– Ох, – вздохнула Рини, когда Марджи спросила ее, как дела. – Все та же старая гробовая песня: его мать грозится лечь в гроб, когда он женится на протестантке, а моя говорит, что не придет на мою свадьбу с католиком, потому что уже будет лежать в гробу. Мы с Сэлом в каком-то смысле… – Рини предпочла выразиться непрямо, – взяли дело в свои руки.
– Не делай ничего такого, за что тебе потом будет стыдно, – посоветовала Марджи.
– Видит Бог: мы хотели пожениться, чтобы все было как положено. Но уж больно много палок понавтыкали нам в колеса. Поэтому мы решили жить, пока мы молоды. Сколько лет человек бывает молодым? – спросила Рини грустно.
Она часто задавала этот вопрос.
– Ты ведь не хочешь неприятностей? – предостерегла Марджи, стараясь быть тактичной.
– Неприятностей не будет, мы принимаем меры. – Рини понизила голос до шепота: – Старики очень злятся?
– Не знаю, – честно сказала Марджи. – Наверное, они хотят как лучше. Просто для родителей время летит слишком быстро, и они не понимают, что дети становятся взрослыми. Взять хотя бы мать мистера Прентисса…
– Бери ее сама, а мне не надо. Я скорее слабительного соглашусь выпить.
– Рини!
Приземленность подруги, как всегда, поразила Марджи и вместе с тем вызвала у нее зависть: она бы тоже хотела позволять себе такие смелые выражения.
Марджи нечасто приглашала Рини к себе, потому что та не нравилась ее матери. В присутствии гостьи Фло вела себя вежливо, но потом не выдерживала, и начинался поток самых нелестных отзывов: Рини оказывалась и бесстыжей, и вульгарной, и верной кандидаткой на то, чтобы плохо кончить. Марджи получала совет выбирать подруг более тщательно.
Девушки на работе приняли известие о предстоящем замужестве Марджи так, как обычно принимали подобные новости. С одной стороны, они за нее порадовались: все лучше, чем остаться старой девой и до конца дней горбатиться в конторе. С другой стороны, даже не видя Фрэнки, они заявили, что она для него слишком хороша: любая женщина слишком хороша для любого мужчины. (Ему удовольствие, а ей рожать.) По-видимому, они воспринимали супружескую жизнь как перетягивание каната – состязание, в котором непременно нужно продемонстрировать железную хватку. В уборной молоденькие девушки давали невесте советы, исходя из того, что говорили им матери и другие женщины, а также из собственных наблюдений.
– Не давай свекрови зарываться, – сказало бойкое прямодушное восемнадцатилетнее создание. – Если она начнет разевать рот, дело швах.
– Добейся от него, чтобы приносил тебе всю получку, – посоветовала девушка постарше.
(Марджи уже слышала эту рекомендацию от своей матери, а та – от своей.)
– Если он куда-то идет, иди с ним – все равно куда, – сказала Рути. – Хоть на бейсбол, который ты терпеть не можешь.
Другая девушка, тоже обрученная, считала, что не нужно торопиться с детьми.
– Поживите сначала для себя, получите удовольствие. Хотя кому я это говорю? Ты же католичка, значит, не пройдет и года – у вас уже будет ребенок.
Рини тоже внесла свой вклад в составление руководства по замужней жизни.
– Не гробь себя стиркой, отдавай белье в прачечную. Ну, не досчитаешься изредка одного полотенца, и ладно. Лучше полотенце потерять, чем здоровье.
Даже высокомерная рыжеволосая красавица Мэри не осталась в стороне.
– Не позволяй себе расслабляться после свадьбы, – сказала она. – Накручивай волосы и наряжайся каждый вечер как на свидание.
Желание дать невесте какой-нибудь совет распространилось по всей конторе как лихорадка. Подхватил ее и босс.
– Вы, насколько я понимаю, собираетесь прыгнуть в воду, – промолвил он с присущей ему милой неоригинальностью. – Не прыгайте не глядя. Хотя, как говорится, кто колеблется, тот проигрывает. – Мистер Прентисс снял очки. – Иногда мне кажется, что так даже лучше, – он отвел взгляд, – зажмуриться и нырнуть, надеясь на лучшее. Я бы только не хотел, чтобы вы уходили…
Довольное выражение, появившееся на лице Марджи, испугало его. Мать наверняка сочла бы такое замечание недопустимым в разговоре с подчиненной.
– То есть, – поправился мистер Прентисс, – я вообще не люблю, когда сотрудницы уходят. Обучать новеньких – большая морока.
Обман не удался. Марджи поняла: ему жаль, что она выходит замуж. Так и должно было быть – она об этом мечтала. В преддверии свадьбы с другим мужчиной ее романтические чувства к боссу казались греховными и оттого более волнующими. Опять ей вспомнилось стихотворение из школьной программы – про девушку, которая сгребала сено летним днем и встретила богатого судью, проезжавшего мимо. Там еще несколько раз повторялось «…могло бы быть».
«Послушай! – сказала Марджи сама себе укоризненно и насмешливо. – Ничего такого быть не могло. Это только в книжках девушки выходят замуж за боссов. Мне до него как до небес, он ведь учился в колледже, и все такое. К тому же он старый – ему за тридцать. А его мать?! И все-таки мне нравится, что у него на все припасено какое-нибудь мудрое изречение. Вот оно – хорошее образование. (Если у меня будет сын, отправлю его в Фордэм[30].) Из мистера Прентисса, я думаю, вышел бы превосходный отец, ведь он терпеливый. Однажды станет какой-то девушке хорошим мужем – если только не будет слишком затягивать, ведь, как сказал бы он сам, ни время, ни погода человека не ждут. А он, однако, заставляет их ждать. Бедный мистер Прентисс! Такой чертовски порядочный!»
Глава 18
В доме Мэлоунов к приходу Марджи специально не готовились. Фрэнки предупредил, что хочет привести знакомую девушку. Мать молча пронзила его взглядом, а Пэтси оживился.
– Приводи – поглядим! Только если она не кривоногая, – прибавил он, и все, кроме Фрэнки, рассмеялись.
В день визита квартира выглядела так же, как и всегда: кругом царил беспорядок, сестры сновали туда-сюда, отец изучал похоронное дело. Когда Фрэнки спросил мать, не хочет ли она немного прибраться перед приходом гостьи, она сказала:
– Зачем? Ты же не жениться на этой девушке собрался?!
Миссис Мэлоун подождала. Для Фрэнки это была возможность сказать, что они с Марджи обручены, но у него не хватило духу.
Мэлоуны приветствовали гостью без чрезмерной любезности. Старик не спеша оглядел ее и пришел к выводу, что фигура у нее хорошая – ну, или будет хорошая, если нальется. Миссис Мэлоун бросила на девушку всего один взгляд и приосанилась в своем корсете, готовясь бороться за единственного сына. Сестры, пробурчав формальные «очень приятно», продолжили как ни в чем не бывало готовиться к предстоящему вечеру. Кэтлин несколько раз вбегала в гостиную и спрашивала у брата, не выглядывает ли у нее из-под платья комбинация. Норин попросила застегнуть ей пуговицы на спине.
– Что с ними со всеми такое? – удивился Фрэнки. – Обычно они ходят мимо меня, как мимо узелка с грязным тряпьем, а сейчас я им вдруг занадобился. Ничего не понимаю!
А Марджи все поняла: Мэлоуны показывали ей, что Фрэнки – их собственность и у чужой женщины не может быть никаких шансов. Беседа в гостиной сводилась в основном к тому, что миссис Мэлоун вспоминала прошлое, обращаясь к сыну и делая для Марджи пояснительные замечания:
– Помнишь, Фрэнки, как мы с тобой ходили к церкви Святого Иоанна сажать герани на могилке твоего дедушки? – В сторону, гостье: – Он всегда идет со мной, куда бы я ни пошла.
– Ма, не начинай, – запротестовал Фрэнки.
– Есть кое-что, о чем он не хочет, чтобы я рассказывала, – намекнула миссис Мэлоун. – Фрэнки, а где теперь та милая девочка, по которой ты с ума сходил? – В сторону: – Он у нас очень влюбчивый.
– Сегодня любит, завтра бросит – это уж как водится, – кивнул мистер Мэлоун.
– А та другая? – продолжила миссис Мэлоун. – У которой отец был со средствами? Этакая атлетка? Из-за нее мне пришлось поволноваться. Уж очень сильно ей Фрэнки занадобился.
– Ма, да что ты такое говоришь? Я с этими девушками и знаком-то толком не был.
– А Ирма? Бьюсь об заклад, что она в эту самую минуту сидит на крылечке да тебя поджидает.
– Мама все выдумывает, – объяснил Фрэнки.
Марджи болезненно улыбнулась и весело произнесла:
– Не знала, что ты такой популярный!
– Да ничего подобного! И вовсе я не любитель девушек.
– Что-то не вижу на мисс Шэннон штанов. Или мне не полагается их видеть? – сказал Мэлоун и от души расхохотался.
– Не хочешь, чтобы я выдавала тебя твоей новой подружке, да, Фрэнки? – произнесла миссис Мэлоун и повернулась к гостье. – Он предпочитает, чтобы вы думали, будто вы у него одна-единственная.
«Рини назвала бы это „заплевать ядом“», – отметила Марджи. Понимая, что Фрэнки до сих пор не сказал родителям о свадьбе, она положила левую руку ему на колено, чтобы будущая свекровь заметила колечко. И та заметила.
– Фрэнки, расскажи о том, как ты однажды чуть не обручился с девушкой старше тебя, – сказала миссис Мэлоун, быстро переведя взгляд с кольца на лицо сына.
Фрэнки взял руку невесты и продел под свою. Теперь они сидели на диване вплотную друг к другу. Он сжал ее пальцы.
– Ма, мы с Марджи подумываем… – Фрэнки с усилием сглотнул.
– Мы женимся, – вдруг четко сказала Марджи.
– Нет! – взорвался мистер Мэлоун.
– Да! – ответил Фрэнки. – Надеюсь, никакой закон нам этого не запрещает.
– Не умничай, если зубы дороги, – буднично пригрозил отец.
Тем временем смысл сообщения начал доходить до понимания миссис Мэлоун.
– Женитесь? – переспросила она и сердечно рассмеялась. – Зачем ему это нужно?
– А то ты не знаешь! – лукаво произнес ее муж.
– Для чего ему себя связывать? – продолжала она. – Дома у него своя комната. А женатый человек делит комнату с женой.
– И постель тоже, – прибавил мистер Мэлоун, чьи мысли легко принимали непристойное направление.
– Я готовлю, что он любит. Жена будет готовить, что захочет сама, а ему придется это есть, даже если противно. Здесь он может гулять хоть всю ночь, а жена такого не позволит. И получку всю придется ей отдавать. Мне же он отдает только часть – остальное тратит как ему вздумается.