Созвали совет.
Много предложений вносили жители города, но все они были либо слишком простыми, либо, наоборот, слишком сложными, и не уберегли бы город от напасти. Тогда кто-то предложил одну необычайную идею. Было решено изготовить всем жителям города по деревянной маске в виде человеческого лица. Но так, чтобы ни одной морщинкой не повторяла она лица своего владельца. Так люди хотели обмануть смерть.
На том и порешили. Заработали в поте лица все плотники города, изготавливая маски: одна непохожее другой. Работали быстро, но чума работала быстрее. А с нею смерть, косой сносившая жизни прочь. На улицах лежали груды человеческих тел, которые не успевали предавать земле. Но народ не отчаивался, ведь выяснилось, что маски помогают. Да еще как! Смерть действительно стала обходить стороной тех, кто носил их, но хитростью она превзошла своих противников. Стала забирать она тех, чей лик был изображен на маске, и тех, у кого масок пока еще не было.
Люди не сразу поняли, что, спасая себя, они отдают в лапы смерти кого-то другого, того, чье лицо было высечено из дерева, но когда поняли, остановиться уже не могли. Худой надевал маску толстяка, и вскоре помирал мясник, похожий на изображенного человека. Старуха надевала маску маленькой девочки, и у соседей умирал ребенок. Быстро раскусили люди прихоть чумной смерти, но ведь своя жизнь дороже! И все равно носили они маски, зная, что вместо них покинет этот свет кто-то другой.
Чума свирепствовала. Совсем мало народу осталось в городе. Те, кто выжил, закрылись в домах, законопатив окна и двери, чтобы не впускать заразу. А те, кто был посмелей и верил в спасительную силу своей маски, бродили по городу, как в обычный день. Вот только никто из них не узнавал другого, стали они все чужими, словно никто никого и не знал. И до того страх завладел их сердцами, что не желали они снимать свои маски ни на минуту. А, бывало, узнает вдруг кто-то свое лицо на чужой маске и бросается в драку, срывает ее, чтобы смерть не постучалась к нему в дверь. Совсем одичали люди, вот что сделала с ними эта страшная беда.
И жила в этом городе одна маленькая девочка. Родом она была из очень бедной семьи: отец был слугой при богатом господине, да тот прогнал его сразу, как в город пришла болезнь. А мать вспахивала огороды за медную монетку, но этих грошей едва хватало на жизнь. Поэтому дети привыкли проводить время на улице, где можно было раздобыть хоть какой-то еды. Но дикая болезнь забрала ее родителей и брата, а их хлипкий деревянный домишко снесли, чтобы не плодить заразу. Девочка, а звали ее Марта, осталась одна одинёшенька на всей земле. Никто не захотел приютить малышку, никому не было до нее дела. Люди спрятались за семью замками и своими масками, и легко им давался отказ, ведь теперь ничьего лица не было видно.
Так и бродила девочка по улицам, переполненными нечистотами и мертвыми телами, и было удивительно, как ей удавалось не заболеть, ведь не было на ней маски, которая могла бы обмануть смерть. Видно, имелся у нее на небе Ангел-хранитель, который помогал ей и не желал отнимать жизнь.
Случилось это, когда Марта искала воду. Она шагала босыми ножками по каменистой дороге, и вокруг не было ни души, к кому она могла бы обратиться. Вдруг увидела она старика, который ковылял к ней, опираясь на палку. Когда он приблизился, то спросил ее о том, что приключилось с городом, что не осталось в нем жителей, и почему те, кого он видел, выглядели таким страшным образом.
Удивленная, что старик ничего не знает, девочка ответила, что в город пришла чума и унесла сотни, а, может, и тысячи жизней. И что единственным спасением от нее может быть маска, на которой надо высечь чье-нибудь лицо, чтобы смерть забрала его вместо тебя.
– Какой страшный обычай! – покачал головой старик. – Я видел эти маски, но не мог и представить, для какой нужды они сделаны. Как люди дошли до такого?
– Не знаю,– просто ответила девочка. Она очень хотела пить и оглядывала старика в поисках кружки или кувшина.
– Где же твоя маска? – спросил ее старик.– Ты ее потеряла?
– Маска стоит денег, а у меня их нет,– ответила Марта.
– У меня тоже их нет,– вздохнул старик,– ведь я отшельник. Живу в лесу, а в город прихожу один раз в год, чтобы продать снадобья и купить необходимое.
Девочка кивнула. Ей было невыносимо жарко стоять под палящим солнцем, а на голове ее не было даже жалкой соломенной шапки. И она пошла дальше по дороге, забыв попрощаться со старцем. А он стоял посреди пыли и смотрел, как она бредет одна, спотыкаясь от усталости.
Долго бродила Марта в поисках воды. Обошла все городские колодцы, но вода в одних была отравлена, а другие были сухи. Она не пила уже давно, воду должны были привезти из соседнего города только через два дня. Так промаялась она, бедняжка, что пить ей захотелось во сто крат больше. Да еще вдруг почувствовала она себя очень плохо. Голова ее закружилась, а ноги задрожали. Обессиленная, она прилегла под чьим-то балконом и уснула так крепко, что можно было решить, что навсегда. «Уж не болезнь ли забирала ее?» – мог подумать прохожий, но никому не было до нее дела. Слишком много было таких же, никому не нужных, лежащих на улицах зачумленного города.
Она проспала остаток дня и всю ночь, а когда открыла глаза, то стоял полдень следующего дня. Марта поднялась, еще слабее, чем прежде, но это были голод и жажда, а не болезнь, она это почувствовала и очень обрадовалась. Но что это на ней? Она ощупала лицо, на котором выступало что-то тяжелое и громоздкое. А сзади в волосах – завязанная наспех бечёвка. Неужели это маска? Так и есть: ее маленькое личико покрывала деревянная маска, такая же, как у жителей ее города. Что же это за чудо? Кто сделал ее? Она не знала. Наверное, это был Ангел-хранитель, он спустился с небес ночью и сделал так, чтобы она смогла жить!
Прошло еще несколько дней, и эпидемия, месяцами держащая город за горло, пошла на убыль. Все меньше смертей регистрировали в городской мэрии, улицы стали чище, в город стали заезжать кочевники. Рынок не полностью, но открылся, и уже можно было глядеть на свежие овощи и фрукты, выставленные на прилавках, которые раскрасили город и наполнили его запахами жизни. Люди все чаще появлялись на улице без масок, а значит, они перестали бояться. Все еще случалось найти то тут, то там тело какого-нибудь несчастного, но разве можно было это сравнить с тем, через что прошли местные жители? По городу и окрестностям ходили, предлагая помощь, монахи из монастыря, они благословляли теплым напутствием выживших и хоронили мертвых.
В поисках пострадавших несколько монахов углубились в лес, что стеной стоял за городом. Там они наткнулись на старую хижину и когда вошли в нее, увидели человека. Это был старый мужчина, который был мертв уже несколько дней. Долго не могли опознать его, пока наконец кто-то не узнал старика-отшельника, который появлялся в городе так редко, что его почти никто не знал. На шее у него зияли гнойные язвы, а лицо свела мученическая гримаса. Старик лежал среди деревянных брусков, а у ног его громоздилась горка высохших опилок. Рядом валялся маленький ножик. Старые пальцы его были изрезаны в кровь.
Один из монахов набросил на него покрывало и перекрестился:
– Я видел его в городе совсем недавно,– сказал он, пока остальные поднимали тело, чтобы вынести наружу. – Он разговаривал с маленькой девочкой. Видимо, в тот раз он и подхватил чуму, несчастный.
А девочка, о которой шла речь, стояла в эту же минуту на площади у колодца, в котором вновь появилась свежая питьевая вода. В город возвращалась жизнь. И захотела Марта умыться чистой, ключевой водой. Она развязала узелки на макушке и сняла свою маску, чувствуя, что больше не нуждается в ней, что смерть больше не придет за ее душой. Она перевернула ее с любопытством и взглянула на лицо, которое было там вырезано. С изумлением узнала она лицо старца, с которым говорила возле колодца. Он смотрел на нее глазами, в которых было столько доброты, сколько она не знала за всю свою маленькую жизнь.
Озеро
Как много зависит от того, какими глазами мы смотрим на одну и ту же вещь! Нам кажется, что нечто именно такое, каким мы это видим, но вдруг это нечто меняется и превращается в противоположное. Прекрасное становится безобразным, а мирное – пугающим. Пару месяцев назад я сам смог в этом убедиться на одном трагическом примере.
Мы с женой поехали навестить ее старшую сестру. Та жила в деревне, в удивительно живописном месте, и я уже предвкушал, как буду прогуливаться по лесам и полям, пока сестры будут заняты разговорами да домашними делами. Я очень люблю гулять на природе и стараюсь делать это везде, где представляется возможность. Я прихватил с собой резиновые сапоги на случай дождливой погоды, но по приезду меня подняли на смех: стояло жаркое лето, и дождя не ждали.
Мы заселились. Вечером было застолье, так что на следующее утро я проснулся довольно поздно. Быстро наступило время обеда, и я, отведав домашней индюшки под клюквенным соусом и запеченной картошки, откланялся перед дамами и отправился на знакомство с окрестностями. Я шагал тропинкой, которая бежала от деревни прямо в лесистую местность, и вскоре дорога вывела меня на очаровательную полянку, которая упиралась в небольшое озеро.
Солнце потихоньку клонилось к горизонту, однако было все еще достаточно высоко. При таком свете озеро предстало мне во всей красе: спокойное, темно-болотного, с крапинами белого, цвета. Оно было окружено камышом по обеим сторонам и, судя по всему, не пользовалось особой популярностью у местных. Я не увидел ни одного человека в этот знойный час, кто желал бы искупаться или половить рыбу. Может, деревенские приходят сюда позже, когда спадет жара?
Я присел в тени плакучей ивы, которая склонила свои тонкие, лимонно-желтые ветви к воде и тихо водила ими взад и вперед. Мне стало так спокойно, что я задремал. Спал не знаю сколько, но когда проснулся, то был полон сил: земля напитала меня, и чувствовал я себя лет на десять моложе. Солнце уже скатывалось в закат, и я, глядя на озеро, залюбовался оранжевыми лучами, которые, касаясь озера, холодели и схватывались, словно выплеснутый в воду горячий воск. Не знаю, сколько бы я еще просидел вот так, любуясь безмятежной гладью и подставляя лицо теплым лучам, если бы из-за пригорка за моей спиной не послышался женский окрик.