• отсутствие надлежащего финансирования и привычка к «интеллектуальной халяве»;
• практическое исчерпание специалистов, способных осознать проблему, четко сформулировать ее и предложить собственный путь ее решения, способных отстоять свой путь в дискуссиях и при давлении авторитетов, «звезд и погон», мнений и политической целесообразности;
• отсутствие национальных механизмов оценки и реализации теорий общестратегического уровня;
• отсутствие интереса к военной науке у значительного числа представителей высшего командного состава Вооруженных сил, их личная культурная и профессиональная деградация.
Мы убеждены, что самый важный вывод, который мы должны сделать из оценки современной стратегической обстановки таков – наше национальное бытие протекает в состоянии войны, и победа в ней будет на стороне не только более технически более совершенной, но и более культурной и образованной нации, а также ее профессионально подготовленной и защищающей безусловно правое дело, армии, ведомой прекрасно образованным офицерским корпусом России.
Общекультурный аспект проблемы
Вызывает тревогу, как само состояние национальной военной мысли, так и тот факт, что офицерский корпус практически прекратил читать профессиональную литературу и литературу общекультурного плана, и в существующих условиях отсутствия источников культуры в гарнизонах – просто «дичает».
Это вызвано тем, что: основные военные библиотеки для офицеров недоступны; профессиональные российские и, тем более, зарубежные журналы никто не выписывает; а повышения профессиональной культуры от них никто не требует.
Сами библиотеки в гарнизонах и частях находятся в жалком состоянии, в том числе и потому, что сами Дома офицеров гарнизонов, в основном, распроданы, а военные библиотеки ведущих академий не оцифровываются, то есть находятся в первобытном состоянии, не говоря уже о библиотеке Генерального Штаба, которая не имеет своего собственного помещения.
У нас не оцифрованы Военный энциклопедический словарь и Военная энциклопедия, что резко снижает качество научных изысканий и учебного процесса в ВВУ-Зах.
Представляется, что работа по формированию национальной Публичной военной библиотеки, основанной на современных цифровых носителях и Интернете, то есть доступной в каждом ВВУЗе, гарнизоне и части, должно составить важную часть военно-научной и воспитательной работы.
Раньше, для офицеров издавались специальные серии книг. До Великой Отечественной войны – «Библиотека командира»: тридцать книг западных военных классиков (Мольтке, Шлиффен, Клаузевиц, и так далее), занимался этой работой сам Александр Свечин, а государство находило для этого и деньги, и возможности.
После войны в СССР издавалась «Библиотека офицера», переводились и выпускались труды зарубежных классиков военной мысли (например, труды Лиддела Брет Гарта и Дж. Кингстон-Макклори)
Сегодня ничего подобного нет – никто ничего серьезного не выписывает, не читает, не смотрит и не слушает, поэтому крайне необходима разработка самостоятельного проекта «Библиотека российского офицера» с началом его реализации уже в 2013 году.
Мы считаем, что необходимо восстановить систему публикаций военно-научных трудов по широкому кругу проблем и иметь для этого особый печатный орган, например: «Вестник Общественного Военного Экспертного Совета». Необходимо также создать Центр Военного Отечествоведения.
Это значит, что офицерский корпус России должен иметь свою Публичную (открытую) Военную Библиотеку, а российская военная мысль должна перейти на новую современную систему информационного обеспечения.
Это означает, что сейчас, как минимум, необходимо в приоритетном порядке оснастить все учреждения военного образования и библиотеки Интернетом, что уже сделано даже в каждой сельской школе.
В перспективе эта информационная система должна опираться на наш национальный (военный) Интернет и стать приоритетной в нашем военном строительстве.
Кроме того, мы считаем, что необходимо вернуть в части и гарнизоны обязательную подписку на печатные издания Минобороны и рекомендованную литературу, а систему боевой подготовки войск, включить обязательный раздел «Самостоятельная подготовка офицеров».
Правовой аспект проблемы
После агрессии НАТО в Косово, военных конфликтов в Ливии и Сирии, мы наблюдаем «пепелище» мирового права, которое также необходимо не только восстанавливать и совершенствовать, но и создавать заново.
Нельзя не отметить, что подобное «пепелище» (правда, более похожее на «свалку») мы имеем и в сфере нашего национального военного права. Ведь сегодня за термином «военное право» обычно креотся наш обычный российский правовой беспредел.
Этот военно-правовой беспредел существует не только потому, что никто не выполняет уже принятые законы, и не потому, что, как говорят «на них нет денег», но еще и потому, что в России до сих пор нет ни одной структуры, которая была бы полномочна (то есть, имела бы такое государственное служебное предназначение) и отвечала бы:
• за кодификацию национального военного права;
• за разработку концепций законов военного права;
• курировала бы работу над ними;
• собирала, и издавало бы их отдельным изданием;
• отвечала бы за их изучение в ходе учебного процесса в учреждениях профессионального военного образования;
• следила бы за текущими изменениями в военном праве, своевременно вносило бы необходимые изменения в него и доводило бы их до войск и так далее.
В России до сих пор нет ни национального Кодекса военного права, ни даже Хрестоматии военного права, хотя это дело, безусловно, не терпит ни малейшего отлагательства.
Институциональный аспект проблемы
На наш взгляд, серьезная научная работа может быть успешной только в том случае, если будет существовать централизованное управление военной наукой.
Это предполагает наличие государственного заказа на разработку научных проблем, а, значит, своеобразный «госплан» и «госзаказ», а также профессиональную «госприемку» исследований, что, в свою очередь, предполагает наличие своего «Госснаб», то есть гарантированной оплаты научного труда и целой системы его стимулирования.
Кроме того, мы убеждены, что одним из самых опасных негативных факторов современного военного и государственного строительства является отсутствие реальных и эффективных механизмов оценки предлагаемых теоретических исканий и претворения их в жизнь.
На этом пути существует несколько основных препятствий:
• во-первых, в стране нет органа отвечающего за развитие военной науки и обязанного организовывать взаимодействие в этой сфере, а также определять задания на проведение исследований и НИР, проводить экспертизу их качества;
• во-вторых, в Министерстве обороны и даже в Генеральном Штабе почти не осталось специалистов, способных профессионально и стратегически верно оценить и анализировать предлагаемые им экспертные исследования общестратегического характера, а также вынести по ним свое профессиональное корректное суждение, при этом все они смотрят на своих прямых начальников, которые, по разного рода причинам, знают тему еще хуже;
• в-третьих, лица, принимающие основные решения, с носителями идей и авторами теорий лично не встречаются, а, значит – зависят от мнения своих некомпетентных исполнителей;
• в-четвертых, практика принятия сущностных решений путем бессмысленных и бесконечных согласований, которая порочна сама по себе, так как приводит любое решение или теорию к своей полной противоположности, и снимает всякую персональную ответственность со всех участников этих решений;
• в-пятых, никто не отвечает за реализацию решения целиком и не отслеживает ход их исполнения в плановом и ежедневном режиме.
Есть еще один важный аспект – поиск и внедрение новых идей и в сфере военной науки, а также предоставление их авторам возможностей для дальнейшей творческой работы в интересах России и ее Вооруженных Сил.
В этой связи позволю себе привести ряд важных утверждений, содержащихся в статье нашего современника, выдающегося российского ученого, создавшего теорию «матрицы смыслов», Владимира Арсентьевича Рубанова[2]: «Поиском талантливых людей нужно заниматься активно, а не ожидать заявок на коммерчески выгодный и при этом нерискованный проект. Глобальные охотники за головами отбирают таланты по оригинальным публикациям, ярким выступлениям на семинарах и т. п. Так что интеллектуальные сливки снимаются еще до стадии их готовности к созданию проектных команд.
И еще о технологиях формирования инновационных прорывов. Она – в системе приоритетов. Так в знаменитом американском агентстве DARPA существует ряд принципов.
Первый гласит: риск потерять талантливого человека и перспективную идею выше, чем риск потерять деньги.
Принцип второй – приоритетной поддержкой пользуется идея, которая оппонирует традиционным подходам.
Принцип третий – под новые идеи и проекты формируются новые команды и структуры.
У нас, к сожалению, всё наоборот. При финансовых рисках проекты обречены. А при оппонировании сложившимся научным направлениям шансы пройти экспертизу близки к нулю. А вес вывесок научных учреждений и регалий у нас превышает признаки таланта и перспективности научной идеи».
Должен заметить, что в области военной науки все хуже во сто раз, так как для любой идеи, кроме прямых запретов на «инакомыслие», существует система должностных фильтров, что приводит к практическому уничтожению новых идей и их талантливых авторов.
Для того, чтобы российская военная мысль не зачахла на корню, то есть вышла из нынешнего состояния «комы», необходимы, на наш взгляд, серьезные институциональные изменения в системе национальной военной науки.
Поэтому представляется целесообразным:
• инициировать решение создании в рамках Президиума РАН Совета по проблемам войны и мира и отдельного направления академических (фундаментальных) исследований по направлению военное дело;