Рита понимала всю ответственность перед коллегами, которые ее замещали, перед мужем, которому придется целых две недели самому стирать носки, ужасно скучала по своим мальчишкам, понимая их приподнятое настроение, но и немного расстраиваясь. Подростки, что с них возьмешь: они даже рады, что мать уезжает. Свобода! Делаем, что хотим.
Неужели ее Петр тоже так думает? Рита была уверена, что у них с мужем любовь, просто они оба устают на работе. Они же умеют в ночной тишине сказать друг другу все самые важные слова.
И его тихое «Ты прости меня» каждый раз доказывало, что она права. Конечно же, у них все хорошо. Кто не ругается?
Кисловодск поразил ее сразу и безоговорочно: воздухом, пробивающейся травой, свежей листвой на деревьях. Можно было снять плащ, подставить лицо весеннему солнцу и дышать, дышать. В комнате с ней жили две молодые девушки из Воронежа. Страшные хохотушки Зина и Тома поначалу раздражали, а потом еще больше способствовали хорошему настроению, готовности к отдыху и лечению.
Врач при первом же знакомстве, читая ее карту, хмуро качала головой и назначала ей все больше и больше процедур:
– Вода из источника, естественно, три раза в день. Тут у нас это называется – ходить на водопой. Вот и ходите. По тропинке три раза в день за полчаса до еды. Ванны кислородные, массаж, грот…
Рита послушно кивала, ни от чего не отказывалась. Лечиться так лечиться.
Соседки-хохотушки только пили воду и гуляли, а вечерами ходили на танцы или в кино.
– Здесь воздух лечит, по всем процедурам ходить – скорее заболеешь.
Рита с девчонками не соглашалась, но к вечеру так уставала от беготни, что на танцы сил не оставалось, иногда дремала в кино. А чаще всего, отстояв очередь к телефону-автомату два раза, поговорив сначала с мужем, а потом покричав маме, которая вечно ничего не слышала, тихо шла в номер, читала перед сном и засыпала как убитая.
В этой беготне она не сразу и разглядела высокого подтянутого мужчину, немного театрально и жеманно представившегося и с интересом на нее поглядывающего. Только Терентьевича ей в этой жизни не хватало.
– Рит, а что это у тебя за кавалер за столом?
– Терентьевич какой-то! Да шут его знает. Вроде пытался в мою сторону делать какие-то реверансы.
– А ты?
– А я бегу на лечебную физкультуру, – с трудом проговорила Рита, натягивая через голову тенниску.
– А одно другому не мешает. Ты, Ритка, свой отдых понимаешь неправильно.
– Это уж точно. Разве это отдых? – Рита завязала шнурки на кедах и понеслась в спортзал.
Глава18
Примерно через неделю Рита наконец втянулась в санаторную жизнь. Она уже не уставала от беготни по процедурам, а получала от этого удовольствие. Научилась расслабляться в жемчужной ванне, засыпала на массаже и даже взяла за деньги дополнительные косметические процедуры для лица. В конце концов, оздоровимся целиком.
И с девчонками по комнате подружились. Хохотушки Томка и Зина постоянно ее учили, открывали глаза на существующую действительность. Девчонкам было по двадцать пять. Вроде бы гораздо моложе, но считали своим долгом постоянно Риту учить жизни. И почему?
– Рита, а у тебя любовник есть?
– Нет!
– А почему?
– Дурынды, у вас, что ли, есть?
– Так нам сколько лет?! Забыла? В твоем возрасте со счета собьемся. Ты что, своему мужу еще не изменяла?
– На дурацкие вопросы не отвечаю!
– И вопросы не дурацкие, и тема важная.
Разговор происходил вечером в их комнате. Как всегда безапелляционно вещала Зина, Тома только быстро-быстро кивала и пожимала плечами. Действительно! Сама, что ли, не додумалась? В зеркало-то посмотри! Скоро вообще на тебя никто не посмотрит. Успей впрыгнуть в последний вагон.
Рита захлопнула книжку: поняла, что девицы не отвяжутся.
– А любовь? Девочки! Что же вы мне сейчас предлагаете? А как же без любви? Просто для счета, что ли?
– То есть ты любишь своего мужа?
– Конечно!
– Так ты ж каждый вечер нам рассказываешь, как ты от него устала, сил нет! Это такая теперь любовь? Томка, запиши: замуж не выходим!
– Точно! – поддакнула Тома.
– Да? Ругаю каждый день? – Рита удивленно поправила за ушами кудряшки. Жест, означавший, что она в тупике. Выходит, что так. Как только речь заходит о ее муже, накатывает глухое раздражение, это факт. Чтобы не расстраиваться, она тут же переключала голову на детей, но с них мысль перескакивала на маму, и опять Рита заводилась. То есть, выходит, она и маму не любит, что ли? Глупости. Такая жизнь.
– Такая жизнь, – вслух сказала она. – И замуж выходить нужно. И одного человека всю жизнь любить сложно. Этапами все происходит. А про любовника… Не знаю. Жить в обмане – не по мне. – Она попыталась опять вчитаться в легкий текст Надежды Тэффи. Да, она может говорить что угодно, но тем не менее после ничего не значащего разговора она забежала в санаторную библиотеку и взяла сборник рассказов писательницы-сатирика. Искрящиеся рассказы женщины с непростой судьбой. Грустная фея смешных рассказов.
Рита даже заглянула на страничку с биографией. Больше, пожалуй, для того, чтобы соответствовать интеллектуальным разговорам с Павлом. После эмиграции Тэффи чаще писала о любви. Рита удивлялась сама себе. А ведь девчонки правы, и ее заинтересовал сосед по столу. Будем честными сами с собой.
Рита прибегала в столовую, всегда чуть опаздывая: процедуры постоянно наезжали одна на другую. К этому времени соседи по столу уже успевали поесть и, как правило, пожелав «приятного аппетита», удалялись. Они оставались за столом вдвоем: она и Павел Терентьевич. Он специально оставлял чай или компот, медленно тянул напиток и не спускал глаз с Риты.
Сначала она не обращала на это никакого внимания, потом его внимательный взгляд начал мешать. Кусок застревал в горле, что, собственно, было и неплохо. Рита никогда не была худой, правда, и полной ее назвать было нельзя. Крепко сбитая, с задорными белыми кудряшками и ямочками на щеках, она, несмотря на небольшой лишний вес, все равно производила впечатление спортивной женщины. Ее частенько сравнивали с Людмилой Касаткиной, и ей это сравнение льстило.
А может, девицы правы, подумала про себя Рита, и стоит обратить внимание на этого Терентьевича в костюме? Мужчина действительно несмело на нее посматривает и сидит с ней в столовой, пока она не поест. Потом встанет, поклонится, посмотрит вслед, как она убегает, и снова садится. Следом, надо отдать ему должное, не несется, но, может, у него диета какая специальная? Нужно медленно компот пить?
Аппетита ей сосед по столику не добавлял, и забывала она про него тут же, стремглав выскочив из-за стола.
Экскурсия в Пятигорск была назначена через неделю пребывания Риты в Кисловодске. Она уже немного втянулась в ритм, осмотрелась и даже один раз сходила на танцы.
К своему удивлению, она поняла, что ей не безразлично, придет ее сосед или нет. Пришел, сменив олимпийку под пиджаком на голубую рубашку.
Рубашку надел, а галстук нет, отметила про себя Рита.
Павел не танцевал, а Риту приглашали несколько раз. Она никому не отказывала, главное же в этом деле процесс: она танцует, мелодия звучит. Кавалеры пытались затеять разговор, но все они были ей неинтересны, неожиданно для себя Рита искала глазами Павла Терентьевича. Сосед ее заинтриговал. Ну раз она ему нравится, чего ж он ее не пригласил на танец? «Не поверю, что не танцует. Такие – танцуют», – постановила про себя Рита.
Девчонки потом полночи разбирали ситуацию по косточкам.
– Проверяет. Выжидает!
– Со стороны смотрит, как ты себя ведешь.
– Да на кой ему меня проверять, я ему кто?
– Ты ему – романтическое приключение. А может, он влюбился. Прям гипнотизирует тебя взглядом.
– Что ж не подошел?
– А вот тут он нам всем загадал загадку.
На этой загадочной ноте и уснули.
На следующий день она пришла на завтрак вовремя: закончился один из курсов процедур, и до обеда оставалась только лечебная физкультура. Павел Терентьевич, как всегда, привстал при виде Риты, поприветствовал ее легким поклоном и уткнулся в свою тарелку.
Рита ощутила легкий укол. Она уже не интересна? Или она плохо танцевала? Странный, однако… Ей даже в голову не могло прийти, что он ее ревнует. Ревновать можно того, на кого у тебя есть права, а совершенно чужую женщину?..
Быстро позавтракав, Павел встал, бесшумно отодвинув стул. Рита удивленно смотрела на своего соседа. Что это с ним?
– Первый раз в жизни пожалел, что не умею танцевать. – Павел откашлялся и быстро вышел из столовой.
«Ну и как мне все это понимать?»
Рита пожала плечами, но уже всю первую половину дня она думала о странном и каком-то несовременном мужчине. Понятное дело, ему хотелось с ней познакомиться, но он не делал к этому никаких решительных попыток, а Рита уже была не против. Павлу Терентьевичу удалось ее заинтересовать.
«Ревность – это стыдное чувство. Если ты ревнуешь, то не уверен в себе. Ты обрекла меня на чувство, мне не знакомое, и я должен был тебя за это возненавидеть, но я возненавидел себя. Что это? Почему? Зачем? Какие-то мелкие мальчишеские комплексы. Она танцует с другим. Она предпочла меня другому.
Не общаясь с тобой, практически не разговаривая, я уже считал, что обладаю, что имею право. И вдруг это оказалось не так. Ты даже не представляешь, как я мучился. Теми ужасными танцами ты разбила мне сердце. Ты! Замужняя и далекая от меня женщина в моих мечтах принадлежала только мне. Потому что я не видел тебя с другим. А раз не видел, значит, и не было никого другого. И вдруг…
Наверное, ты и не предполагала, как больно мне сделала. Да, как жаль, что я не умею танцевать».
Глава19
В Пятигорск они уже поехали вместе, она сидела у окна, он рядом. Экскурсовод попался не очень ретивый, сразу объявил, что по дороге рассказывать ничего не будет, достаточно красивых видов, и потом, ему обидно, когда он говорит, а слушатели дремлют.