Федерико смотрит на меня как на ненормальную. Как можно заставлять клиента ждать? Шучу я, что ли?
Он тут же поворачивается к даме:
– Позвольте представить вам Бриджиду Луккезе, она присматривает за квартирой, пока хозяин отсутствует. Бриджида, знакомьтесь, синьора Джеа Марторелли. Она хотела бы посмотреть квартиру.
Джеа Марторелли – дама лет пятидесяти из разряда «у меня денег куры не клюют, но лично я тут ни при чем». Отлично окрашенные волосы забраны в хвост, который лет тридцать назад наверняка был ей к лицу, куртка (предположительно, Moncler), шарф, купленный на базаре, в ушах огромные золотые серьги-афро с аметистами, а на запястьях пластиковые браслеты.
– Простите, – отвечает она, одаривая меня змеиной улыбкой, – но у меня совсем нет времени…
Я краем глаза вижу, что мама и семейка Фриджерио выходят из подъезда и направляются прочь. Кто знает, что она им наплела.
– Разумеется. В магазин потом схожу, – радостно объявляю я.
Мы возвращаемся к двери, сохранив отличные отношения. Дама продолжает нахваливать огород с ароматными травами и овощами.
– Какое чудо! Что за прекрасная идея! Я все это обожаю! Кажется, там даже несколько видов капусты! Кто же ее собирает?
– По правде говоря, не знаю. Какой-нибудь фонд.
Откуда мне знать? Я этот огород вообще раньше не замечала. У меня и так целая терраса, только огорода мне еще не хватало.
Как назло, внимание синьоры Марторелли переключается на Родольфо, и только теперь я в ужасе понимаю, что он стоит на тротуаре в носках. Антискользящие носки отлично подходят для паркета, но никак не для асфальта.
– Какой милый малыш… Вы его без обуви выпускаете?
– Да, – с улыбкой отвечаю я.
Если я чему и научилась у тети Розальбы, так это не давать никаких объяснений незнакомцам и не жаловаться на жизнь. Сама тетя Розальба говорит, что ее этому научила королева Елизавета.
Федерико смотрит на меня очень недовольно. Едва дама отвлекается на террасу – хорошо, что мы успели все полить, – он возмущенно шепчет: «Почему ребенок все еще здесь?»
Потом, не дожидаясь моего ответа, снова обращается к клиентке, которая с восторгом ходит по квартире и нежно вздыхает.
– Знаете, синьор Риччи… Квартира хороша, спору нет. Но мне кажется, что мы остановимся на другом варианте. Нам предложили заброшенный домик на острове, а я так люблю заниматься ремонтом!
Она удаляется, а Федерико, само собой, остается и осуждающе глядит на меня глазами цвета карамели.
– Хочешь кусочек пирога? Мы с Родольфо сами испекли.
– Нет, спасибо.
Он молчит, но я знаю, что он хочет сказать. Похоже, Родольфо пора посмотреть мультики. Телевизор мы сегодня еще не включали, так что можно отпустить ситуацию. Я ставлю мультик и возвращаюсь на кухню отведать кусочек пирога. Мне просто необходимо съесть что-нибудь сладкое.
– Так почему он все еще здесь?
– Потому что его мамаша так и не объявилась.
– Но ты сказала Клариссе, что она приехала и забрала ребенка.
– Вот почему Кларисса вечно лезет не в свое дело? Вы с ней вообще говорите о чем-нибудь, кроме родственников Дамиано?
– Просто мы его друзья и давно знаем Роберту. Не лезь в это дело, давай отвезем его к бабушке. Я придумаю, как все объяснить Клариссе.
– Даже не надейся! Родольфо будет со мной, пока Роберта его не заберет, понял? А ты… – Я смотрю на него, пытаясь загипнотизировать взглядом. – Ты будешь молчать и ни слова не скажешь ни Клариссе, ни Дамиано, ни тем более бабушке Родольфо.
Пирог доеден, а Федерико так мило выглядит, когда сидит с недоумевающим видом… Я целую его в губы.
Сработало.
Через минуту он отодвигается от меня и спрашивает:
– А ты точно понимаешь, что делаешь?
– Само собой.
Само собой, это неправда, но Федерико не настолько хорошо меня знает.
– А если она не появится? Поставь себе крайний срок.
– Ну ладно. Если завтра она не объявится, я сама позвоню Галанти и все ему расскажу.
– А сейчас что ты ему сказала?
– Что она приехала и забрала Родольфо.
– Ты с ума сошла?
– Отстаньте уже от меня все! Я что-нибудь придумаю. Ну, в крайнем случае он меня уволит.
– Зачем ты вообще в это ввязалась?
– Не зна-ю.
Я уже злюсь. Да не знаю я, зачем ввязалась. И вообще, чего уж теперь об этом говорить?
– Еще и сходить сегодня никуда не получится, верно?
– Мне надо быть дома, но ты же можешь приехать сюда. Родольфо уже в девять засыпает. Он ведь маленький, – отвечаю я.
У меня сердце сжимается. Да, Родольфо маленький, и мне очень хочется, чтобы его мама вернулась как можно скорее. Я не брошу его на произвол судьбы, и все тут.
– Нет, сегодня не могу. Еду в «Эсперию». Играю там в пáдел[11]… Думал, ты придешь посмотреть, а потом поужинаем вместе и поедем ко мне…
– Что еще за падел? – Я, конечно, слышала это слово, но толком не разобралась. – Это типа тенниса?
– Да ладно, – смеется Федерико, – ты единственная в моем окружении, кто не знает, что такое падел… В другой раз объясню, у меня еще один просмотр, надо бежать. Созвонимся.
Я хватаю ноут, усаживаюсь перед телевизором рядом с Родольфо, открываю поисковик и набираю «падел».
Через полчаса на экране телевизора кто-то спасает осьминожку от злого рыбака, а я могу посмотреть отрывок концерта Артуро Бенедетти Микеланджели, прекрасного пианиста, чьи диски я обнаружила у Галанти. Это что-то невероятное. Лицо у него странное, словно он чем-то болен, но, когда он играет, из-под клавиш словно сыпятся жемчужины. Как в сказке, где принцесса помогает старушке и получает волшебный дар, так что при каждом слове у нее во рту появляется жемчужина. Только у пианиста жемчужины словно текучие и прозрачные.
В общем, мы сидим себе молча в приятной обстановке, зарывшись в диванные подушки и обняв Пабло (который смотрит мультик) и Перлу (которая слушает Шопена). Я уже обдумываю, что бы такое приготовить на ужин, как вдруг раздается звонок в дверь.
– Мама! – выкрикивает Родольфо и бежит к двери.
«Расслабься, мальчик, – думаю я. – Это может быть кто угодно: Кларисса, твоя бабуля. Это может быть моя мама, которая притащила молочника из магазина на углу посмотреть квартиру, или директриса из социальной службы, которая явилась лично, чтобы уволить меня за то, что привела в квартиру к синьоре Эдере невесть кого… Словом, это кто угодно, но только не твоя мама».
Но на пороге стоит Роберта.
Я открываю дверь, и на Родольфо обрушивается лавина материнской любви. Роберта подхватывает его и обнимает так крепко, что рискует раздавить.
– Радость моя! Солнышко! Мама приехала! Теперь мы никогда не расстанемся! Мы всегда будем вместе!
Отличная новость. Но нужно все же кое-что прояснить.
– Привет, Роберта. Рада тебя видеть. Не могла бы ты уточнить, где именно вы всегда будете вместе?
– В Бра! – сверкая улыбкой и едва не плача от счастья, отвечает Роберта. – Вот где мы будем с моим малышом!
– Понятно.
Роберта усаживается на пол, не выпуская из рук Родольфо. Он устраивается на ее оранжевой бархатной юбке, которая велика ей размера на два и потому держится на замшевом голубом поясе с металлической бляшкой. Об остальных деталях гардероба Роберты лучше умолчу.
– Представляешь, тот парижский столик и вправду оказался подлинным! Синьор Бекис приобрел его, и теперь я отреставрирую оба! Он снял мне прекрасную квартиру в центре города, мы с Родольфо отлично там заживем!
– Я хочу есть! – Родольфо, вновь обретя мать, утратил трагический ореол Оливера Твиста и собирался взять от жизни все.
– Уверена, Бриджида приготовит нам отличный ужин! – заявляет эта нахалка, и уже через полчаса мы едим ризотто. Не то чтобы я обожала готовить, но базовые блюда мне удаются. Когда мы завершаем трапезу, ковыряя ложками в банке с нутеллой, звонит Дамиано.
– Это личное, – поясняю я Роберте. – Поговорю в комнате.
Выскользнув из кухни, я слышу, как Роберта интересуется у Родольфо:
– У Бриджиды есть жених?
– Не знаю, – мудро отвечает добрый мальчик.
Мне казалось, что Дамиано не назовешь агрессивным, что он из тех мужчин, которые достанут кинжал с улыбкой, а горло тебе перережут, цитируя Китса. Но на этот раз он начинает орать на меня прямо с места в карьер:
– Какого дьявола ты мне постоянно врешь, Бриджида?
В порыве гнева даже перешел на «ты». Такое случается. Кажется, это подметил еще Аристотель, когда рассуждал о гневе. Но сейчас не самый подходящий момент, чтобы вспоминать Аристотеля. Скорее сейчас самое время разозлиться и мне.
– Это был Федерико, да?
– Нет, Федерико ни при чем. Неважно, кто мне рассказал. Слава богу, у меня достаточно друзей, которым небезразлично, что происходит с моим сыном. Я знаю, что он все еще с вами и что его мать так и не появилась.
– Вообще-то…
– Тихо! Через полчаса за ним заедет синьора Ласкарис и отвезет его к бабушке. Она же присмотрит за домом в мое отсутствие. Или подыщет для этого надежного человека.
Стало быть, я уволена.
– Замечательно. Решать вам, синьор Галанти, но не были бы вы так любезны перезвонить мне по видеосвязи?
– Не вижу смысла.
– Зато я вижу. А вы в любом случае ничего не теряете.
Я кладу трубку, и через пару минут Галанти перезванивает по видеосвязи. Я бегу на кухню, где Роберта и Родольфо продолжают уничтожать нутеллу.
– Папа звонит, Родольфо. Хочет передать привет вам с мамой.
Я нажимаю «Ответить» и направляю камеру на Роберту и Родольфо, которые с невинным видом сидят за столом, являя собой образчик семейного уюта. Пока Родольфо с радостью приветствует отца, я корчу гримасы Роберте. Не уверена, что она верно их поймет, ну да ладно. Затем я вклиниваюсь между счастливой парочкой и ехидно замечаю:
– Как видите, синьор Галанти, Роберта здесь! Не знаю, кто вам на меня нажаловался, но этот человек соврал!
Галанти смотрит на нас в ступоре. На фоне за ним я различаю бесконечные полки с книгами. Скажите на милость! А еще уголок окна, за которым валит снег.