— Это просто новости, пока они не касаются тебя лично. А когда это принимается близко к сердцу, то называется погоней за сенсацией.
— Как журналист, она должна была оставаться объективной, — заявил Свинн.
— Ничего удивительного, что она ушла.
— Слушайте, Рид, делайте свою работу, а я буду делать свою. Мне не нужны дурацкие указания из полиции.
Рид почувствовал, как на загривке волоски встают дыбом, и ему стоило больших усилий не сжать кулаки.
— А нам не нужны так называемые праведные выкрики прессы. — Он посмотрел в другой отсек, где Трина слушала весь диалог, широко раскрыв глаза. — Если увидите или услышите мисс Жилетг, пожалуйста, попросите немедленно мне позвонить, — проинструктировал он.
— Конечно. — Она записала номер его мобильника, послала уничтожающий взгляд в сторону Свинна и откатилась на кресле к своему столу.
— Я позвоню вашему начальству, — пригрозил Свинн.
— Пожалуйста. Вперед, — предложил Рид. — Покажите окружному прокурору, как блестяще вы служите обществу!
После посещения редакции «Сентинел» журналисты еще ниже пали в глазах Рида. Что казалось почти невозможным.
Гниль.
Червяки.
Стервятники.
Том Свинн и Норм Мецгер отлично вписываются в эту трясину, думал он, не обращая внимания на ливень. Он уже почти дошел до машины, когда его догнала Трина, сутулясь от холода.
— Детектив Рид! — закричала она. Из-за длинной юбки и туфель на высоких каблуках шаги ее были мелкими и быстрыми. Вся мокрая, она поравнялась с ним, тяжело дыша. — Я хотела вам сказать, что Никки была очень сильно расстроена, когда уходила. Не знаю, о чем они разговаривали с Томом, но она просто рвала и метала. Я пыталась убедить ее остаться, но она уже все решила.
— Вы не знаете, куда она могла пойти? — спросил он, но Трина пожала плечами.
— Только домой. Все свои вещи она забрала с собой. Но ей звонили два раза, и эти звонки ошибочно переслали на мою голосовую почту. — Она понизила голос до шепота. У нее стучали зубы. — Это все Селести, наша секретарша, форменная идиотка. — В небе сверкнула молния. Трина вздрогнула.
— И кто звонил?
Она вручила ему мокрую расползающуюся бумажку с номерами.
— Первый звонок от Шона, это ее бывший бойфренд, никак не поймет, что его послали, а второй от ее матери. — Темные глаза Трины затуманились; прогремел гром и заглушил даже шум транспорта. — Странный был звонок. Миссис Жилетт казалась очень расстроенной.
Рид вспомнил сообщение на автоответчике у Никки дома.
— Спасибо.
— Если… нет, когда вы ее найдете, сообщите мне, ладно? — попросила Трина. — Я очень волнуюсь. Ведь Гробокопатель писал прямо ей.
— Я попрошу Никки позвонить.
— Спасибо. — Она направилась к редакции, а Рид занервничал еще сильнее. Он снова позвонил ей на сотовый, но там не отвечали. То же самое и на домашнем у Рональда Жилетта. Может, кто-то из ее родителей заболел и она повезла их в больницу… но это не объясняет, почему не работает ее мобильник. Если только аккумулятор не сел.
Он порылся в записной книжке и нашел номера телефонов ее брата и сестры. По дороге сначала позвонил Кайлу, который был, казалось, раздосадован тем, что его оторвали от телевизора, бормотавшего на заднем плане, но проинформировал Рида, что не видел Никки со Дня благодарения. Опять мимо. Затем Рид позвонил Лили. Еще одна попытка.
— Я ничего не слышала про Никки с тех пор, как она меня подвела. В очередной раз. Я просила ее посидеть с ребенком, а она продинамила меня, как обычно. Вполне в ее стиле. Все, что интересует Никки, — это ее работа, а точнее, амбиции… Она хочет, черт побери, стать лучшим криминальным репортером города, и ей всегда непременно нужно быть на каких-нибудь совещаниях или еще где-то. А сейчас она идет по горячим следам Гробокопателя, прямо как летом, когда объявился еще какой-то серийный убийца. Говорю вам, если она будет продолжать в том же духе, доиграется до могилы. Господи, она настоящая… настоящая Никки!
Рид дождался, когда она закончит нудеть, и спросил:
— А как насчет ваших родителей? Вы говорили сегодня с матерью?
— Нет… с чего бы? — встревожилась она вдруг.
— Ваша мать оставила ей несколько сообщений. Она казалась озабоченной. А вам она, значит, не звонила?
— Очень странно, — сказала Лили, и все ее раздражение куда-то исчезло. — То есть обычно, если маме что-то нужно, она звонит мне. Никки убедила родителей, что слишком занята, и на нее они не полагаются. Но сегодня я весь день была дома, и мама не звонила. Ни разу.
У Рида напряглись мышцы.
— Вы уверены?
— Конечно. Но я немедленно перезвоню им.
— Хорошо. Звоните. Я уже звонил и оставил сообщение. Никто не отозвался.
— О господи, вы думаете, произошло что-то ужасное?
— Возможно, нет, — сказал он, хотя сейчас сам в это не верил.
— Я поеду к ним.
— Будет лучше, если вы останетесь на телефоне. Я вышлю наряд, — произнес он.
— Ну, раз вы так уверены…
— Совершенно. Я уже еду.
— Тогда попросите маму позвонить или сами мне позвоните, ладно?
— Хорошо. — Он дал отбой и утопил педаль газа, направляясь прямо к престижному району трехакровых владений, где после выхода на пенсию жил судья Рональд Жилетт. Машин почти не встречалось, на улицах было по-зимнему темно, сильный дождь хлестал по лобовому стеклу, отчего красные габаритные огни расплывались пятнами.
Он выехал на подъездную дорожку, и сердце у него ушло в пятки, когда он узнал машину, которую Никки взяла в прокате. Автомобиль стоял рядом с гаражом, дверь в который была распахнута, и при свете его фар можно было разглядеть две машины: подержанный «мерседес» и новехонький кабриолет «БМВ». Но и в доме, и в гараже было темно.
Окна прекрасного старого особняка не светились. Свет не горел даже на крыльце. Другие дома на этой улице были отделены заборами, изгородями, густыми зарослями и большими расстояниями.
Увиденное Риду не понравилось. Совсем. Он позвонил Морисетт на сотовый и объяснил, что произошло. Тут грянул гром и сверкнула молния.
— Господи, Рид, подожди, пока к тебе не приедут, — приказала Морисетт. — Это может быть ловушка. Шевалье знает, что мы на него охотимся.
— Я иду в дом.
— Ни в коем случае. Не делай этого. Мы будем через десять минут.
— Жду через пять. — Он отключился. Вопреки всему, чему его учили, он решил следовать интуиции. Очень возможно, что Никки там. И он собирался найти ее.
Когда он вошел, не засветилась сигнализация. В окно никто не выглянул. Ни единого звука не раздавалось в двухэтажном белом особняке с зелеными ставнями. Он прокрался через гараж и толчком распахнул дверь.
— Полиция! — закричал он. — Бросай оружие! Где-то далеко выла сирена, но внутри, в доме, было смертельно тихо. И темно.
С выпрыгивающим из груди сердцем он щелкнул выключателем. Прихожая внезапно осветилась. Никого. Ни звука. Рид сделал глубокий вдох и бесшумно двинулся вперед. Два шага до следующей двери. Он протянул руку и снова включил свет. Теперь осветилась кухня, и все равно не доносилось ни звука.
— Полиция! — вновь крикнул он. — Бросай оружие и ногой толкни его в кухню. Потом выходи, руки за голову, так, чтобы я видел!
И снова в ответ молчание, гудение отопительной системы, которая гнала воздух по трубам, и завывание ветра. Если Рид сейчас выйдет на свет, а убийца ждет за углом, он станет идеальной мишенью.
Надо подождать еще несколько минут.
— М-м-м…
Слабый стон прозвучал для него как взрыв. Он насторожился.
— Есть кто-нибудь?
Еще один приглушенный стон. Сирены прорезали ночь. Снаружи взвизгнули шины, и он услышал, как Морисетт выкрикивает указания.
Через мгновение она была уже рядом с ним.
— Мы окружили место, — заявила она. — Что, черт возьми, здесь происходит?
— Не знаю. Но здесь кто-то есть. — Он двинулся к приоткрытой двери, и почти тут же в прихожей показался Клифф Зиберт. — Прикрой меня.
— Ладно, — сказал Зиберт.
Рид перебежал через кухню и врос в стену рядом с открытой дверью.
— Полиция! — снова закричал он, и стон стал громче. Было похоже на женский голос. У него перехватило дыхание. — Никки! — закричал он, и ответом был все тот же стон.
— Не ходи туда! — предупредила Морисетт. — Я поставила снаружи человека, и он сообщил, что ничего не видит в окне. Жалюзи опущены.
Погано.
С пистолетом наготове Рид обогнул угол, ногой открыл дверь, так что та стукнулась о стену, и включил свет. Он застыл от ужаса при виде открывшейся картины и крикнул через плечо:
— Вызовите «скорую»! Нужны врачи. СРОЧНО!
На полу, связанная, с кляпом во рту, лежала хрупкая женщина, в которой Рид узнал Шарлин Жилетг. Ее глаза были расширены и полны страха, она дрожала и плакала, насколько позволял кляп. Вокруг нее растеклась темная загустевающая лужа крови.
Он наклонился к ней и вырвал кляп. За спиной послышались шаги.
— Я детектив Рид из полицейского управления, миссис Жилетт. Постарайтесь успокоиться.
— Я займусь ею. — Молодой стройный медик с короткой стрижкой уверенно натянул перчатки и опустился на колени перед дрожащей женщиной. — Никаких заметных повреждений, — пробормотал он, развязав ее.
— А откуда кровь?
— Вот черт! — В дверях появилась Морисетт. — Так, ладно, здесь надо все сохранить. Постарайтесь ничего не трогать. — Она перевела взгляд на стену, где висели реликвии семьи Жилетт. — Господи Иисусе, — прошептала она, и Рид тоже посмотрел на стену, увешанную наградами, сертификатами и фотографиями.
Внутри все сжалось.
— Вот сукин сын. — Семейные портреты, снимки торжественных моментов, даже фото домашних животных были вставлены в рамку и висели рядком. Фотографии и привлекли его внимание. На стене было торопливо нацарапано послание, прямо под фотографией Никки с отцом после окончания колледжа. Был ясный летний день, непослушные волосы Никки развевал ветер, отец обнимал ее за плечи, она была в мантии и заломленной шапочке, улыбалась и щурилась в объектив. Судья Рон возвышался над нею и гордо улыбался.