– Почем кольцо купил? – спросил Мэлоун.
– Я для него готовлю, я стираю, я не спрашиваю, куда он пошел, – подытожила мать Фрэнки. – Зачем ему жена? Что жена ему даст такого, чего я не дам? Ответьте мне, мисс Шэннон.
– Извольте, – сказала Марджи учтиво. – Жена может дать ему детей.
– Молодец! – бухнул Мэлоун. – Что, Нора, съела?
Глаза миссис Мэлоун вдруг наполнились слезами. Она встала и вышла из гостиной, даже не сказав положенного: «Прошу меня извинить». Мэлоун поднялся и пожал будущей невестке руку. Визит был завершен.
Дома мать спросила Марджи, как Мэлоуны приняли известие.
– Немного удивились, – сказала она. – Но вообще все хорошо.
Когда тот же самый вопрос ей задала Рини, Марджи ответила:
– Это было смертоубийство!
Глава 19
С приближением дня свадьбы Фло все чаще погружалась в молчаливую задумчивость, и ее обычный горестный вид сменился еще более трагическим выражением. Однажды она попыталась уговорить дочь подождать со свадьбой: «Ты молодая, у тебя все впереди…» Но Марджи ждать не хотела. Ей не терпелось начать новую жизнь.
В последние два месяца Фло старалась возместить дочери все то, чего до сих пор недодавала: стирала ее одежду, рыскала далеко за пределами своего квартала в поисках еды, которая «не надоела» и при этом не слишком дорого стоила. А Марджи в каком-то смысле даже скучала по привычным ужинам, состоящим из говяжьего фарша или яичницы с картошкой, – при старом меню вечерние застолья были менее грустными. Хенни перестал ходить в салун: Фло почти убедила мужа в том, что, если бы не его постоянные отлучки из дома, Марджи не собралась бы так рано замуж. Теперь супруги старались не ссориться в присутствии дочери. Только шипение, которое просачивалось ночами сквозь закрытую дверь их спальни, свидетельствовало о том, что они втайне живут прежней жизнью.
Фло и Хенни всегда хотели быть хорошими родителями и сделать свою девочку счастливой, но постоянно откладывали осуществление этого замысла. «Пускай сегодня так, – вечно думала Фло, – а на следующей неделе я найду время и приготовлю что-нибудь вкусное. В следующем месяце куплю Марджи новое покрывало – она давно просит розовое. Когда-нибудь я спрошу, есть ли у нее друзья (должны быть!), приберусь в квартире и предложу их пригласить. В следующем году, может быть, все-таки разрешу ей купить зимнее пальто. Может, Хенни прибавят жалованья, и тогда она сможет больше оставлять себе от своей получки».
Завтра, в будущем месяце, в будущем году… В будущем все должно было стать лучше. И вдруг это будущее наступило. Оно превратилось в короткое настоящее и грозило скоро перетечь в прошлое, в воспоминания. Оставалось два месяца, и за этот промежуток Фло хотела все успеть. Нового пальто она не осилила, зато покрасила покрывало из белой жатки в бледно-розовый цвет.
Приближался декабрь – месяц свадьбы. В книжках, которые Марджи читала, предсвадебная пора описывалась как счастливое время – время предчувствуемого триумфа любви, головокружительных надежд на счастливое будущее, мыслей о детях, нежных размышлений о том, что два человека, которые не могут жить порознь, теперь будут принадлежать друг другу до конца своих дней.
Для Марджи эта пора оказалась иной. Это было время грусти и опасений. Ни ее родители, ни родители Фрэнки предстоящей свадьбе не радовались. Обе семьи лишались необходимой для них денежной поддержки детей. Но к этому они бы приспособились – к стесненности в средствах им было не привыкать. Главная причина огорчения заключалась в том, что и Шэнноны, и Мэлоуны мечтали для своих детей о таком союзе, который вывел бы их из среды, где они родились и выросли. Женитьба или замужество – для бедного человека это один из немногочисленных шансов возвыситься.
Фло не мечтала о рыцаре в сверкающих доспехах, который прискакал бы на белом коне, взял Марджи в охапку, посадил перед собой и умчал так, что ее белые шифоновые одежды развевались бы на ветру. Фло не мечтала об этом, поскольку ничего не знала ни о рыцарях, ни о доспехах. У нее была другая мечта – о добропорядочном мужчине из семьи, стоящей выше Шэннонов. Может, он занимает где-то хорошую должность, а может, у него свое дело. Он мог бы сделать Марджи хозяйкой собственного домика со всеми удобствами на Лонг-Айленде или где-нибудь не очень далеко от Бруклина. Роскошь, пожалуй, и не нужна Марджи, зато ей и ее детям совсем не помешала бы пожизненная свобода от угнетающей нужды.
Хенни, как и Фло, думал, что дочь могла бы выйти за кого-нибудь, кто сделал бы ее существование более комфортным. Но раз уж свадьба с Фрэнки была неизбежна, приходилось возлагать надежды на этого мальчика. Самого Хенни Великая Американская Мечта обманула. Ну а вдруг в случае с Фрэнки она все-таки сработает? И отец невесты стал мечтать о том, как будущий зять становится незаменимым в своей фирме, регулярно получает прибавки к жалованью и наконец занимает одну из начальственных должностей. А почему бы и нет? Такое случалось раньше, значит, может случиться и еще.
Да, Великая Американская Мечта Хенни не сбылась. Иногда он спрашивал себя, а сбывалась ли она хоть у кого-нибудь. Наверное, да. Так говорила история Соединенных Штатов.
Суть этой мечты была в том, что важными ингредиентами богатства, славы и успеха оказывались юные годы, проведенные в бедности, трудолюбие, целеустремленность, несгибаемая честность и привычка к бережливости. У Хенни все эти ингредиенты имелись: он родился в отчаянно бедной семье, с двенадцати лет тяжело трудился, был целеустремлен (собирался ходить в вечернюю школу после работы), даже скопил до женитьбы немного денег. Жил он так честно, как только было можно: никогда не обманывал товарищей и отрабатывал все шестьдесят минут из каждого часа, за который ему платили.
Ни успеха, ни славы, ни богатства это ему не принесло. Наоборот, с каждым годом его жизнь становилась только беднее и безрадостнее. Он решил, что Американская Мечта растаяла в тумане легенды. Пора ее расцвета, наверное, миновала вместе с временами Горацио Элджера, чьими книгами Хенни зачитывался в детстве. Названия романов этого писателя могли мы служить подзаголовками Мечты, например «Из нищих в богачи».
А еще была правдивая, писанная золотыми буквами хроника жизни Авраама Линкольна, который родился в семье беднее бедной.
Однажды, в раннюю пору супружеской жизни, Хенни решил поговорить о Мечте с Фло.
– Что человек в Америке должен делать, – спросил он полушутя, – чтобы стать, скажем, как Линкольн?
– Сидеть в театральной ложе и получить пулю от актера со сцены.
Молодожены посмеялись, потом Хенни сказал:
– Значит, мне ничего не светит. Билет в ложу я купить не могу.
Тогда это показалось им смешным, но в последующие годы Хенни вспоминал тот маленький диалог все с большей и большей горечью.
И все-таки он верил, что Фрэнки добьется успеха и обеспечит его дочери комфортные условия. Нужно же верить хоть во что-то – иначе как жить?
Глава 20
Марджи ушла с работы за неделю до свадьбы. Во время обеденного перерыва последнего дня девушки устроили для нее небольшой праздник. В субботу вечером организационный комитет во главе с Рини выбрал и приобрел на собранные средства свадебный подарок: коробку столовых приборов «Роджерс». При содействии мисс Барник Рини выманила Марджи из зала, а ее стол тем временем был накрыт скатертью из белой крепированной бумаги и украшен гирляндами из голубой крепированной бумаги. Возле торта с женихом и невестой из папье-маше положили открытый набор ножей, вилок и ложек. На широкой белой ленте с зубчатыми концами машинистка виртуозно выбила красными чернилами имена дарителей.
Марджи трудно было разыгрывать удивление: несколько месяцев назад она сама входила в комитет, организовывавший поздравление и проводы Рути. Но тронута она была совершенно искренне и чуть не заплакала при мысли о расставании с подругами, которые впервые появились у нее здесь, в конторе.
На празднике присутствовал мистер Прентисс. Войдя в зал, он сразу же снял очки. От торта отказался, объяснив, что не любит сладкого, но его все-таки заставили взять кусочек домой, чтобы положить под подушку и увидеть во сне свою суженую.
Из отдела рекламы прислали фотографа. Он снял, как Марджи разрезает торт. Она в центре, мисс Барник справа, безочковый мистер Прентисс слева, а все девушки – толпой на заднем плане.
Фотография предназначалась для внутренней газеты, издаваемой фирмой.
За полчаса до конца рабочего дня мисс Барник сообщила Марджи, что она «свободна»: по традиции сотрудникам, которые были на хорошем счету, при увольнении по собственному желанию предоставлялась возможность попрощаться со всеми лично. Марджи обошла все столы, и каждая девушка говорила ей то же, что она сама до этого говорила другим невестам.
– Значит, Марджи, ты нас покидаешь…
– Да…
– Ну и правильно! Нечего тут торчать.
– Вообще-то мне здесь нравилось. Я только потому увольняюсь, что выхожу замуж.
– Понимаю, – вздох. – Что ж, удачи.
Марджи улыбнулась.
– Думаю, она мне понадобится.
– Шутки шутками, а замужество – и правда такое дело…
– Я так и знала, что угрюмый Гас[31] – это ты.
– Больше, наверное, мы тебя здесь не увидим.
– Почему? Я приду навестить вас, девочки.
– Все так говорят, но никто не приходит.
– Я приду обязательно, – торжественно пообещала Марджи. – А вы приходите ко мне, когда я обустроюсь.
– Договорились!
– Ну тогда… – повисла неловкая пауза.
– Встретимся в церкви, – сказала одна из девушек.
– Это да, – подтвердила Марджи. – Я правда надеюсь, что вы придете на меня посмотреть.
Все опять замолчали. Что-то осталось несказанным – какие-то важные слова, которые запомнились бы на всю жизнь. Но никто не мог их подобрать.
– Девочки, вы были славные, – сказала Марджи.
– Почему это были?