– В каком?
– А ты подумай.
– Даже не могу поверить.
– А я считаю, дело именно в этом. Елисей Кордубцев в нашем времени, в двадцатых годах двадцать первого века, выяснил, что мы начали на него охоту в прошлом. Для Елисея там, в двадцать первом веке, я рассказывал, никаких преград нет. Он все может купить, всех соблазнить. И, по-видимому, отыскал, уговорил, перекупил олигарха Корюкина. Достал еще одну дозу препарата, которым пользовались мы, – того, что перемещает людей в прошлое, в тела своих родных. Он сам устремился сюда, в пятьдесят девятый, и вселился в тело своего собственного деда. И теперь он, Кордубцев, защищается. От нас. И защищает своих родных. Поэтому нам с тобой, и Данилову тоже, следует быть очень, очень осторожными. Еще сегодня утром мы выходили на охоту на безвинных и простодушных советских овечек. Теперь, знаешь ли, перед нами – жесткий, умный, хитрый и подлый зверь. Который запросто способен напасть первым.
Советская пресса:
Мир – в твоих и моих руках!
Голос советского радио. «…Количество телевизоров в стране достигло уже 3 миллионов… Для организации ретрансляции телевидения, охватывающей весь Советский Союз, необходимо запустить спутник на орбиту, отдаленную примерно на 36 000 километров от поверхности Земли. Он должен быть оборудован приемно-передающей телевизионной станцией с долговечными источниками питания…»
Ждем книг о нашем завтра. «…Наш читатель, особенно молодой, ждет от писателей книг о Коммунистическом Завтра…» (П. Останин, пенсионер. г. Зеленодольск, Татарская АССР)
О движении третьего искусственного спутника Земли.
Протокол допроса.
Кордубцев Семен Петрович, 1938 года рождения, адрес по прописке: Московская область, город Мытищи, 4-й Спортивный проезд, д. 16, кв. 5, студент Московского ордена Ленина архитектурно-строительного института, комсомолец.
Вопрос. В каких отношениях вы находитесь с потерпевшей, гр-кой Жеребятовой Людмилой Борисовной?
Ответ. Мы находимся с ней в дружеских отношениях.
– Более подробно и полно расшифруйте, пожалуйста, это определение.
– Мы состоим с ней в близких отношениях и собираемся пожениться.
– С какой целью вы прибыли вместе с гр-кой Жеребятовой сегодня, 19 мая 1959 года, в 15 часов 20 мин на платформу Тайнинская Московской железной дороги?
– Мы следовали ко мне домой. Я пригласил гр-ку Жеребятову к себе в гости.
– Что произошло на пл. Тайнинская?
– Мы вместе с гр-кой Жеребятовой покупали бутерброды в станционном буфете. Вдруг сзади подошел ранее незнакомый мне человек, и я увидел, как гр-ка Жеребятова начинает падать. Я обернулся и заметил, что в руках у незнакомого гражданина находится нож, которым он только что нанес по телу гр-ки Жеребятовой несколько ударов. В целях самообороны я вытащил из кармана пистолет системы «люгер» и стал стрелять в незнакомого мне гражданина, столь явно угрожающего здоровью и благополучию как моей спутницы, так и меня лично. Первый выстрел дал осечку. Увидев мое активное сопротивление, нападавший на нас человек спрыгнул с платформы и побежал поперек путям. Я выстрелил вслед ему еще три или четыре раза. После этого нападавшего гражданина скрыл от меня проходивший по путям состав, и его дальнейшее местонахождение мне неизвестно. Затем я склонился над упавшей гр-кой Жеребятовой и попытался оказать ей первую помощь. При этом я крикнул буфетчице, чтобы она побежала к телефону и вызвала милицию и «Скорую помощь».
– Вы осведомлены, что владение огнестрельным оружием в СССР запрещено и карается по ст. 182-й УК РСФСР принудительными работами на срок до полугода? Или штрафом до одной тысячи рублей? А также конфискацией оружия?
– Да, теперь, после ваших слов, я осведомлен.
– Расскажите, каким образом вы приобрели пистолет системы «люгер»?
– Я нашел это оружие на местах боев в Калининской области.
– Кто помогал вам завладеть оружием?
– Никто. Завладевая пистолетом, я действовал исключительно самостоятельно.
– Кто помогал вам привести оружие в боевую готовность? Смазать, пристрелять?
– Я делал это совершенно один.
– Вы служили в армии?
– Нет.
– Кто же научил вас обращаться с оружием?
– Никто не учил, я сам освоил эту науку.
– Откуда вы добыли для пистолета патроны?
– Нашел там же.
– В каком конкретно месте вы обнаружили этот пистолет?
– Я плохо помню, в каком точно. От города Калинина я поехал на автобусе в сторону города Старицы. Там вышел из автобуса и вел поиски. В тамошних лесах еще сохранились окопы и множество брошенного оружия и амуниции.
– Почему вы вдруг решили вооружиться?
– Я почувствовал опасность для жизни и здоровья себя и своих близких.
– Поясните, пожалуйста.
– Я получил анонимное письмо, в котором говорилось, что на меня, как и на ряд других людей, в том числе знакомых мне, открыта охота.
– Охота? Кем? И почему?
– В письме не пояснялось.
– У вас сохранилось это письмо?
– Нет, я его сжег.
– А как к вам попало вышеупомянутое письмо?
– По почте.
– Вы сохранили конверт?
– Нет, его я тоже выбросил.
– Итак, согласно письму опасность угрожала непосредственно вам, правильно?
– Да.
– А еще кому?
– Моей девушке Людмиле Жеребятовой. И еще двум человекам.
– Кому конкретно? Вы запомнили имена?
– Да. Это Вера и Александр Чигаревы.
– Что вы о них знаете? Кто они?
– Ничего, кроме имен, я об этих гражданах не знаю.
– Кто конкретно и почему начал на вас, как вы выражаетесь, охоту?
– Как я уже говорил, причины мне неизвестны. А вот кто конкретно нападает, известно отчасти. Во-первых, это человек по фамилии Петренко. Возможно, именно он ударил вчера ножом гр-ку Жеребятову.
– Вам что-нибудь известно об этом гражданине? А также о том, почему он преследует вас и ваших близких?
– О том, почему и с какими целями он охотится на меня, мне ничего не известно. Но могу нарисовать его субъективное изображение – я запомнил его лицо, все-таки учусь на архитектора.
– Вы утверждаете, что этот человек – не единственный, кто преследует вас?
– Еще есть одна женщина, я не знаю ее фамилии, но зовут ее Варвара. Несколько дней назад она следила за мной и гр-кой Жеребятовой, а впоследствии, как я узнал, вошла в доверие к гр-ке Жеребятовой и даже проводила ее вплоть до ее места жительства. Эту Варвару я также видел сегодня, запомнил и готов создать ее субъективное изображение. Есть еще и третий человек, с ним я в контакт не вступал, имя-отчество мне не известны, но фамилия его Данилов. Я знаю, что последний упомянутый мною гражданин, несмотря на молодость, недавно работал в ЦК КПСС, чуть ли не помощником Первого секретаря тов. Хрущева Н. С.
– Почему эти люди вас преследуют?
– Повторяю: это мне не известно.
– Мутный, очень мутный тип, – резюмировал замначальника следственного отдела Московско-Ярославской транспортной прокуратуры. Он принес черновик допроса Кордубцева начальнику следственного отдела, с которым у него установились, как говорится, доверительные служебные отношения.
– Согласен, – ответствовал начальник. – Какое-то анонимное письмо, вдруг преследующие парня люди… Поехал, дескать, сам в Калининскую область на места боев, единолично искать оружие…
– Полагаете, врет?
– Конечно, врет. Купил, сто процентов, ствол у черных копателей. А то и в банде. Ты на экспертизу оружие отдай – вдруг где еще, кроме стрельбы на Тайнинской, засветился? И еще знаешь что? Возбуди против этого Кордубцева дело по статье сто восемьдесят второй – незаконное владение оружием. Под стражей не держи, но оставь под подпиской. Он у тебя чем в настоящий момент занят?
– Рисует портретики подозреваемых. Варвары этой с неизвестной фамилией, и Петренко, в которого он стрелял. Этих-то граждан мне проверять?
– А как же! Как тогда нам преступление раскрывать?.. Только ты еще вот что – из протокола фамилию первого секретаря ЦК, от греха, вычеркни. Напиши просто, возможно, упомянутый гражданин Данилов состоял на ответственной работе.
– Есть.
– Скажите, Жеребятова – она в каком состоянии?
– В тяжелом.
– Можно мне к ней?
– Молодой человек, вы с ума сошли! Я говорю: она в тяжелом состоянии. Посещения не разрешаются.
– А врач? Могу я поговорить с ее лечащим врачом?
– Врач? Врач у нее Хоменкова Юлия Петровна… Она, кажется, еще не ушла… Подождите, сейчас я узнаю.
Вот что в России за шестьдесят лет не слишком изменилось, так это больницы. Те же корпуса – только к двадцатым годам двадцать первого века они обветшали. Нет, конечно, где-то появились аппараты УЗИ и даже МРТ, но вот стены остались все теми же. А тогда, в 1959-м, они выглядели вполне щегольски – недавно отстроенные после войны. Да и нянечки-санитарки шесть десятилетий назад держались участливей.
И доктора – как та врачиха, сухопарая дама лет шестидесяти, которая все-таки вышла к Кордубцеву. Она выдала аналогичную отповедь: «Состояние Жеребятовой тяжелое, проникающие ранения печени, почки, поджелудочной. Видеть вам ее не нужно, нельзя, да и ни к чему: больная находится без сознания. Хотите помочь? Идите в церковь, молитесь, ставьте свечки».
– Я комсомолец.
– Ну и дурак, – припечатала врачиха. Правда, при этом огляделась по сторонам: никто не слышит?
– Скажите, а охранять Жеребятову будут?
– Охранять? – Недоумению врачихи не было предела. – С какой стати?
– Ее же пытались убить. Убийца не найден. Значит, он, возможно, попробует снова.
– Насчет охраны – это вы, пожалуйста, с милицией договаривайтесь. У меня подобных полномочий и ресурсов не имеется.