Поэтому, что ли, влюбился?
– Простите, а сколько вам лет?
– Двадцать восемь!
– Он намного вас старше.
– О да, но это только плюс. Разве не так? Он очень понравился моим родителям. – Марта тщательно выговаривала слова. – Я переехала в Мюнхен всего три месяца назад. Да, он готовил специально квартиру. Подушки, матрас. Чтобы все было удобно. Вот! А сначала Норберт пригласил меня в гости, год назад, на Рождество. Все было красиво. Покупал подарки и мне, и моим родителям. За мной так красиво никто не ухаживал. Подарки, поездки, дорогие гостиницы, красивые украшения. Вот эти часы, видите?
Слава про себя подумала: вижу, они безобразные. Наверное, дорогие, но совершенно не смотрятся на тонких запястьях Марты, делают ее руки еще длиннее.
– Он для меня готов на все. Придумал вот эту стрижку, стиль мой создал.
О да, стрижка – это много! Это все! Слава не комментировала, только слушала. Значит, и стрижка – его рук дело. А ведь у Марты очень красивые волосы. Зачем же их обстригать под ноль?! И ушки у Марты слегка лопоухие.
– Я не говорю по-немецки. Он готов переводить мне день и ночь, он меня ведет в другой мир за руку. Понимаете, мы в Польше живем просто. В моей стране сегодня не все благополучно. Я из хорошей семьи, но четверо детей. Да! Конечно. Я первая получила высшее образование. Я юрист. Норберт для меня – это шанс. Это я вам честно говорю.
Слава пила кофе, слушала эту почти что девочку, восторженную, светлую, чистую, и вся картинка складывалась у нее в голове. Бедная ты бедная. Ты не знаешь, куда тебя сейчас понесло. А девочка была искренняя, она рада тому, что произошло в ее жизни, и благодарна. Но благодарность – это не любовь.
– Вы поймите, Германия и Польша – это все другое. И родителям было не до нас. Мы росли сами. И вдруг появился Норберт. Он окружил меня такой заботой. Даже говорить неудобно, но раз вы друзья Норберта, то и мне, значит, тоже. Все, что на мне, – это все Норберт. Он меня так любит! Хотел для меня сделать все. Он продумал мой образ. Кем я приехала к нему? Обычной. Конечно, я ему благодарна. Где он и где я со всей моей семьей.
Марта все говорила и говорила, а Слава удивлялась и утверждалась в своих догадках. Друзья, говоришь? Так нет у него друзей. Это он ей, Славе, насолить хотел. И ему это практически удалось. В голову не могло прийти педанту-немцу, что Марта сейчас на нее вывалит всю информацию. И про бедность, и про Польшу, и про благодарность.
– А почему вы не учите немецкий язык?
– А мне пока и не нужно, а там видно будет! – Марта лучезарно улыбнулась.
Вот, значит, как. Ей не нужно, опять же, по мнению Норберта.
– Вы даже не представляете, он все делает сам. Все покупки сам делает, я ж обязательно куплю все неправильно! В парикмахерскую за руку. Все сам. Я для него как ребенок.
– Но скоро у вас могут появиться свои дети.
– А мы с Норбертом еще не решили. Может, мы будем жить для себя. С детьми столько хлопот. А мы должны объездить весь мир. Норберт прямо так мне и сказал: я возьму тебя за руку и покажу тебе целый мир.
– Да, Норберт – богатый человек. У него есть средства, он действительно может много чего вам показать.
Слава встала, ей все это порядком надоело.
– Спасибо вам, Марта. Мне нужно идти, сына забирать из детского садика.
– У вас есть сын?
– Да, и это самое большое счастье в жизни.
И вдруг она вспомнила господина Краха, помощника Майера. Может, тому тоже весь их роман казался странным или даже раздражал, но он поговорил со Славой, нашел время, пытался ее предупредить. А что же она сейчас? Почему ей не жалко эту девушку? Чем она виновата?
Слава опять села на диван.
– Правда, не лишайте себя этой жизненной радости. Дети – это такое счастье! И еще хотела вам сказать: Майер – он очень хороший человек, и я вижу, он вас любит, вас нельзя не любить. Только не теряйте свое «я». Я вам это говорю, потому что старше вас, у меня уже есть жизненный опыт. Так вот, вы тоже интересный человек. Сами по себе, без денег Майера. Вы же уже стали юристом и работали в хорошей компании. Это при конкуренции и безработице. Через какое-то время вам опять захочется что-то делать самой. Так что вам нужно учить немецкий язык, выходить на работу. Ну, я так думаю…
Девушка смутилась:
– Не знаю, Норберт не хочет.
– Марта, я рада, что у вас есть мой номер телефона. Если что, звоните. Ах да, вот адрес. Вдруг приедете в Москву, с удовольствием буду вашим гидом.
– Спасибо вам, Слава. Какая вы прекрасная. А вы были в Польше? Приезжайте к нам. У нас красиво. Все зеленое.
Они тепло пожали друг другу руки и разошлись. Слава думала, навсегда, но через год пришло еще одно письмо. Теперь уже от Марты.
Глава47
«Дорогая Слава,
я не могу не написать вам это письмо. Я нашла у Норберта ваши фотографии. Это случилось, когда я собирала свои вещи, чтобы уехать обратно в Краков. Я поняла, что вы были не только друзьями. Как же он мог? Зачем он мне врал? Он хотел сделать вам больно. Но я не знала. Я бы не пришла к вам никогда. Но я не знала. Простите меня.
Последние месяцы я постоянно мысленно с вами разговариваю. Я поняла, что меня никто не поймет. Я пыталась говорить с родителями, но получается, что я бешусь с жира. У меня все есть, а я всем недовольна. Но я оказалась запертой в клетке. Это сложно объяснить. Когда у тебя есть все, а ты задыхаешься. Я хочу сказать вам спасибо. Вы меня предупреждали, но я вас не услышала. А потом я запуталась и уже не знала, как вырваться. Он же помог родителям купить квартиру. Когда я сказала ему, что хочу уехать обратно, он начал нас шантажировать, обратился к адвокату, выселил родителей на улицу. В итоге они теперь живут с семьей старшего брата. Это не страшно. Я устроилась на хорошую работу, я накоплю, у нас все будет хорошо.
Все его подарки я возвращала через суд. Часы и кольцо я сразу не стала брать, когда уезжала, но не думала, что нужно оставлять платья и туфли. У него на все сохранились чеки, и он предъявил их в суде. Какие-то вещи я к тому времени подарила своим племянницам, мне пришлось возвращать ему деньги.
Я хочу попросить у вас прощения, поблагодарить за ваше тепло. Вы были правы, человек должен быть личностью. Мне было очень плохо, но я вспоминала вас, вашу улыбку, ваш рассказ о маленьком сыне, только это и поддерживало меня в последние месяцы.
И еще раз хочу вам напомнить о своем приглашении в Польшу. У нас дивный край. И очень хорошие красивые люди. У моего брата есть машина, мы сможем с вами попутешествовать. Приезжайте с мужем и сыном. Буду вас ждать!»
Слава читала письмо и думала о том, что отделалась легким испугом. Понятно, она тогда была старше, она ни в чем не нуждалась, хотя, конечно же, Майер тоже поймал ее в момент стресса, на тяжелом жизненном перепутье. Она сумела уйти быстро, и слава богу, Майер не сильно на нее потратился. Да и не посмел бы он так с ней поступить. Это тебе не неопытная девчонка из маленького польского городка. И все же, и все же. Мы должны быть благодарны нашим недругам.
Норберт больше ни разу не возник в ее жизни. От бывших коллег она слышала, что бизнес его процветает, но что там у него с личной жизнью, никто не знал. Как и про других западных коллег никто и ничего не слышал.
А что было бы, если бы Норберт писал ей такие письма, как Павел Рите? Их роман закончился бы значительно быстрее, определенно. Вот ведь странное дело: иногда, чтобы понять, нужно не увидеть, а прочитать. Что это за поговорка: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать»? Нет, лучше один раз прочитать.
Слава неслась в вагоне к следующему пункту своей командировки. Она то убирала письма Павла в сумку, то опять доставала. Рита рассказывала, что Павел прилетал к ней, и после этого их роман пошел на убыль. Та встреча стала для нее непереносимой, расставила все точки над «i». Она поняла, как дороги ей ее муж, ее семья.
«Добрался хорошо. Прилетел ночью, когда ты, возможно, и не спала. С трудом дозвонился домой и лег спать. Уснул сразу, а поутру пошел на работу. Удивил всех: никто не ждал, думали, заявлюсь через неделю. А ты, конечно же, не спала. Конечно же, переживала мой внезапный приезд. Мягкая лапа тоски сдавила мне грудь воспоминаниями и благодарностью к тебе, пустыми глазами глядел я на прохожих. Какой же я несерьезный тип. А ведь никто и не знает меня таким. Двойная жизнь? Подкорковая жизнь по Фрейду? Это ты затронула мои глубинные струны – нервы и подкорковые извилины седеющей головы.
Седина в бороду, бес в ребро? Только и всего-то?! Как и миллионы предшествующих поколений? Все предопределено физиологией и биологией? Никакой свободы воли? Не ты, так другая? Но почему их не было, других? И разве ты – другая? Ты – это ты, и никто другой».
И опять в этом письме весь Павел. Со своей влюбленностью в себя и желанием думать красиво, улавливать все грани своих переживаний, лелеять их, наслаждаться ими и вдруг выдавать одну лишь фразу, посвященную корреспонденту. Только одну, за которую цепляешься, кажется, что вот оно, настоящее чувство, и адресовано оно только тебе. Наконец-то оно пришло. Может, именно этого ты ждала всю жизнь, шла к нему! И оно вот – это удивительное и неповторимое чувство, и нужно жить ради него, беречь его, как вазу хрустальную. Что нас окружает? Скудный быт, скука и пустота. И вдруг – такая сказка…
То письмо было последним. Как хорошо, что Рита сумела разобраться, не увязла в этих красивых словесных путах.
В судьбе каждого человека случаются крутые виражи, дорога не может быть прямой. Иногда мы сами сворачиваем, ищем короткие маршруты, при этом забывая о собственной безопасности, а иногда, наоборот, делаем стоянку на пути. На нашей дороге встречаются разные путники: с кем-то нам по пути, кто-то пытается сделать с нашей помощью свою дорогу быстрее и удобнее. А кто-то находится как раз в состоянии паузы, перерыва и ему нужен собеседник на это время. Как угадать в человеке, который нам встречается, просто ли это спутник для приятной беседы или попутчик, с которым нам предстоит пройти долгий и интересный отрезок пути?