Как уже отмечалось выше, индустриализация в преддверии Второй мировой войны осуществлялась бесспорными профессионалами своего дела, и позволила создать в СССР не только продвинутую военную промышленность, но и ряд передовых, для того времени гражданских отраслей. Говоря современным языком, это был прорыв в сферу двойных, одновременно военного и гражданского назначения, технологий. Всё это отсутствует в претендующей на столь же высокое место в истории России правительственной программе перевооружения Армии и Флота до 2020 года.
Конечно, не исключено, что данный рекламный материал был создан и продемонстрирован в целях дезинформации, а реальное содержание намеченных планов совсем иное. Это было бы вполне в духе американского ДАРПА, которое обычно широко освещает свои военно-технические проекты, но при этом хранит в глубокой тайне ограниченный круг приоритетных, принципиально новых и прорывных по своему характеру исследований – как правило, двойного, военно-гражданского, назначения. Если же это предположение неверно, то данная программа займет «достойное» место в ряду угасших правительственных начинаний последних лет: таких, как инновационный центр Сколково, перекройка часовых поясов, нулевое содержание алкоголя в крови водителей и многие другие подобные «инновации».
Проблемы ОПК и перспективы их решения
Современная Россия, как в 30-е годы прошлого века, жизненно нуждается в научно-промышленном рывке, иначе нас сомнут. Может быть, необходимо еще раз обсудить программу перевооружения Российской армии до 2020 года, собрать специалистов, всё продумать, взвесить и обсудить? Даже гражданским экспертам, наблюдающим за динамикой взаимоотношений между Вооруженными Силами РФ и отечественным ОПК (включая и научно-технический аспект) извне, довольно легко выделить главные проблемы, с которыми сталкиваются как наши Вооруженные Силы, так и сам оборонно-промышленный комплекс в процессе их нынешнего взаимодействия. Эти проблемы уходят корнями в начало «лихих 90-х», к периоду расчленения СССР. Что же произошло?
Это, во-первых, отрыв от российского ОПК целого ряда критически важных оборонных предприятий, расположенных на территории бывших союзных республик, в частности – мощного комплекса оборонных и научно-технологических предприятий Украины. Разумеется, «новым независимым государствам»: даже таким крупным, как Украина, Казахстан и Узбекистан, – гиганты или высокоспециализированные домены «оборонки», доставшиеся им «по наследству» от второй сверхдержавы мира, были попросту не нужны. Хотя раздел такого рода предприятий необязательно было связывать с границами по «нулевому варианту» – тем более, что это соответствовало бы интересам всех сторон.
Российское руководство того времени вполне могло озаботиться, например, проблемами аренды необходимых производственных мощностей, как это было сделано, например, в отношении базы Черноморского флота в Севастополе и космодрома Байконур. Но этого не было сделано. Более того, в России 90-х годов практически не формировался государственный оборонный заказ – тем более, в размерах, позволяющих сохранить необходимый спектр технологических связей между предприятиями некогда единого союзного ОПК в рамках СНГ.
Во-вторых, в самой Российской Федерации быстро возникла и укрепилась раздробленность оборонной промышленности, которая лишилась четкой отраслевой организации советского периода. Предприятия в 1992 году попросту бросили в бушующее море «рыночных отношений», «выплыть» из которого удалось далеко не всем. Тем самым были нарушены все производственные и научные цепочки внутри ОПК. И даже «выплывшие» – в основном, за счет экспортных поставок своей продукции – порой оказываются уже не в состоянии выпускать «базовые» образцы, не говоря уже об их модернизации и усовершенствовании. Скандальная эпопея с авианесущим крейсером «Адмирал Горшков», который никак не могут довести до ума, приспособив под индийские требования, это лишний раз подтверждает.
Поскольку «рыночные отношения» подразумевают объективное формирование гибких соотношений спроса и предложения, отсутствие спроса со стороны государства должно было привести к закрытию и консервации целого ряда военных предприятий, или к их перепрофилированию за счет внешних капиталовложений. Ничего этого сделано не было.
В-третьих, еще больший удар нанесла осуществленная приватизация, что расчленило ОПК на целиком частные (вплоть до иностранных), частно-государственные, и государственные (казенные) предприятия. Наличие разных собственников и разных, в том числе – никому не подчиняющихся, руководителей создало новое пространство для конфликта интересов, борьбы за цены и, конечно, коррупционных махинаций.
В США федеральная контрактная система складывалась в течение 80 лет на основе принципа привлечения к выполнению военных заказов предприятий различных форм собственности – при жестком контроле всех этапов разработки и производства новой военной техники со стороны государства.
В нашей стране отказ от руководящей роли государства в области производства вооружений и возникновение разных форм собственности в этой сфере привели к организационному коллапсу, поскольку оказались перечеркнутыми все институциональные нормы и принципы государственного строительства и стратегического развития.
Любое оборонное предприятие представляет собой вовсе не продукт свободных рыночных взаимодействий субъектов права и капитала, а институт, появившийся как отражение объективных потребностей общества и государства в обеспечении военной безопасности, предназначенный для выполнения вполне определенного круга задач, вытекающих из этих потребностей. Оказавшись вне рамок государственного управления и общественного контроля, такое предприятие существенно меняет характер своего стратегического планирования, что, в свою очередь, влияет на его значимость как общественного института. При сохранении прежних или появлении новых, более масштабных задач в области укрепления обороноспособности вновь возникают институциональные проблемы, вплоть до создания новых предприятий или восстановления старых, которые были успешно решены много десятилетий назад ценой колоссальных материальных и финансовых затрат. Спрашивается, зачем тогда понадобилась передача в процессе приватизации этих предприятий в собственность неким частным лицам или структурам, что повлекло за собой не только дезорганизацию оборонно-промышленного комплекса, но и прямые экономические и материальные потери?
Реальные масштабы деградации в сфере отечественного ОПК за последние 20 лет не поддаются никакому учету. На многих предприятиях за годы управления «эффективными собственниками» ни разу не обновлялось оборудование – даже в тех случаях, когда оно являлось «точечным» и жизненно необходимым. Зато случаев сдачи уникального оборудования в утиль, перепрофилирования предприятий и перепродаж «освобожденных» от оборонной нагрузки объектов недвижимости чрезвычайно много и становится всё больше.
Так, «новые собственники» сдали в металлолом всё оборудование Саратовского авиационного завода, включая четыре недостроенных Ту-154 вместе со стапелями, и получили от руководителей города и области «добро» на застройку освободившегося места жилыми кварталами. Ранее в Саратове территория крупнейшего оборонного НИИ была передана под монастырь. Область при этом не выделяется развитой промышленностью, не блещет достижениями науки, не показывает рост потребности в высококвалифицированных кадрах. Возникает много вопросов. Например, для чего собственник приобретал подобное предприятие: он собирался получать прибыль для пополнения оффшорных счетов или же крепить обороноспособность Родины? И зачем, а главное – кто ему это всё передал?
Есть огромные предприятия, чья продукция востребована и сейчас, но при этом число работающих уменьшилось в разы, а информационно-вычислительная техника осталась на уровне 1990 года. Они вынуждены в 2013 году срочно закупать новые компьютеры, чтобы установить бухгалтерские программы 1С, поскольку иначе не могут претендовать на госзаказ в соответствии с распоряжениями правительственных чиновников. Ситуация с CAD/CAM, IT и прочими изысками современной информатики, по-видимому еще не оказалась в профессиональном поле зрения этих чиновников.
А совсем недавно российское правительство объявило о том, что поэтапная приватизация оставшихся предприятий ОПК в ближайшие пять лет является одной из его приоритетных программ, наряду с созданием большой Москвы. Как спрашивал по сходному поводу сто лет назад Владимир Пуришкевич: «Что это – глупость или предательство?»
Четвертым главным элементом расшатывания и практического уничтожения ВПК стала хаотичная дерегуляция цен и налоговая политика, приведшие к преобладанию сырьевых, и конкретно энергетических отраслей с катастрофическим повышением внутренних цен и доминированием экспортных поставок. Машиностроительный комплекс и машиностроительные отрасли столкнулись с полной неспособностью продавать свою продукцию как другим предприятиям, так и государству через бюджет. Промышленность и сельское хозяйство в нашей стране по определению имеют высокую энергозатратность. Но, начиная с 2006 года, автомобильное топливо в России стоит дороже, чем в США. Отдельные организации на Камчатке и на Дальнем Востоке, начинают прорабатывать вопросы о завозе топлива из Америки – получается дешевле, чем поставки внутри России. В 2011–12 гг. в США шло поэтапное снижение тарифов на электроэнергию. Чтобы повысить эффективность энергосистемы на протяжении трех десятилетий американцы все теснее увязывают между собой ее элементы, беря за образец Единую энергетическую систему СССР.
В-пятых, бюджетные статьи, направляемые на ОПК, военное строительство и военное развитие, оказались практически на нуле. Соответственно, стало невозможным сохранять инженерные и технические коллективы. Они стали распадаться – практически без всяких перспектив на воссоздание. Так, знаменитый химкинский «Энергомаш» гордится тем, что ему за два года удалось поднять среднюю заработную плату до 23 тысяч рублей (по-видимому, за счет американских заказов на двигатели для баллистических ракет). При этом уже десять лет назад медсестра из газпромовской поликлиники оплачивалась значительно выше, а сегодня дворники в Москве получают зарплаты, вполне сопоставимые со строителями лучших в мире жидкостных ракетных двигателей… Дифференциация доходов в наших условиях сопоставима с таковой разве что в Центр