девушка все еще без сознания.
На входе их встретила бригада врачей (Феб сделал пару звонков, пока они ехали). Здесь ему пришлось столкнуться с самим сложным — расстаться со Златовлаской и передать ее в руки профессионалов.
Феб стоял посреди коридора, глядя, как ее увозят, и впервые не знал, что делать. Как обычно ведут себя люди в подобных ситуациях? Кажется, они молятся. Некоему высшему существу, которое, по их мнению, должно все устроить так, как они просят. Чистой воды идиотизм. И все же… все же он пробормотал:
— Помоги ей. Кто бы ты ни был, просто помоги. Она как никто другой этого достойна.
Снова потянулось ожидание. Врач держал Феба в курсе, то и дело посылая к нему медбрата с отчетом. Пока новости были незначительными: Злату осмотрели, измерили давление, взяли анализы, везут на томографию. Последняя заняла час.
Лишь когда Феб окончательно потерял терпение и собрался наведаться к врачу, тот показался в коридоре. Сам. Не прислал медбрата, а лично снизошел. Это могло означать одно — новости важные. Но плохие или хорошие?
По лицу врача ответа не прочтешь. Как истинный теламон он умело подавлял эмоции. Собранный, холодный и деловой. Не так давно Феб был таким же. А теперь вот подыхает от неизвестности в коридоре больницы из-за девчонки.
— Вы поставили диагноз? — спросил Феб, когда врач приблизился. До этой минуты он надеялся, что Злата просто перенервничала, но, похоже, все сложнее.
— Да, — отрывисто кивнул врач. — Помогла томография. У пациентки серьезное поражение головного мозга.
Феб тряхнул головой. Он должно быть ослышался.
— Объясните, — попросил он.
— Опухоль. Из-за своего положения неоперабельная.
Феб пошатнулся. Хорошо, сзади была стена, и он смог к ней привалиться.
— Что это значит? — хриплый голос звучал непривычно. Словно это не он говорит, а кто-то другой.
— Пациентке осталось недолго. По моим расчетам максимум полгода.
— А потом? — Феб все никак не въезжал, куда клонит врач. Понимал, что тупит, но ничего не мог поделать. Разум отказывался постигать нежелательную для него истину.
— Потом смерть, — пожал плечами мужчина в белом халате.
Равнодушный тон врача бесил. Он словно о пластмассовой кукле говорил, а не о живом человеке. Неужели Феб был таким же роботом? Как с ним люди общались?
Схватить бы врача за грудки и как следует встряхнуть. Пусть проявит немного уважения к Злате. Покажет, что ему не плевать. Феб подивился самому себе: с каких пор он ставит знак равно между эмоциями и уважением? Похоже, он теперь куда больше человек, чем теламон. Так это происходит?
— Злата умрет через полгода, — повторил Феб, все еще отказываясь в это верить.
В памяти всплыло, как он сам хотел ее прикончить. Когда нашел ее после кражи, всерьез думал придушить. А теперь пришел в ужас от мысли, что потеряет девушку. Что нигде и никогда в этой Вселенной ее больше не будет. Жуткое ощущение. Как лезвием по сердцу. Еще и еще. Пока не захлебнется в крови. Такого Феб прежде не испытывал, это что-то сумасшедшее, что-то невменяемое.
Он словно летел вниз в шахту лифта. Беспросветно черную и бесконечно длинную. Сопротивление воздуха било в грудь, не давая вздохнуть. Феб все падал и падал. Этому кошмару не было конца и края. Скорей бы уже достичь дна и разбиться. Вдребезги, в кровавые ошметки. Пусть от него ничего не останется, одна звенящая пустота.
— Что-то можно сделать? — уточнил он.
— Увы, тут медицина бессильна. Даже с нашими технологиями. Операция убьет пациентку в ста процентах случаев. А так у нее есть немного времени сделать то, что она не успела.
— Например, съездить на море, — пробормотал Феб, вспомнив желание Златы. — Быть может, есть какое-нибудь средство…
Врач посмотрел на него как на недалекого и повторил чуть ли не по слогам:
— Опухоль неоперабельна. Хирурги не справятся. Она соседствует с важными участками головного мозга. Ее можно удалить только с ними, а это приведет к превращению пациента в овощ. Здесь поможет разве что капсула жизни.
Вот оно! Феб услышал то, что хотел. Выход есть. Всего одна капсула и Злата проживет полную, насыщенную жизнь. Феб, не раздумывая, отдал бы свою, вот только у него нет ни одной. Впервые он пожалел о принятом решении. Пожертвовав капсулы на лекарство от эйфории, он спас тысячи женщин, зато погубил одну. Ту, что ему действительно дорога.
— Скажите, может ли девушка из-за опухоли быть невосприимчива к телепатии и эйфории? — спросил он.
Врач нахмурился. Такой вариант он не рассматривал.
— Вполне возможно, — кивнул он задумчиво. — Мозг — сложное устройство. Если опухоль находится в отделе, отвечающем за восприимчивость к силам теламонов, то пациентка действительно потеряет к ним чувствительность. Вообще это интересная теория. Она требует более тщательного изучения.
— Никаких опытов на девушке, — предупредил Феб.
Врач поморщился. На его лице было написано — такие, как вы, мешают развитию науки. Приказ ему не понравился, но перечить главе безопасности он не стал.
— Ее состояние можно облегчить? — перевел Феб разговор в другое русло. К этому моменту он уже справился с эмоциями. Просто затолкал их по привычке в дальний угол сознания, где они клубились черным ядовитым облаком. Сейчас ему необходим трезвый, расчетливый ум, если он хочет помочь Злате.
— Есть препараты, способные уменьшить давление опухоли на мозг и чуть замедлить процесс ее развития. Это наши разработки, у людей их нет. Лекарство даст пациентке немного дополнительного времени, не более того. На выздоровление рассчитывать не приходится.
— Пусть так. Она должна получить это лекарство.
— Я пропишу его, — кивнул врач. — Но возможен побочный эффект.
— Какой?
— Силы теламонов пусть в незначительной степени, но начнут на нее действовать. Я говорю это в первую очередь потому, что пациентка чистая.
— То есть эйфория станет для нее опасна? — уточнил Феб.
Врач напрямую этого не сказал, но явно намекал на запрет секса.
— Это небольшая цена за пару дополнительных месяцев жизни, — заметил врач.
— Верно, — кивнул Феб. Без секса он как-нибудь обойдется, а вот без Златы едва ли. — Назначайте лекарство. И скажите, где девушка сейчас.
— В отдельной палате. Вы можете ее навестить. Приступ мы купировали, скоро пациентка придет в себя.
Феб отрывисто кивнул. Спустя минуту он уже стоял у палаты. Мялся у двери, не решаясь войти. Как будто стоит пересечь порог и жуткая реальность, где Злата умирает, станет настоящей. А пока все лишь слова врача. Они ведь тоже ошибаются.
Понимание того, насколько Злата ему нужна было сродни знанию о скорой гибели. Словно это он смертельно болен, а не она. Это ему осталось недолго. Впрочем, так и есть. Она погибнет, и его не станет. Не в физическом смысле, а в каком-то более глубинном. Оказывается, эмоции — ужасный груз. Они как плита, которую в старину суеверные люди клали на могилу, чтобы покойник не выбрался. Вот так и Феб погребен под ней. Ему уже не вырваться из-под гнета эмоций, он сгниет под ними заживо.
Вот такая ирония — нашел свою пару и потерял. Даже не владел. И думать нечего передать Злате теуи, пока она в таком состоянии. Процесс ее убьет.
Но Феб не мог расстаться со Златовлаской, не мог отпустить ее и позволить умереть. Необходимо достать капсулу жизни. Любым способом. Подлог, обман, хитрость, убийство — он готов на все. Но сперва все же попробует легальный способ. И для этого ему нужна помощь друга.
29. Она
Первое, что почувствовала, придя в себя, — запах. Особый, ни с чем несравнимый аромат больницы. Еще не открыла глаза, но уже точно знала, где я. Похоже, я потеряла сознание. И, видимо, долго не приходила в себя, раз атлант притащил меня сюда.
Врач в бесплатной клинике, куда я ходила год назад, предупреждал, что так будет. Головные боли — первая ступень. В целом нормально, я к ним привыкла. Даже забыла как это, когда ничего не болит. Потом обмороки — ступень номер два. Она знаменует приход третьей ступени — комы. Ну, а после только смерть. Жаль, я так и не побывала на море. И не видела гор. И еще много чего «не».
Диагноз мне поставили около года назад. Тогда все и началось: силы атлантов перестали на меня действовать. Врач сказал: причина в опухоли. Она как-то хитро расположена и это дает мне иммунитет. Вот так, моя особенность медленно, но верно убивала меня. Никакой я не супергерой, я просто умирающая девушка.
Открыв глаза, я увидела белый потолок, а, скосив их вправо — Феба Толанта собственной персоной, спящего в кресле для посетителей. Вид у мужчины — усталый и помятый. Одежда на нем была та же, что накануне вечером. Он что даже домой не уезжал? Так и просидел все время возле меня?
Он знает — догадалась я. Местный врач провел обследование и все ему рассказал. Вот только жалости атланта мне не хватало!
Первым порывом было сбежать. Вскочить с кровати и дать деру, пока мужчина спит. Но я была слишком слаба. Встать без посторонней помощи и то не смогу. Так обычно бывает после приступа, это пройдет, но нужно время. А на ближайшие полчаса я прикована к кровати. И никуда мне от атланта не деться.