Они застали Качхида продолжающим поиски Скрытой Качи в капусте. Сирх сидел, подобрав к груди согнутые задние лапы и оперевшись на свой роскошный хвост. Он держал капустный лист двумя руками и, откусывая от него крошечные кусочки, жевал с видом отрешенным и задумчивым. Глаза его были прикрыты, по шерсти на лице перетекали плавные волны яично-желтого цвета.
Неожиданно автоматические переводчики Полины и Эстерсона, только что настроенные биологом на диалект местных сирхов, забормотали:
— Хорошо… Очень хорошо… Хорошо… Очень хорошо… Эстерсон вздрогнул от неожиданности. Ведь сирх пока что не проронил ни звука! Но конструктор тут же сообразил, что сканеры переводчиков прочитали визуальное сообщение, безадресно посылаемое в окружающую среду изменчивой шерстью сирха.
Поэт и философ повернулся к ним и, не открывая глаз, сказал:
— У него есть стрелялка. Если он будет стрелять, я обижусь.
— Злой бесцветик ушел, — сказала Полина. — Он не будет стрелять в тебя, терпеливый Качхид.
— Злой бесцветик ушел, — согласился сирх. — Но стрелялка у него тоже.
Качхид указал рукой на Эстерсона. Глаза его были по-прежнему закрыты (или так казалось?).
«Обоняние такое хорошее? Или слух?» — подумал конструктор.
— Так-так, — грозно сказала Полина, обращаясь к Эстерсону. — Вы, оказывается, знакомы?
— Первый раз в жизни его вижу! За все время на Фелиции я встречал одного сирха. Но он упал с дерева, получил смертельное ранение и умер у меня на глазах!
— Отчего же он получил смертельное ранение, а? — Полина, казалось, готова задушить Эстерсона своими руками. — Вы в него стреляли? Признавайтесь!
— Стрелял. — Эстерсон вздохнул. — Но — вслепую. Я не знал, что за мной следит абориген. Думал, это какое-то опасное животное или, хуже того, следопыт-землянин. К тому же я не попал ни разу. Клянусь!
— Вы оба мелете чепуху, — встрял Качхид, нехотя разлепляя розовые веки. — Ты, Полина, зря говоришь, что мы знакомы. Я не знаю, как зовут этого бесцветика. И ты, незнакомый бесцветик, тоже зря говоришь. Я не умер. Я полежал, поспал без сновидений, потом встал и пошел. В одном ты прав: я сам упал и напоролся боком на противную палку. Вот след.
Сирх похлопал себя по боку, заросшему короткой пока что, светлой шерстью.
Полина вздохнула с облегчением.
— Я рада, что мой друг тебя не обидел. Не бойся его — он больше не достанет свою стрелялку.
— Ни в коем случае! — горячо заверил Эстерсон. — Никогда не буду стрелять в сирхов. Вы такие хорошие!
— Это верно, хорошие, — согласился Качхид. — А как тебя зовут?
— Роланд.
— Роланд… Произносить трудно, но приятно. А меня зовут Качхид.
— Очень рад знакомству, Качхид.
— Не вижу повода для радости.
— Чтобы получился правильный перевод, нужно говорить «Наше знакомство устроено качей», — подсказала Полина. — К сожалению, не все диалекты языка сирхов были правильно запрограммированы нашими лингвистами. По той же причине некоторые слова, например «человек» и «пистолет», переводятся буквально.
— Наше знакомство устроено качей, — послушно повторил Роланд.
— И пройдет с большой миской качи! — радостно подхватил сирх.
— Скажи, Качхид, но ведь тогда я видел тебя мертвым! Ты не дышал!
— Не очень-то вежливо. — Сирх совсем по-человечьи покачал головой. — Никогда не говори кому-то, что видел его мертвым. Кроме того, это глупость. Если сирх жив сейчас, значит, был жив и раньше. И если ты говоришь сирху, что видел его мертвым, значит, ты лжешь. Понял? Это и глупо, и невежливо в одно и то же время.
Эстерсон про себя отметил, что Качхиду не откажешь в способности к аналитическому мышлению. И еще он вдруг обнаружил, что, несмотря на бесцеремонные манеры сирха, общение с ним доставляет ему огромное удовольствие!
Во-первых, это был первый настоящий инопланетянин, с которым Эстерсону довелось говорить в своей жизни. А во-вторых, он чувствовал, что с Качхидом можно общаться открыто на любые темы. Совсем не так ощущал он себя полчаса назад в обществе капитана Мир-Мирое!
— Извини, — сказал Эстерсон. — Впредь буду иметь в виду. И все-таки как ты объяснишь мою ошибку?
— Наверное, ты просто дурак, — без затей ответил Качхид.
— Не обижайтесь на него, Роланд. Снова языковая проблема, — вставила Полина.
— Ты видел меня, когда мне было плохо, когда я заснул сном без сновидений, — пояснил сирх. — Это значит, что мне нужно было спасти себя. И я спасся. Дырка в боку заросла, я встал и пошел дальше.
Полина пояснила:
— У сирхов громадный регенеративный потенциал. Пожалуй, ни у каких других известных позвоночных по всей Галактике такого не сыщешь. Но за скоростную регенерацию организм платит почти полной остановкой нормального, основного метаболизма. Вместо общего метаболизма включается специальный механизм локальной мутации тканей. С точки зрения человеческой физиологии это нонсенс. Но сирхи перед регенерацией входят в особое психосоматическое состояние, которое отдаленно напоминает целительские трансы некоторых древних народов Земли. В общем, это сложно, — заключила Полина, изобразив смешную гримаску отчаяния.
Однако любопытство Эстерсона было не так-то легко удовлетворить.
— А как тебе удалось пробраться на тот остров, где мы встретились? Ты не боялся огромных чудовищ, которых можно повстречать в океане по пути к острову?
— Боялся. Очень боялся, — легко признал Качхид. — Никого мы так не боимся, как жестоких дварвов. Но я, как мудрец и рисовальщик словами, был обязан пройти это испытание!
Сирх энергично вскочил, отбросив недоеденный капустный лист. Он взмахнул руками. Кожистые перепонки-крылья, доселе совсем неприметные, громко хлопнули о спинной гребень. Шерсть на его загривке встала дыбом.
И он продолжал изменившимся голосом, нараспев, под аккомпанемент цветовых всплесков, пробегающих по его лицу:
— Я обрел в себе силу и поплыл. Четыре дня и четыре ночи продолжалась моя борьба с мокрой стихией. Шестеро дварвов окружили меня. Я обратился к Большой Луне, но она не слышала меня. Я обратился к Маленькой Луне, но она отвернулась от меня. Капля качи могла бы спасти меня. Но качи не было! Ни капли! Ни малюсенькой росинки!
— На самом деле — это стихи. Насколько я понимаю их язык, действительно талантливые, — шепнула Полина. — Но, увы, и метр, и цветовая рифма совершенно теряются в переводе.
— Тогда я сказал себе: «Качхид, сейчас тебя раздерут на четыреста сорок четыре кусочка. Луны не помогут тебе. Не жди качи, качи нет. Но Скрытая Кача есть во всем! В мокрой стихии! В легкой стихии! В твердой стихии! В горячей стихии! Но значит — и в тебе! Испей Скрытой Качи из своего сердца! Дварвы да устрашатся!» И я нашел в себе Скрытую Качу, и испил ее, а дварвы бежали. Утром пятого дня я вышел на берег… — Качхид неожиданно замолк и, опустив руки, поделился по-человечески здравой мыслью: — Глупо ожидать ваших восторгов.
— Нам было очень интересно, — серьезно сказала Полина. Эстерсон решил оставить свои впечатления при себе. Но от одного вопроса не удержался:
— Ты действительно добирался до острова четыре дня?
— Можно подумать, я дохлая рыба, — с этими словами сирх потешно закудахтал. Не требовалось комментариев Полины, чтобы понять: Качхид смеется.
— Ты, Роланд, не понимаешь, — продолжал сирх. — Когда художник вроде меня рисует словами, он делает так, чтобы было красиво. Чтобы сердца других сирхов веселились. А что было на самом деле, никто слушать не хочет. Про «на самом деле» и так все знают. А теперь отринем глупую болтовню. Полина, на твоих дисках еще не закончилась музыка?
— Я же говорила, что музыка на дисках обычно не заканчивается. — Полина снисходительно улыбнулась.
— Замечательно! — Сирх энергично вскочил, отбросив недоеденный капустный лист. — Тогда идемте скорее!
Глава 17Братец Лис и Братец Кролик
Январь, 2622 г.
Северная Военно-Космическая Академия, Новая Земля
Российская Директория
Путем сложнейших математических вычислений, подкрепленных одним блистательным интуитийным озарением, я заключил, что могу безболезненно потратить на зимний отпуск тысячу триста терро.
Много? То-то же.
Дело в том, что двадцать девятого декабря мне позвонила Исса. Поздравить «с вашим праздником Навэход». Разумеется, если бы Исса сказала «Новый год» на фарси, мой переводчик сработал бы правильно. Но мой далекий и обожаемый офицер Исса Гор старательно тщился выговорить название этого лучшего в мире праздника по-русски. Вот и вышел непереводимый «Навэход».
Что было очень мило с ее стороны.
Остальное, увы, не радовало.
Исса сказала, что линкор «Видевдат» в составе какого-то особого отряда отправляется в дальний поход.
«Глубинная разведка. Ты должен знать, что это означает. Больше я тебе сказать не могу».
Что такое глубинная разведка? Смотря в каком смысле. В чисто военном — рейд по стратегическим тылам противника. Но Конкордия ни с кем не воевала, поэтому такой вариант отпадал.
Значит, оставался условно мирный смысл термина: исследование космоса. «Условно» — потому что куда бы ни направлялся линкор, его главный калибр всегда готов распистонить любую точку на экранах радаров, которой вздумалось летать не по законам небесной механики.
Итак, мирная глубинная разведка. Линкор, пара фрегатов и три-четыре танкера совершают переход по Х-матрице на пределе дальности маршевых двигателей. Дозаправляются люксогеном с танкеров. И снова — переход. И снова.
Так можно допрыгаться до ядра Галактики. А в ядре Галактики интересно. Там чудеса, там леший бродит, как сказал мой великий тезка — по другому, правда, поводу. И, между прочим, в соответствии с «Памяткой о Наотарском конфликте», именно из ядра Галактики произошла раса межзвездных кочевников-джипсов…
Все это быстро увязалось для меня в стройную гипотезу. Хотя Родина и запретила Иссе Гор назвать конечный пункт их глубинной разведки, «Видевдат» отправляется искать метрополию джипсов. А после этого Конкордия — возможно, в союзе с Объединенными Нациями — постарается эту метрополию уничтожить. Или по крайней мере блокировать.