Да-да, после долгих раздумий, я пришел к выводу, что знаменитый дуэльный пистолет — элегантная и уместная эмблема. Да и как позывной «Лепаж» звучал неплохо.
ПЯТЬ…
ЧЕТЫРЕ…
ТРИ…
ДВА…
ОДИН…
СТАРТ!
— Говорит Кот, говорит Кот… Доложитесь по бортсистемам…
— Ярило: все путем.
— Сирин: лады.
— Тор: полный порядок. Красотища кругом какая, командир!
— Отставить… Не забивай эфир…
— Центурион: все в норме. Только радар как-то странно бликует. Кто-нибудь еще видит засветку в дальней зоне сектора двести двадцать — двести пятьдесят?
— Нет засветки.
— Ничего.
— То есть вообще.
— Не считая, конечно, нашей армады.
— В утиль его снеси, Леня.
— Центурион, если и дальше будет бликовать — останешься на общефлотском канале целеуказания до конца вылета.
— Кот, это неумно. Общефлотский наверняка забьет вглухую.
— Центурион, отставить разговорчики! И вообще, это всех касается. Жду докладов Барбуса, Котенка, Лепажа.
— Лепаж: бортовые системы работают нормально. Слышу вас хорошо.
— Короче надо быть, кадет… Барбус: норма.
— Котенок: норма.
— А теперь помолчим, ребята. Напоминаю: следующее включение — только после «Сияния». После «Сияния». Конец связи.
В наушниках трижды пискнуло и наступила гробовая тишина.
Теперь все наши бортсредства работают только на прием. Наши радары выключены, вокруг дюз раскрыты теплозащитные экраны. Очень хочется надеяться, что полное радиомолчание и выключенные радары введут джипсов в заблуждение относительно численности и намерений ударной армады.
Наши «глаза и уши» — сверхмощные радары специальных флуггеров дальнего обнаружения «Асмодей». Они следуют за основными боевыми порядками под истребительным эскортом, в который отряжены итальянцы.
Радары «Асмодеев» сканируют пространство до самого Наотара и передают разведданные на флагманские корабли флота. Там эти сведения собирают в единую картину, дополняют данными от других источников и возвращают на «Асмодеи», которые ретранслируют их на флуггеры ударной группы.
Таким образом, флот все знает о нас, а мы имеем доступ к динамической базе разведданных флота.
Несколько громоздко, зато каждая консервная банка на орбите Наотара, каждый камешек размером с перепелиное яйцо своевременно обнаруживается, классифицируется и… конечно же, отфильтровывается как мусорная информация. А вот все действительно важные цели — комбайны и домны джипсов, их летающие дома и истребители-гребешки — учтены, стабильно сопровождаются и не станут для нас неприятной неожиданностью, когда нам доведется столкнуться с ними в бою.
«Асмодей» — самые сложные и дорогие машины, какие только есть на борту наших авианосцев. Благодаря им мы знаем все, что нам нужно знать.
Впрочем, сейчас и наши эскадрильи, и корабли Экспедиционного Флота собраны в сомкнутые боевые порядки. А потому даже пассивной оптики хватает, чтобы воочию насладиться грандиозной мощью, которая выступает против каравана джипсов.
Две колонны линкоров разворачиваются в двухэтажный строй фронта. Бронированные монстры «Кенигсберг», «Лотарингия», «Остеррайх» и «Данмарк» расходятся веером вверх от оси колонны, готовясь стать первым этажом пространственного фронта. Российские «Украина», «Белоруссия», «Прибалтика» и «Кавказ» станут вторым. Наши линкоры имеют больший калибр орудий и грандиозный боезапас ракет, немецкие считаются более живучими. Все корабли — новейшие, постройки последнего десятилетия.
За линкорами, тоже строем фронта, движутся пять авианосцев — три наших, немецкий и итальянский. Наш «Три Святителя» — второй справа. Рядом с ним, по центру, флагманский «Варяг». Флагман поновее и покраше, но даже «Три Святителя» и его систершип «Ослябя» смотрятся рядом с немолодыми немцем и итальянцем настоящими богатырями.
Горжусь Россией!
Вместе с линкорами авианосцы составляют ядро флота. Ядро надо беречь как зеницу ока, поэтому оно взято в «коробочку» из фрегатов. Фрегаты повсюду — и наши, и европейские, и еще какие-то чудные. Индийские, что ли?
Кроме фрегатов, тяжелые корабли прикрыты несколькими эскадрильями истребителей с «Варяга» и бортовой авиацией линкоров. Флуггеры патрулируют по большим эллипсам, выше и ниже линейного флота.
Ну а сотни флуггеров главной ударной группы, и мы в их числе, на полной скорости, тесными колоннами звеньев, направляемся к Наотару. Только не прямо туда, где ветвятся и растут домны джипсов, и не туда, где болтаются на средневысотных орбитах их космические дома-астероиды.
Главная ударная группа должна войти в атмосферу Наотара в двух тысячах километров от зоны штурмовки. После этого, описав над поверхностью планеты широкую дугу и выйдя тем самым в сектор, из которого джипсы вовсе не ожидают нашего нападения, мы получим сигнал «Сияние».
«Сияние» — это начало массированной атаки. А заодно и название свежего маскировочного трюка, который должен скрыть от джипсов наш выход на рубеж удара.
Что ж, посмотрим…
Все мы выдерживаем одинаковую скорость с точностью до тысячных долей метра в секунду. Автопилоты ведут наши машины с предельно малыми интервалами. Назвать их «безопасными» можно лишь с известной долей условности.
Пока ничего не происходит, и я могу позволить себе немного поглазеть по сторонам, переключая камеры сферического обзора на соседние эскадрильи, на уменьшающиеся силуэты линкоров и авианосцев.
Где-то еще должно быть наше десантное соединение с кучей своих ударных кораблей, с устаревшими линкорами и эскортными авианосцами, фрегатами и мониторами. А из-за обратной стороны Наотара готовятся нанести отвлекающий удар конкордианские союзники — оперативное соединение «Тиштрия».
Никто, конечно же, не потрудился поставить нас в известность относительно полного стратегического замысла операции. Поэтому мне остается только догадываться, где и когда наши намерены высадить десант и будет ли он вообще высажен.
Мне также неясно, что это за загадочное «подкрепление», которое идет к джипсам на помощь, и как наше командование учло в своих планах появление новых астероидов.
Линейные силы, завершив развертывание боевых порядков, двинулись самым полным ходом. Сейчас их скорость лишь в полтора-два раза уступает нашей.
Когда мы войдем в атмосферу Наотара, линкоры приблизятся к каравану джипсов на дистанцию в половину синхронного выстрела. Беглый огонь главного калибра с такого расстояния должен быть убийственно точен. Остается надеяться, что так и случится.
Но уже сейчас линейные силы начинают разыгрывать увертюру к своей главной партии.
В наушниках пищит предупредительный сигнал.
Аппаратное разрешение камер моего «Горыныча» не позволяет увидеть подробностей — как раскрываются створки люков, как выползают из бронированных казематов ракетные контейнеры и вдоль корабельных бортов текут неприметные струйки кристаллизовавшегося пара. Я вижу главное: вспышки, десятки вспышек вокруг линкоров и фрегатов.
Это и есть начало генерального сражения: первый ракетный залп.
Во время боев с джипсами выяснилось, что корабельные ракеты класса «космос—космос» — даже сверхмощные «Пасифики» — против их астероидов не очень эффективны.
Однако во время интенсивного обстрела джипсы вынуждены тратить большую часть своих энергетических ресурсов на противоракетную оборону, а главное — у истребителей-гребешков возникают проблемы со взлетом.
Противников страшнее этих сверхманевренных истребителей нашим флуггерам еще встречать не доводилось. Поэтому сдержать проклятые гребешки на базах в недрах астероидов — пусть даже путем непомерного расхода ракет — главная задача флота на первом этапе операции.
Похоже, джипсы это понимают очень даже хорошо.
«Асмодеи» сразу же спускают нам новые цели: вокруг астероидов один за другим появляются истребители противника. Как черти из табакерки…
Ага, а вот еще новость. Похоже, несколькими минутами раньше начали ракетную атаку и конкордианские корабли: стая каких-то громоздких аппаратов вынырнула из-за планетного диска и быстро приближается к каравану.
Здорово придумано!
Отвлекающий ракетный удар Конкордии в данном случае стал основным. Не успели джипсы вывести в космос и четверти своих истребителей, а конкордианские трехсоттонные дуры уже начали рваться прямо в гуще их астероидного роя!
Уцелевшие истребители джипсов дробятся на две жидкие группы: одна разворачивается против флота Объединенных Наций, другая — против проявивших себя пока что лишь ракетной атакой кораблей Конкордии.
Наша же ударная армада на полной скорости обходит астероидный караван стороной. Если джипсы нас все-таки заметили, должно быть, недоумевают: что за бокоходы эти земляне?
Вместо того, чтобы сразу вслед за ракетным ударом навалиться всей массой на караван (как уже пытались сперва конкордианцы, а потом, сдуру, и наши), главные силы москитного флота ведут себя так, будто намерены атаковать Дромадер — местное солнце, — а вовсе не зловредные астероиды.
Итак, мы на боевом маршруте. Мы уже двадцать минут принимаем участие в генеральном сражении, а все еще целы. От учений в группе Флоры наша операция пока что отличается только в лучшую сторону.
В космосе — таком, казалось бы, однообразно пустынном и диком — тоже есть своя особая топография. Есть великолепные звездно-планетарные ландшафты, есть укромные уголки сказочной красоты, есть черные вонючие дыры и серые омерзительные клоаки.
Об этом много и со вкусом могут порассказать волки Дальнего Внеземелья. Но и моего, весьма скромного опыта хватило, чтобы проникнуться эстетическими нюансами грандиозного серебристо-черного великолепия.
Скажем в ближайших окрестностях Земли всегда празднично. Космические лаборатории и заводы, орбитальные крепости, тысячи мелких спутников, мусорщики, монтажные универсалы, магистральные лайнеры и контейнеровозы, копейные наконечники патрульных фрегатов и убедительный утюг линкора у горизонта видимости…