– Давай сделаю кофе, расскажете, что там у вас стряслось.
Конечно, я говорю «расскажете» чисто из вежливости, потому что Жюльен всегда молчит, а теперь еще и ногу сломал и не может ходить своей утиной походкой и присаживаться на корточки. Можно сказать, утратил все способы коммуникации с внешним миром.
– Спасибо, милая, но только быстренько – нам нужно посмотреть, везде ли пройдет коляска.
– Коляска? – Ее я пристроила у входа, потому что в своей наивности подумала, что она потребуется Жюльену в повседневной жизни, но никак не в качестве реквизита.
– Ну конечно. Ведь скоро спектакль! Поскольку Жюльен больше не может ходить, он будет преследовать меня на коляске.
– Но тетя! Призрак Прошлого на инвалидной коляске? Что за бред?
– И вовсе не бред. Может, я даже дополнительное финансирование получу за то, что в спектакле задействованы люди с ограниченными возможностями.
– Прости, но он всего лишь сломал ногу. Так что его возможности ограничены временно.
– А ты почем знаешь? Вдруг он больше никогда не придет в прежнюю форму? Вдруг после снятия гипса нога не восстановится и ему придется сидеть в коляске до конца своих дней?
– Ну ладно. Не стану спорить. Но носиться по квартире в этой коляске он точно не будет. Он же испортит паркет, сломает что-нибудь, дверь повредит. Нет, тетя, об этом не может быть и речи. Найди себе здорового актера. Пусть бегает.
– Это исключено. Персонаж был написан специально под Жюльена.
«Специально под Жюльена»? Да такого персонажа может сыграть кто угодно!
Я чувствую прилив ненависти. Не думала, что смогу возненавидеть собственную тетю, но вот прошло два месяца – и это случилось.
– Тетя, умоляю! Если вы что-нибудь повредите, я окажусь виноватой.
– Мне еще раз показать тебе видео? – интересуется тетя, протягивая руку к телефону.
– Ты понимаешь, что, когда все это закончится, обратной дороги не будет? Я уже никогда не смогу относиться к тебе как прежде.
Тетя пожимает плечами, берет коляску, нажимает на педаль тормоза и кивает Жюльену.
– Все меняется, милочка. И ничто не может этому помешать.
По знаку тети Жюльен отпускает тормоз и тут же врезается в косяк. Я даже не осмеливаюсь взглянуть на дверь.
26.Беллатриса Лестрейндж
Субботний вечер. Я сижу на скамейке у моста Россини и наблюдаю спектакль, достойный Фьяммы Фавилли и «Полета валькирий», или как там называется ее труппа. Вынуждена признать, Пьетро постарался на славу. На вид он вполне спокоен и выглядит как всегда, вот только все это актерская игра и он только изображает обычного Пьетро. Он, как прежде, внимателен к Агате, покупает ей пиво, болтает, улыбается, обнимает за плечи, подшучивает над ней, но понятно, что он все время думает о чем-то другом. Я вижу это в его взгляде, жестах, в том, как он разговаривает. Словно бы он кого-то ждет, но не хочет, чтобы это заметили остальные. Агата же не скрывает своей встревоженности и стреляет глазами по сторонам, разглядывая всех мало-мальски знакомых девиц, которые не входят в число ее ближайших подруг.
Ладно, думаю я, пришла пора раскрыть карты. Рассказать, что ее обвели вокруг пальца. Не хочу участвовать в обмане. И пока я об этом думаю, Агата говорит:
– Бри, отойдем-ка на минутку.
Мы отходим чуть в сторону и, глядя на меня сияющими глазами (куда более сияющими, чем мои кеды), Агата выпаливает:
– Угадай, что я сделала.
– Что?
Мне не хочется сейчас всех этих игр, настроение у меня препаршивое: я удостоверилась, что катание Призрака Прошлого по квартире Галанти в инвалидном кресле не прошло без последствий.
– Я сняла кольцо.
– Что? Ты сняла кольцо?
– Да. И у нас был секс. У меня середина цикла. Так что посмотрим теперь, насколько он расхотел ребенка.
Я на мгновение замираю, и мне хочется раствориться, исчезнуть. Уж лучше бы мои руки превратились в гигантских змей и соскользнули на землю, чем цепенеть вот так, понимая, как я виновата.
– Агата, ну ты и дура!
– Жду не дождусь, когда он увидит тест на беременность!
– И что потом? Покажешь ему чертов тест – и выяснится, что он только того и ждал.
– Но он же этого не хочет!
– А тебе не приходило в голову, что это просто игра? Что он специально так говорит, чтобы ты поступила ровно наоборот? А ты попалась на удочку, как последняя дура!
Я, как всегда, стараюсь лавировать и говорить только часть правды, как делают все слабаки.
– Да ладно тебе. На Пьетро это совсем не похоже.
Ну да. На Пьетро, может, и не похоже, зато очень похоже на Ванессу, которая работает в роддоме и считает своим профессиональным долгом способствовать деторождению. Замечу, что самой Ванессе уже тридцать, но при этом у нее каждые два месяца новый парень, а о детях она нисколько не задумывается. Зато, как только на ее пути встречается более-менее крепкая пара, она тут же активизируется.
– Агата, тебя обхитрили, я уверена. Срочно прими таблетку.
– Думаешь?
– Да точно говорю.
– Ты что-то об этом знаешь? Он тебе рассказал? Ты что, все это время молчала?
– Да что ты, какое «молчала». Просто голос интуиции. Клянусь, Пьетро ничего мне не говорил.
К счастью, он и правда ничего мне не говорил.
Агата погружается в молчание.
– Нет, быть этого не может. Пьетро на такое не способен. Он всегда действует прямо и говорит что думает. Дело сделано. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Ничего хорошего.
– Посмотрим, – пожимает плечами Агата.
Ладно, я сделала все, что могла. Черт бы побрал эту Ванессу. Зачем она меня посвятила в это дело? Могла бы и промолчать. В очередной раз убеждаюсь, что знания – это ответственность, а вот глупость – настоящее счастье.
В этой сложной ситуации жизнь дарит мне небольшое утешение – я вижу Лоренцо и Муффу. Они подходят в обнимку, и у них такие обычные, не омраченные мыслью лица.
– Привет, Бри. Вечно ты под ногами путаешься.
Лоренцо отделяется от группы парней, одетых в стиле гранж, и протягивает мне пакетик чипсов. Я быстро зачерпываю щедрую горсть, пока порыв братской любви не иссяк.
– Так вы помирились?
Лоренцо пожимает плечами.
– И что будете играть?
– То самое дерьмо.
– Но почему?
Лоренцо смотрит на меня, и в его глазах читается грусть и мудрость жизни, что на мгновение делает его похожим на папу.
– Потому что, если она заявится с этим дерьмом и одна, она пройдет. А если я приду на отбор один и сыграю «Shrieking Star», то не пройду.
– Ты совершенно прав. По правде говоря, не думала, что ты настолько умен.
Лоренцо облокачивается на перила моста – просто юный творец, не питающий напрасных иллюзий.
– Она девчонка, красивая, приятная, из бедной семьи, да и играет отлично. Она пройдет.
– Не похоже, что тебя это сильно радует.
– Ну да. Я – обычный белый парень, без проблем со здоровьем и из нормальной семьи. Без нее у меня вообще нет шансов. У меня даже панических атак не бывает, – печально подытоживает Лоренцо.
– Знаю. Не повезло.
– И вообще, без нее все не то.
Буду считать это признанием в любви.
– Не грусти, вы отличная пара, – говорю я и хлопаю его по плечу.
Лоренцо пожимает плечами и, прежде чем вернуться к своей компании, говорит:
– Знаешь, на самом деле ее зовут Угетта.
Вот это да. Пожалуй, Муффа действительно звучит лучше.
Подобно прочим философам нашего времени, я надолго погружаюсь в мысли о том, насколько неисповедимы бывают пути той или иной пары и почему одни сходятся, а другие расходятся. Эти мысли прерывает сообщение от Федерико. Сегодня у очередного его друга день рождения, и после вечеринки Федерико хотел заехать ко мне. То есть, по сути, к Галанти.
«Через полчаса буду у тебя».
А что, если я хочу еще тут посидеть?
«Слушай, через полчаса я не успею. Напишу, когда двинусь к дому».
«Окей».
Через десять минут прилетает другое сообщение. И это уже не Федерико.
«Добрый вечер, Бриджида. Извините за беспокойство. Хотел сообщить, что завтра около полудня госпожа Ласкарис зайдет за своими вещами».
«У нее же есть ключи».
«Уже нет».
«Окей».
«Как Ваши дела?»
«А Ваши?»
«Все в порядке».
«У меня тоже. Как поживает Даша?»
«Прекрасно. А как у Вас с Федерико?»
«В каком смысле?»
Галанти не отвечает, а я так и стою в изумлении. Откуда он знает о Федерико? Кто ему сказал? Нет, это никуда не годится. Сегодня все идет наперекосяк. Я посылаю знак вопроса, но Галанти не отвечает.
Часа в два ночи я посылаю сообщение Федерико.
«Я иду домой».
«Давно пора!»
– Зачем ты рассказал о нас Дамиано?
– Вот козел. Я же просил его держать язык за зубами.
– Козел не он, а ты. Так зачем рассказал?
Федерико пожимает плечами и продолжает одеваться. Он предложил провести воскресенье вместе, но я не понимаю зачем. Я люблю проводить выходные у родителей, ругаться с Лоренцо, болтать с мамой и бабушками, если они заходят на огонек, смотреть «Зачарованных» по телевизору… А вот Федерико, как я поняла, по воскресеньям обедает с друзьями где-нибудь за городом. Вот же скука.
– Так зачем ты ему рассказал?
– Да просто так. Мы ведь друзья. Я ему сказал, что порвал с Дезидерией, потом он спросил, есть ли у меня кто-то, и, в общем, так само получилось.
– Я не «кто-то» и не имею никакого отношения к твоим проблемам с двойным подбородком. Ты подставил меня перед работодателем!
– Ах, значит, не имеешь отношения? – вскидывается Федерико, которому вовсе не свойственно терять контроль над собой. – Бьешь меня в спину?
– Ничего я не бью. Мне дела нет, женишься ты или нет. Мы вроде как встречаемся без обязательств?
– Насчет этого я бы поспорил. Слушай, Дамиано нет до нас никакого дела. У него и так проблем по горло.
– С Клариссой?
– Ну да. Она его бросила, потому что во время видеозвонка появилась эта дурочка, которую он у себя поселил.