, и некоторые (а может быть, и многие) из них должны будут едва ли не впервые взять на себя ответственность.
Есть еще одна старая как мир проблема. В какой форме должна предоставляться помощь нуждающимся в ней людям? В натуральной форме (скажем, в виде ваучеров на продукты или жилье) или лучше, чтобы они получали денежный эквивалент пособия в натуральной форме? Учитывая взаимозаменяемость денег, их получатели должны быть по крайней мере не менее обеспеченными, чем получатели продовольственной помощи, поскольку те, кто относится к первой группе, всегда могут купить себе продукты, если этот выбор является для них наилучшим. Вместе с тем люди могут купить что-нибудь еще, если для них это лучше. Разнообразные программы и ваучеры, предназначенные для оказания помощи нуждающимся в натуральной форме, обходятся так дорого потому, что они представляют собой попытку заставить реципиентов сделать «правильный» (в глазах избирателей или бюрократов) выбор. Неудивительно, что некоторые продовольственные талоны и другие ваучеры на получение помощи в натуральной форме продаются на черном рынке со значительной скидкой[91].
Если гарантированный базовый доход – это ответ, то в чем вопрос?
Мировая экономика наверняка столкнется с проблемой, решение которой может быть найдено только в рамках государственной политики: две совершенно разные тенденции подталкивают нас в прямо противоположных направлениях. Первая тенденция заключается в быстром движении к лучшим, более дешевым и более гибким услугам, доступ к которым открывает программное обеспечение, установленное на портативных платформах. Вторая тенденция выражается в огромном и быстрорастущем неравенстве в годовых доходах и совокупном богатстве. В условиях новой экономики положение с неравенством, скорее всего, усугубится. Возможно, очень сильно.
Первую тенденцию в большинстве аспектов можно признать положительной. В 2014 г. широкую известность в Facebook приобрел «мем», в основу которого была положена реклама американской сети магазинов электроники Radio Shack в газете из 1990-х годов (Cichon, 2014). В рекламном объявлении перечислялось полтора десятка различных товаров – от телефаксов до текстовых процессоров, от кассетных магнитофонов до фотоаппаратов и видеокамер. В меме под рекламой была размещена подпись: «Сегодня все это собрано в одном смартфоне».
В ценах 1994 г. общая стоимость этих устройств составляла около 3000 долл.; сегодня она (при условии доступности старой оргтехники) превысила бы 5000 долл. Но в наши дни многих из бывших «гаджетов» просто не найти: если у вас есть смартфон, то вам не нужны ни карманный калькулятор, ни видеокамера. Конечно, можно отдать за смартфон и 5000 долл. (например, Tonino Lamborghini 88 Tauri стоит 5250 долл.). Но стандартные iPhone или Galaxy можно приобрести за 10 % от этой цены, и они будут выполнять все необходимые вам функции лучше, чем устройства, изготовленные в 1991 г. К тому же смартфон очень удобно лежит у вас в кармане. Другими словами, учитывая уменьшение стоимости и повышение качества, мы имеем улучшение на 1000 %.
В результате происходит выравнивание положения людей, по крайней мере жителей развитых стран. Джон Най пишет:
Сегодня, сидя за рулем (по делам службы) своей пятилетней Honda Accord, я обогнал Tesla… В практическом плане разница между электромобилем Tesla, который стоит 200 тыс. долл., и моим последним автомобилем, потрепанным минивэном, который при покупке новой машины был оценен в 2000 долл., оказывается не слишком большой. И та и другая – безопасные транспортные средства, способные доставить вас из пункта А в пункт Б. Учитывая ограничения на скорость и реальность пригородного движения, большую часть времени они движутся с одинаковой скоростью.
В этом смысле показатели неравенства в доходах преувеличивают различия между жителями развитых стран, таких как США. Во многих случаях продукты, доступные массам, мало в чем уступают тем, которые входят в «потребительский набор» элиты. Старые наручные часы Timex вашего мусорщика и новый Rolex вашего ортопеда выполняют практически одну и ту же функцию (Nye, 2017).
Конечно, между электронными часами в пластмассовом корпусе и платиновыми часами, усыпанными бриллиантами, есть разница, но с точки зрения их функциональных возможностей отличия не столь существенны. Более того, электронные часы могут показывать время точнее, чем тяжелый дорогой аналоговый вариант. Дорогие часы имеют более высокий социальный статус, но статус – общественный феномен, а не то, что необходимо для определения времени.
В целом самые большие различия между людьми, принадлежащими к среднему и высшему классу, – это площадь их домов и возраст шотландского виски в бокалах. И те и другие, вероятно, могут себе позволить покупку пятидесятидюймовых телевизоров с изображением сверхвысокой четкости. С практической точки зрения всеобщая доступность вещей ведет к уменьшению различий, основанных на доходе, и изменения, сопровождающие наступление «новой» экономики, ускоряют это выравнивание. Мы должны создать условия для того, чтобы происходящие изменения полностью реализовали свою «магию».
Вторая тенденция вызывает больше опасений, потому что имеет противоположную направленность. Можно согласиться с утверждением о том, что практических различий в качестве жизни людей не так уж много, но высокая степень неравенства между ними заставляет задавать вопросы о глубинной справедливости системы. Кроме того, даже если средний и низший классы находятся в неплохом положении, широко распространено мнение, что все эти люди считают себя проигравшими. «Проигрыш» может принимать форму отставания, но сюда же добавляется чувство незащищенности, поскольку быстрые и непредсказуемые экономические изменения угрожают нынешним доходам людей.
Еще хуже, что значительные различия между группами населения, выделяемыми по размерам доходов, существуют в той степени, в которой фактический доступ к цифровым технологиям имеет решающее значение для «подключения» к возможностям получения работы и выравнивающим эффектам электронных устройств. Согласно данным исследования, о котором рассказывает Моника Андерсон, почти половина беднейшей трети американцев имеет доступ к домашним Wi-Fi-соединениям, а также к переносным или настольным компьютерам (Anderson, 2017). Почти две трети представителей этой группы имеют мобильные телефоны, но подключение по 4G – слишком дорогой для них способ покупки данных. В результате многие бедняки не в полной мере используют возможности имеющихся у них устройств. Кроме того, более 60 % беднейших американцев очень редко или никогда не пользуются интернетом по работе и потому плохо знакомы с доступными и постоянно обновляющимися инструментами и мобильными приложениями.
Способно ли введение гарантированного базового дохода помочь в решении этой проблемы? Отчасти. Как минимум позволило бы ограничить политические и социальные проблемы, сопровождающие наши усилия, направленные на повышение эффективности ныне существующих программ.
Предпосылки и определения
Гарантированный базовый доход – это отрицательный подушный (head) налог, фиксированная сумма, которая выплачивается просто за то, что ты жив. Назначение гарантированного базового дохода не предполагает ни проверки нуждаемости, ни выполнения неких требований (например, о работе). Поэтому базовый доход, как и любой другой подушный налог, характеризуется исключительно положительно (с точки зрения эффективности и отсутствия искажений)[92].
Одним из средств введения гарантированного базового дохода является программа отрицательного подоходного налога. Я отдаю ей наибольшее предпочтение. Выполнение соответствующих функций может быть возложено на Министерство финансов США и находящееся в его ведении агентство по сбору налогов (Налоговое управление США). Поэтому введение гарантированного базового дохода не потребует ни значительного увеличения бюрократического аппарата, ни нормотворческих усилий.
Происхождение идеи гарантированного базового дохода довольно туманно. Важную роль в ее появлении сыграла французская республиканская традиция (особенно Томас Пейн), опиравшаяся на идею о собственности Жан-Жака Руссо. Часть ее приверженцев выступала за предоставление гражданам компенсации за использование «общих» ресурсов. Другие сделали акцент на земле как ключевом ресурсе и необходимости налога на земельную ренту (George, 1951). Более интересным с точки зрения определения исторического места гарантированного базового дохода является памфлет Томаса Пейна «Аграрная справедливость» (1795), в котором автор выступил не только за поземельный налог, но и за использование полученных средств для финансирования всеобщей частичной «поземельной ренты».
Бесспорно, что земля в своем естественном, необработанном состоянии была и вечно продолжала бы оставаться общей собственностью человеческого рода. ‹…› Но земля в ее естественном состоянии, как уже сказано выше, способна прокормить лишь небольшое число населения по сравнению с тем, что она может дать в обработанном состоянии. И поскольку невозможно отделить улучшения, произведенные обработкой, от самой земли, на которой эти улучшения производятся, то из такой неразрывной связи и возникла идея земельной собственности; но тем не менее верно и то, что не сама земля, а лишь стоимость ее улучшения является индивидуальной собственностью.
Поэтому каждый собственник обработанных земель обязан выплачивать общине поземельную ренту (я не знаю лучшего термина для выражения этой идеи) за землю, которой он владеет, и из этой земельной ренты должен создаваться фонд, предлагаемый в настоящем плане.
[Этот план состоит в том, чтобы] создать национальный фонд, из которого каждому лицу, достигшему двадцати одного года, выплачивалась бы сумма в 15 фунтов стерлингов как частичная компенсация за потерю его или ее естественного наследства