то однотонности предоставляемых глазами картин.
Спустя некоторе время Костя все же смог отыскать «гостинцу», о которой говорил Гуравлев. На деле это оказалась большая брезентовая палатка защитного цвета. Со второго раза Костя отодвинул полог и ввалился внутрь. Висящая над потолком лампочка слабо освещала пространство, завивая все мягким желтым светом.
— чего тебе? — Костя повернулся на голос и обнаружил там сидящего за столом мужчину лет тридцати с темными взъерошенными волосами.
— я…я, я от… уфф… от Гуравлева, вот. — еле промямлил Костя
— Тогда прошу, прошу, койка в углу- мужчина настолько резко встал со своего места, что Костя рефлекторно отстранился от него.
Через несколько минут Костя уже изучал глазами свою подушку, нежась на чистых простынях. Кроме выпившего сталкера в «гостинице» еще был старенький мужичок, лет 60, тихо посапывавший, и похоже видевший вполне хороший сон. В полночь лампочка потухла и Белорусская впала в ночное оцепенение.
Косте снился Речной. Снились поочередно все его знакомые, друзья, сослуживцы, мельком во сне даже был Печоркин. Костя очень сильно, почти по-детски хотел вернуться домой. Он не боялся признать, что даже спустя всего один день он уже скучал по своей станции. Ведь впервые с ним, да и пожалуй вообще с любым жителем Речного случалось такое, что он оказался совсем в другом мире. Ведь это так странно покинуть то место, где почти безвылазно прожил такую весомую часть своей жизни. И вот завтра ему нужно будет куда то ехать, зачем и куда, он пока не знал. Он как осенний листок, сброшенный со своего привычного места ветрами обстоятельств, упал в реку и сейчас течение несет его в своем направлении, а он, не способный сопротивляться плывет на самой его верхушке. Он потерял свободу, потерял свое лицо, ведь он оказался в таком мире, где он не знает совершенно ничего, и кажется что даже такой привычный закон гравитации, действующий по ту сторону бетонной закупорки, здесь вот-вот перестанет действовать.
Глава 4. Один человек в большом метро
Утром Костю разбудил дерзкий луч все той же висящей под потолком лампочки и очень вкусный запах горячей мясной похлебки.
— Вставай, Гуравлев тебя ждет через час- послышался голос, увидевшего ворочавшегося Костю, владельца гостиницы.
— Гуравлев? А сколько времени? — потирая глаза, сонно спросил Костя.
— полдвенадцатого- последовал ответ. — вставай, все готово уже-
Костя лениво встал, одел штаны и майку, и пошел к сидевшему за тем же деревянным столом, человеку.
— Свиной бульон, чай и таблетка аспирина для нашего героя- ухмыльнувшись сказал мужик.
Костя первым делом отправил в рот таблетку, и запил ее чаем. Чай оказался лишь неплохим, учитывая, что на Речном вокзале запас настоящего чая кончился довольно давно, а любые попытки воспроизвести чай из имеющихся продуктов терпели неудачи.
— вкусно, из чего чай? — поинтересовался Костя.
— Из чего одному человеку только известен. На ВДНХ такой чай делают, а рецепт в как зеницу ока хранят, так что… если расскажешь мне рецепт, буду признателен.-
Не особо вникая, что такое ВДНХ, Костя взял в руки глубокую жестяную миску и начал похлебывать супчик. Еще горячий он был невероятно вкусный после того, что ему давали пока он лежал в больнице.
— Слушай, ты красный? — спустя несколько минут неожиданно спросил мужик.
— Красный?-
— Ну да, красный, политзаключенный к примеру, поменять тебя на что-нибудь хотят-
— А поил он меня тогда зачем? — с усмешкой спросил смакующий бульон Костя.
— Ну во-первых вытянул у тебя информацию какую важную, сам же знаешь что сейчас в метро творится… да еще и ты никуда не убежишь, пока ножки-то не несут, не так ли? — мужик как бы в раздумье потер небольшую бородку как бы в раздумье. — вещички тем более у тебя хорошие, такие даже в Ганзе днем с огнем не сыщешь-
— Да не красный я никакой, Гуравлев что то вроде упоминал такое про коммунистов на красной линии, но я их ни разу не видел- отмахнулся Костя.
— Ни разу не видел? Так богатенько одет, и красных ни разу не видел? — мужик с подозрением покосился на Костю. — недоговариваешь ты что то, ей богу недоговариваешь, ну да ладно, не мое это дело, не хочешь — не говори
— А что, красные такие плохие, как о них у вас на станции судачат?
— Не сказал бы честно говоря. Народец там неплохой попадается, но надмозги… да что там… если открыто говорить и у нас надмозги те еще… — ухмыльнувшись сказал мужик.
Наступило молчание, лишь иногда тишину прерывали звуки прихлебываемого чая.
— Меня Юричем кстати зовут, а тебя как?-
— Костя- отхлебывая чая, сказал сталкер. — Можно вопрос?
— Конено, задавай, обожаю поговорить, а то не особо тут народ-то разговорчивый
— Что про начальника вашего сказать можешь?
— Начальник у нас один, и нет у него не имени, ни характера- подняв толи наставительно свой палец, толи указывая вверх, загадочно проговорил Юрич. Не дав времени понять что же он все таки имел ввиду, продолжил — Ну а если ты о Гуравлеве, то тебе нужно раз и навсегда запомнить одну простую вещь о нем — Гуравлев, никогда, никогда, слышишь, не делает ничего просто так. — четко выговаривая слова сказал Юрич. Несколько мгновений спустя мужик посмотрел на свои старенькие часы и переводя взгляд на Костю сказал
— Пора тебе
Костя глянул на свои часы, действительно пора, он оделся и вышел из «гостиницы».
Выйдя на платформу, Костя на этот раз не смог проигнорировать станцию. Столько незнакомых людей, спешащих по своим делам. Незнакомые люди всегда кажутся нам одинаковыми, и какими контрастами для нас отдаются знакомые характеры. Если бы Костя знал что такое бал-маскарад, он бы непременно подумал, что находится на одном из таких. Вместо красивого просторного зала — незнакомая Белорусская, вместо людей в масках вот эти, спешащие, уставшие, или наоборот, радостные и отдохнувшие, люди. Маски. Но архитектура одной из самых старых станций московского метрополитена приковывала взгляд. Платформа была довольно чистой, и слабый свет играл на коричневой мраморной кладке. На потолке даже сохранилась старая мозаика: вот ребенок встречает солдата хлебом солью, а дальше двое строителей искренне улыбаются на фоне строящегося дома. Белорусская не потеряла своего шика, Ганзе достались лучшие станции, строящиеся основательно, глубоко и с монолитной архитектурой, в отличие от большинства нежилых станций на каждой кольцевой станции присутствовали гермоворота, везде были помещения под склады с продовольствием, и ни одна кольцевая станция не обрушилась, подобно новомодным станциям высокого заложения.
И тут голову Кости посетила мысль «вот он пришел в новый мир, где другие люди, другие правила, и что он сделал в первый день, выйдя из больницы? Напился» Он даже возненавидел себя за это, но долго мысленно бранить себя он не мог — нужно было идти к Гуравлеву…
Костя прошел кажущийся знакомым путь до двери кабинета начальника станции, постучался и вошел. Кроме Гуравлева он застал там крепкого мужчину в черном берете, и с коротко стриженными волосами, в этом человеке чувствовалась военная выправка, на нем был надет серых камуфляжный костюм, а в кобуре покоился «макаров»
— А, Костя, вот, знакомься — Олег- сержант четвертой Ганзейской дивизии
— Здравствуй- протягивая руку ответил Костя.
— Олег будет сопровождать тебя до центра- вступил в объяснения Гуравлев — вы выходите через 15 минут, сядете на маршрутку и прямиком до центра, оружие, так, оружие разрешить тебе я не смогу, ну по разве что пистолет еще можно, если ты без своего оружие никуда- задумчивая, как бы прикидывая сообщил начальник станции. — Валюту для не предусмотренных трат я вам дам- Гуравлев кивком указал на аккуратно составленную горстку крупных патронов. — Вот тебе еще карта с пометками, ну да это собственно и все- Олег тебя проводит сейчас в оружейную, а теперь идите, у вас и так времени мало осталось- провожая обоих сказал старик. Они вышли.
— Пошли- сказал сержант и молодецким шагом направился к перрону. Еле поспевая, Костя последовал за ним. Перейдя платформу, они снова вошли в темный тоннель. Дойдя до неприметной двери, Олег повернулся спиной к двери, и кивком указал на нее.
Костя вошел внутрь. Его встретила сетчатая перегородка из стальной проволоки и сидящий за ней худощавый парнишка. На столе перед пареньком лежал разложенный автомат. Юноша был увлечен своим делом настолько, что не сразу заметил вошедшего. Поглощенный своим делом, он напомнил Косте инженерика Рому из конструкторского бюро на Речном, который так же погружался в свое занятие с головой, не замечая больше ничего вокруг.
— Драсте- прервал рабочую идиллию Костя — Мне бы пистолет свой забрать- Только сейчас парнишка повернул голову на вошедшего.
— Пистолет? — спросил оружейник, попутно вставая. — Ты не из наших, что бы ты мне оружие сдавал я тоже не помню- Парнишка повнимательнее вгляделся в лицо посетителя — постой, да ты тот, которого из-за ворот притащили? — В его измазанном лице читался не поддельный интерес.
— Да я это, я. Я похоже тут у вас знаменитость уже- ухмыльнулся Костя — так что там с пистолетом?
— Ах да да, пистолет, конечно, все в сделано в лучшем виде- Юноша повернулся к левой стенке, поискал глазами оружие на нескольких полках и через несколько секунд достал Костин пистолет и подошел обратно к окошку.
— Хороший у тебя пистолет- заключил он. Мальчонка начал делать последнюю проверку, перед тем, как отдать оружие законному владельцу.
— «Грач» пистолет тяжелый, но это слихвой окупается большим калибром и неслабой пробиваемостью- переводя затвор в не боевое положение и фиксируя его затворной задержкой или попросту «лапкой», констатировал парень.
— Мне интересно, где ты такую красоту достал?
— На поверхность когда ходили… там и нашли
— Так ты сталкер?
— Да, можно и так сказать
— Круто, а я вот всю жизнь на стации просидел… но вернемся к делу! Пистолет ты конечно загадил знатно, я столько земли оттуда вышел, хотя пистолет надежный, ты б им мог еще пол года стрелять и ничего бы ему не сделалось- Паренек нажал на «лапку» и послышался звук затвора, вернувшегося в исходное состояние. Парень начал на спусковой крючок, удовлетворившись этим, нажал на кнопку сброса обоймы, и кусок металла звонко ударился об бетонный пол. Парень зарядил новую обойму, полную свинцовых пуль и поставив пистолет на предохранитель положил его на полку под око