Дерек Томпсон в статье «Мир без работы» попытался представить все плюсы и минусы ближайшего будущего:
Рынок труда опроверг опасения «буревестников» (предсказывавших, что промышленная революция приведет к технологической безработице) и, в соответствии с последними статистическими данными, опровергает их и в наше время… Можно понять мнение, согласно которому недавние предсказания об исчезновении рабочих мест просто сформировали самую новую главу в длинной истории под названием «Мальчики, которые кричали “Роботы!”» В этой истории робот, в отличие от волка, так и не появился.
Аргумент об отсутствии работы часто отвергают под предлогом «луддитских заблуждений». В XIX в. в Британии неразумные люди на заре индустриальной революции разбивали ткацкие станки, опасаясь, что они лишат ткачей работы… А что означает «конец работы»? Он не означает неизбежность полной безработицы или даже 30–50 % безработицы в США в следующие десять лет. Технология просто будет постоянно и плавно оказывать давление на ценность работы и количество рабочих мест. Будут уменьшаться зарплаты и доля работающих в расцвете сил на полной ставке людей. Постепенно это может привести к новой ситуации, в которой представление о работе как об основном виде деятельности взрослого человека исчезнет для большой части населения.
После трехсотлетней боязни «волков» появилось три аргумента в пользу серьезного отношения к приближающейся беде: превосходство капитала над трудом, тихая смерть рабочего класса и удивительная гибкость информационных технологий (Thompson, 2015).
Важнейшей чертой представления о том, что «программное обеспечение покоряет мир», характерного для экономики посредничества/совместного использования, является положение о вытеснении работников капиталом (в форме как машин, так и программного обеспечения); при этом производительность оставшихся в производстве работников значительно повышается. В связи с этим стоит ли нам ожидать «кончины человека работающего»? Или, как это было в прошлом, все ограничится изменением характера труда?
Идея гиг-экономики давно известна, но сейчас возможности серийной краткосрочной занятости, или «гигов», быстро расширяются[87]. Читатель уже не удивится, узнав, что причиной распространения гиг-занятости стали найденные предпринимателями новые способы продажи сокращения трансакционных издержек. Самозанятые люди – сантехники, электрики, чистильщики ковров – уже давно работают на условиях «гигов»: мастер принимает заказ по телефону, приезжает на дом к клиенту, выполняет свою работу в соответствии с инструкциями, получает деньги и прощается с хозяевами. Вполне вероятно, что мастер больше никогда не встретится с этим клиентом.
Однако гиг-занятость использовалась не везде, что объясняется, конечно же, трансакционными издержками. Как указывал Рональд Коуз, для фирмы дешевле (с точки зрения возобновления трудовых договоров и ведения соответствующих переговоров) иметь наемных работников, которым можно давать задания в зависимости от ситуации, чем нанимать людей на временной основе по разовым договорам (Coase, 1937; Коуз, 2007а). В данном случае мы вновь сталкиваемся с дилеммой «аренда или владение», но применительно к рынкам труда. Если затраты на аренду услуг работника всего на несколько часов невелики, у работодателей не остается причин для того, чтобы заключать длительные трудовые договоры. Традиционно работодатель вынужден «закупать» все рабочее время наемных работников на годы вперед, а чем они будут заняты – уже его забота. Поэтому все больше фирм предпочитают «арендовать» работников, а не нанимать штатных сотрудников.
Возникает очень интересный вопрос: что теперь мы можем называть «фирмой»? Большинство трудящихся все еще заняты на крупных фирмах – таких, которые Тайлер Коуэн и Дэвид Паркер называют «слоуновские фирмы» (в соответствии с концепцией хозяйствующего предприятия Альфреда Слоуна) (Cowen, Parker, 1997). Однако если в качестве единицы анализа мы берем юридическую и договорную «личность» всех инкорпорированных фирм, то средняя численность наемных работников снижается примерно на 25 % (Wright, 2013). Кроме того, большинство «новых» интернет-фирм привлекают работников на условиях гиг-занятости. Рассмотрим данные, представленные на рис. 5.4.
Мы видим, что около 10 млн новых «фирм», появившихся в рассматриваемый период (их количество по сравнению с 1997 г. увеличилось на 60 %), обходятся без наемных работников. И наоборот, на протяжении последних двадцати лет количество фирм, имеющих хотя бы одного наемного работника, остается постоянным. С точки зрения пропорций это означает, что более 80 % всех фирм не прибегают к услугам традиционных наемных работников.
Рис. 5.4. Почти все новые фирмы пользуются услугами ненаемных работников
Таким образом, мы можем выделить две разнонаправленные тенденции, которые выглядят как противоречащие друг другу. В наши дни в штате нескольких крупных фирм числится больше работников, чем раньше, но большинство фирм обходятся гораздо меньшим, чем в прежние времена, количеством постоянных сотрудников. Работники, которых не так давно называли просто «временные», теперь являются независимыми исполнителями, работают по договорам, то есть трудятся в условиях гиг-экономики. Если движение в этом направлении продолжится, мы рискуем столкнуться с «размыванием» границ самого понятия «фирма». Для выполнения проекта можно просто нанять группу людей, обладающих специальными навыками, репутация которых подтверждается оценками в LinkedIn. По его завершении группа распадается только затем, чтобы вновь собраться в новом сочетании для работы над новым проектом. Различные сочетания специалистов и проектов сменяют друг друга, как в калейдоскопе.
В не таком уж далеком прошлом большинство голливудских кинокартин снимались на крупных «студиях», таких как Metro-Goldwyn-Mayer или 20th Century Fox. Сегодня эти фирмы занимаются в основном дистрибуцией кинофильмов, которые создают гиг-сотрудники, нанимаемые только на время съемок. Вот как описывает «голливудскую модель» гиг-занятости актер и режиссер Адам Дэвидсон:
Недавно я побывал на съемочной площадке. Начинался первый рабочий день, солнце едва взошло, но в заброшенном офисном здании уже трудились примерно 150 человек. Кто-то прокладывал электрические кабели, кто-то монтировал подвесные светильники… Плотники доделывали что-то в бутафорском лифте – я нажал кнопку вызова и довольно долго ждал, пока не понял свою ошибку. Вечером я попытался найти ответ на вопрос, занимавший меня весь день: почему процесс проходит настолько гладко? Члены команды никогда раньше не работали вместе, а сцены, которые в тот день снимались, требовали согласованного решения множества сложных задач: освещение, грим, прически, костюмы, декорации, актерское мастерство. И никаких тебе задержек и простоев, все шло гладко, все трудности устранялись мгновенно. Как рассказывал мне художник картины, даже цвет стен был выбран с таким расчетом, чтобы поддержать чувство сцены. Художник по костюмам мучился вопросом, какие сандалии должен был носить исполнитель главной роли. Об этом они говорили со мной, но не между собой. Они просто делали свою работу и как-то выходило так, что их усилия дополняли друг друга.
Проект утвержден, команда в сборе. Ее участники работают вместе ровно столько времени, сколько необходимо для решения задачи, после чего команда распускается. Эта «короткоживущая» проектная деловая структура является альтернативой корпоративной модели, в которой капитал сразу расходуется на построение бизнеса, после чего нанимаются работники на «бессрочные» рабочие места, которые можно занимать годами, а то и всю жизнь (Davidson, 2015).
В некотором смысле Дэвидсон не смог нас ничем удивить: специализация и преимущества разделения труда ограничены протяженностью горизонта кооперации. Сокращение трансакционных издержек предельной специализации открывает простор для инноваций. В Голливуде существуют полные ставки для профессиональных «ловцов блох», которые участвуют в предварительных прогонах сцен из кинофильмов как «актеры», чтобы «вычистить» возможные ляпы[88]. Ни одна отдельная киностудия не может позволить себе нанять такого «ловца» на полную ставку, поэтому при старой системе таких рабочих мест не существовало. Но в гиг-экономике, когда недолговечные, но высокоорганизованные команды, подобные той, о которой рассказал Адам Дэвидсон, одновременно ведут съемки тысяч кинокартин в таких крупных городах, как Лос-Анджелес или Мумбаи, достаточно работы, чтобы занять на полный день нескольких «ловцов блох».
Гиг-экономика имеет ряд очевидных преимуществ для работников, обладающих специализированными навыками, и для компаний, которые хотели бы оставаться маленькими и гибкими. Изменяющиеся потребности современных трудящихся, война за таланты и глобализация рабочей силы – всего лишь некоторые причины очень быстрого развития современных технологий. Все эти факторы обусловливают выдвижение проблем управления рабочей силой в основные пункты деловой повестки, тем более что главной особенностью организаций становятся таланты.
Компании получают доступ к заранее отобранным и обученным работникам, владеющим редкими навыками, которые могут быстро приступить к работе и выполнять свои задачи столько, сколько необходимо. А поскольку потребности компании меняются, она имеет возможность оперативно увеличивать или уменьшать количество внешних работников (White, 2016).
Коуз считал, что единственная причина существования фирм – более низкие трансакционные издержки, связанные со средствами организации производства. Эта формулировка ничуть не противоречит существованию «фирм» с единственным сотрудником, который одновременно является генеральным директором. Фирмы могут арендовать капитальное оборудование и труд на очень короткие периоды. Это позволяет добиться повышения производительности работников и резкого сокращения постоянных издержек фирмы. В пределе сами фирмы могут просто превратиться в небольшие по численности команды, формируемые для реализации конкретных проектов. В этой системе работники будут независимыми исполнителями, лицами, действующими согласно договору, заключенному с фирмой, а не ее «наемными работниками» в традиционном смысле. Нас ничуть не удивит, что сторонни