– Бриджида, вы уже знакомы с моей женой?
О боже! Что отвечать? Да или нет? Знает ли этот тип, что Кларисса Всё Сложно – возлюбленная моего работодателя?
Выпутаться из этой ситуации, никому не навредив, можно только одним способом. Я улыбаюсь и изображаю спокойствие.
– Прошу прощения. Родольфо надо в туалет. Мы ненадолго отлучимся, а потом обо всем поговорим.
Я беру своего сообщника за руку, и мы идем сквозь толпу. Я поглядываю на картины, развешанные на стенах. Они мне нравятся. Их автор – уролог, в душе которого живет художник. Прекрасное сочетание.
Как только мы добираемся до двери, я шепчу Родольфо:
– Умеешь быстро бегать? Сейчас самое время!
И мы несемся к автобусной остановке.
Понятно, что это не слишком взрослое поведение, что я подложила свинью Федерико и что Кларисса уже звонит в Таллин, но мы с Родольфо сейчас слабы и нуждаемся в защите.
Я отключаю телефон. К восьми вечера мы уже стоим перед входом в квартиру, целые и невредимые.
С проблемами я разберусь завтра. А сейчас я варю суп со звездочками для Родольфо. Пока он смотрит мультики, звоню Роберте.
Абонент временно недоступен.
Черт.
Я посылаю ей сообщение, но оно так и висит непрочитанным.
«Роберта! Куда ты пропала?»
Ставлю телефон на беззвучный режим. Если на экране появятся имена «ДАМИАНО ГАЛАНТИ» или «КЛАРИССА ЛАСКАРИС», трубку я не возьму.
В рюкзаке Родольфо я нахожу пижаму и зубную щетку. Похоже, Роберта все же из тех мамаш, что собирают все необходимое, прежде чем спихнуть ребенка на кого-то другого. За свою продолжительную карьеру няни я насмотрелась на таких сполна. Отправляя ребенка на выходные к бабушке с дедушкой или к друзьям, они набивают его рюкзачок всем, что только может понадобиться: надеются, что ребенок останется в гостях дольше, чем предполагалось.
– А когда мама придет? – спрашивает умытый и одетый в пижаму Родольфо. Он лежит в кровати, которая еще недавно считалась моей, послушный, но не смирившийся.
– Завтра утром. Утром она приедет и заберет тебя.
– А когда?
– Очень скоро.
– До завтрака или после?
Попробуем отвлечь его.
– А что ты ешь на завтрак?
– Шарики с молоком.
Молоко у нас есть. Шариков нет.
– Отлично. Тогда позавтракаем, а потом придет мама, ладно?
– Хочу, чтобы она пришла сейчас.
– Понимаю. Но сейчас она очень занята на работе, а завтра приедет. Не волнуйся.
– Хочу к маме.
– Давай так. Ты сейчас уснешь, а когда проснешься, мама уже будет здесь. Хочешь, я расскажу тебе сказку?
И я рассказываю ему сказку. Любимую сказку Магды и Убальдо. Про то, как никто не мог понять, что за загадочные следы появились на снегу, а потом оказалось, что это следы медвежонка, который сбежал из цирка. Сказка имеет успех, но зеленые глаза Родольфо никак не закрываются.
– А мама поет мне песенку.
– Какую?
– Не знаю, ее поют на Сицилии.
Какие песни поют на Сицилии, я не знаю.
– Тс-с-с… Закрывай глазки… Послушай… Давай я спою тебе свою любимую песенку. Мне ее пела бабушка. Только я буду петь очень тихо. Так тихо, что ты сможешь ее услышать, только если закроешь глазки.
Я беру его маленькую ручку и пою. На втором куплете дыхание Родольфо выравнивается, и я чуть слышно шепчу: «Радость безмерная – нет ей причины. Санта Лючия! Санта Лючия…»
14.Ах, Париж!
Через несколько минут, когда Дамиано звонит уже в седьмой раз, я отвечаю.
– Извините, я укладывала Родольфо.
Дамиано хочет узнать, в чем дело. Он ужасно зол и совсем не похож на того вежливого и спокойного человека, который общался со мной до сих пор. Он тоже пытался дозвониться до Роберты – безуспешно, – но все равно старается сохранять хорошие манеры и не высказываться о ней в уничижительном тоне.
– Мне очень жаль, что так вышло, Бриджида. Но вы должны были сразу же сообщить мне о происходящем. К счастью, это сделала синьора Ласкарис.
К счастью! К превеликому счастью! Удобно иметь шпионку, которая всегда начеку. Да, Дамиано?
– Мне показалось, что, если я посижу с Родольфо пару часов, ничего страшного не случится. Он очень милый мальчик.
– Конечно, и все же…
– Единственное, что меня тревожит, так это то, что с утра мне надо на работу, – раздражаюсь и перебиваю его я. – Надеюсь, мать Родольфо это тоже понимает.
– К сожалению, она понимает только то, что в ее интересах, – вздыхает Дамиано.
– Это я уже заметила.
На той стороне воцаряется тишина. Похоже, Дамиано хочет сказать что-то оскорбительное в адрес Роберты, но сдерживается.
– Вам не о чем беспокоиться. У Родольфо все хорошо, он уже спит. Я буду держать вас в курсе.
– Спасибо. Большое вам спасибо. Вы…
О господи! Если он скажет: «Вы просто подарок судьбы», расколочу его Тиффани заново.
– Все хорошо. Не беспокойтесь. Доброй ночи.
Я кладу трубку.
Раздается звонок в дверь. Я уже знаю, кто это.
– Билли, значит?
– Он сказал, что так зовут его рыбку.
– А зачем ты мне сказала, что это твой племянник?
Мы сидим на кухне. Я грею Федерико суп со звездочками, оставшийся от ужина. Я зачем-то наварила супа на семерых. Понятно, что это не та еда, которая могла бы заменить обещанный ужин в ресторане, но, раз уж Федерико приехал, я предлагаю ему то, что есть: готовить второй раз я не собираюсь.
– Потому что подумала: если рассказать тебе, что бывшая жена Дамиано скинула мне ребенка, ты сразу же ему позвонишь. А мне не хотелось создавать Роберте проблем.
– Вообще не понимаю. Роберта сама ходячая проблема. Так что она заслужила…
– Да, но она ж не к любовнику приехала, а работать.
Федерико смотрит на меня с сочувствием:
– Это ее версия. Я бы мог тебе рассказать, как она себя вела, пока жила с Дамиано…
– Забей. Ну правда. В любом случае мне нетрудно. У меня большой опыт сидения с детьми.
– Да ладно? Ты работаешь в клининговой службе, ухаживаешь за старушками, за детьми присматриваешь…
– Это и называется «работать кем придется». Так делают те, у кого нет нормальной работы.
– А ты хоть раз пробовала ее найти? У тебя же есть диплом. Могла бы преподавать.
– Точно! Блестящая идея! Как я раньше не додумалась!
Мой сарказм ему не нравится. Он бормочет что-то невнятное, что я даже не пытаюсь разобрать, потому что сразу перехожу в атаку:
– Скажи-ка лучше, что это Кларисса так разволновалась? А ее муж? Он в курсе, что она спит с Дамиано?
– А ты откуда знаешь?
– Да ладно тебе. Я же не дурочка. У нее ключи от квартиры, она приходит и уходит, когда захочет, вазы выносит, сует свой нос в его дела, знакома с ребенком…
– У Раньеро и Клариссы не совсем обычный брак. А что до Дамиано… Эта история…В общем, там…
– Все сложно, ага, – заканчиваю я. Протягиваю Федерико тарелку супа, загустевшего до состояния пюре, и сыплю в него тертый пармезан.
Федерико съедает суп, после чего мы больше не обсуждаем семью Галанти, потому что вечер наконец становится куда более приятным.
Жаль, что утро, наоборот, оказывается куда менее приятным. В семь мы с Родольфо встаем (он с удобной двуспальной кровати, я с односпального и довольно неудобного дивана), умываемся, одеваемся и завтракаем кексом с молоком. Я клятвенно обещаю купить шарики на случай, если Родольфо еще раз придется здесь завтракать (и мы оба надеемся, что этого не произойдет).
До этого места все идет гладко. Вот только дальше за Родольфо должна прийти мать, а я должна уйти к синьоре Эдере. Но Роберта:
1. Не появляется;
2. Не отвечает на звонки;
3. Не читает сообщения.
Без пятнадцати восемь я беру Родольфо за руку и говорю, что мы сейчас пойдем кое-куда и мама его оттуда заберет. Посылаю Роберте гневное письмо: «ТЫ КУДА ПРОПАЛА? ПРИХОДИ ЗА РОДОЛЬФО ПО АДРЕСУ ВИА МАРТИНА ПЕСКАТОРЕ, 11. ЕСЛИ НЕ ПОЯВИШЬСЯ ДО ОДИННАДЦАТИ, ПОЗВОНЮ ТВОЕМУ МУЖУ. ПОТОМ САМА С НИМ РАЗБИРАЙСЯ».
Пока трамвай номер шестнадцать везет нас на виа Мартина Пескаторе, мы с Родольфо болтаем о том о сем. Знакомимся получше, так сказать. Я объясняю, что живу у его папы, потому что нельзя надолго оставлять Пабло и Перлу одних. Родольфо рассказывает, что Перла спала у него в ногах, когда он приезжал на Рождество.
– И что вы делали, пока ты жил у папы?
– Он купил мне коллекционные карточки с покемонами. И я нашел среди них очень-очень редкого…Огненного Хо-Оха с золотыми крыльями. За него дают сто тридцать.
– Сто тридцать чего?
– Сто тридцать. Целых сто тридцать.
– Ладно, проехали. А потом? Что еще вы делали?
– Ездили к бабушке. Ели там… ВИЧ?
– Сомневаюсь. Скорее всего, дичь.
Я живо представляю себе фазана, пристреленного заботливой бабулей.
– Тебе понравилось жить с папой?
– Когда шел снег, было здорово. Мы ездили с ним в горы к его подруге – той, которую вчера встретили.
– Она тебе нравится?
Родольфо замолкает.
– Она что, тебя обижала?
– Однажды она сказала гадость о маме.
– Что за гадость?
– Что мама какая-то детинка. Ретинка, – тут же поправляется он, изо всех сил пытаясь вспомнить правильное слово. – Она ее ругала.
– А ты откуда знаешь? Может, это хорошее слово.
– Папа на нее очень разозлился.
Вот так за приятной беседой мы добираемся до дома синьоры Эдеры. Родольфо уже не задает лишних вопросов и не противится, он плывет по течению.
– Так у тебя ребенок есть? – вопрошает синьора Эдера с порога. Она стоит в ночной рубашке, с растрепанными волосами, без зубов и с длиннющими ногтями. Просто прелесть. Родольфо прячется за моей спиной.
– Нет, это не мой, а подруги, она скоро за ним придет.
Я оглядываюсь по сторонам, думая, чем бы занять Родольфо, пока я буду приводить синьору Эдеру в божеский вид.
Она обитает в социальной квартире, той самой, где жили когда-то и ее родители. Просто после их смерти стала платить аренду сама. Квартира начинается с крошечной столовой, совмещенной с кухонькой. Тут есть все необходимое, от холодильника до телевизора (подарок Агаты, которая выиграла его в лотерею от супермаркета и не знала, куда девать). Затем идут спальня, санузел и Комната Мумий.