4. Тактическое подразделение в данных условиях должно иметь в своих боевых порядках не только танки, БМПТ, БМП, самоходные орудия и минометы, но и средства ПВО (ЗСУ). Для отражения массированных ударов, особенно при превосходстве авиации противника, требуется большой запас боеприпасов непосредственно в момент отражения ударов. Для их подвоза необходим бронированный транспорт. Это один из путей решения задачи борьбы с боеприпасами противника и обеспечения выполнения боевой задачи тактическим подразделением.
5. В будущих вооруженных конфликтах, как и в ходе Великой Отечественной войны, нельзя исключать действия войск не только на открытой местности, но и в лесу, в населенных пунктах, что выдвигает дополнительные требования к боевой технике и вооружению. Вооружение должно обеспечивать возможность поражения объектов не только на прямой наводке, а и на верхних этажах и с тыльной стороны зданий, на чердаках, в подвальных помещениях, на обратных скатах высот, на скрытых опушках лесных массивов. Для этого необходимо иметь на вооружении боеприпасы повышенной мощности, способные разрушить стены, укрепления, поразить всю существующую номенклатуру техники противника.
6. Сегодня основой для базы боевой техники должна быть только танковая, с повышенной броневой защитой, передним расположением двигательной установки и возможностью выхода через кормовые двери, за исключением танковой компоновки. Использование имеющихся корпусов устаревших танков позволит уменьшить значительно затраты на производство новых видов вооружения. А использование дополнительной активной брони увеличит защищенность экипажа и десанта.
7. Такой подход позволит тактическому подразделению успешно бороться со всей номенклатурой высокоточных боеприпасов, прикрыв свои боевые порядки зонтиком ПВО с боеприпасами большой эффективности, включая и стоимостный выигрыш по отношению к зенитным ракетам, как в ходе отражения ударов, так и при нанесении ударов, или выполнении любых других задач.
Виталий Аладьин, Виктор Ковалев, Геннадий МалинецкийБольшая игра «черной королевы»
И как бы мне хотелось, чтобы меня приняли в эту игру! Я даже согласна быть Пешкой, только бы меня взяли… Хотя, конечно, больше всего мне хотелось быть Королевой.
«Ядерный гамбит» – ПРОигрыш России
В свете дискуссии о полезности для России дальнейших сокращений в сфере ядерного оружия (ЯО) вспоминается один исторический эпизод. Перед войной во время встречи и беседы с А. Моруа У. Черчилль, обсуждая творчество последнего, высказал следующую мысль: «На вашем месте я писал бы только о том, что у Франции нет самолетов». По воспоминаниям классика биографического жанра, в тот момент английский премьер показался писателю не слишком умным человеком. Однако всю оставшуюся жизнь он горько сожалел, что не послушал совета премьера. Хотя о самолетах французам надо было думать раньше, гораздо раньше. Спустя 70 дней после упомянутой встречи немцы вошли в Париж…
Мы вспомнили этот эпизод потому, что для современной России ядерный фактор как инструмент обеспечения ее безопасности и статуса в мир-системе играет гораздо более важную роль, что когда-то самолеты для Франции.
В середине февраля 2013 года, спустя почти три года после подписания в Праге нового договора об СНВ и спустя 4 года после объявленного там же Б. Обамой начала «большой ядерной игры», в Москве произошло событие, на которое российские СМИ откликнулись следующим образом: «США предложат России вдвое сократить ядерное вооружение и оставить около тысячи боеголовок». Об этом 11 февраля писал «КоммерсантЪ» со ссылкой на источник в администрации президента США. По данным СМИ, данное предложение было сделано во время визита заместителя госсекретаря США Роуз Геттемюллер в Москву с 12 по 15 февраля.
Выбор этой сильной фигуры, своеобразной «черной королевы» американской дипломатии, весьма символичен.
Нельзя не отметить ее заметную роль (совместно с новым послом США в России М. Макфолом) в успешном (для США) заключении нового Договора о СНВ. Р. Геттемюллер была главной переговорщицей со стороны США и совместно с М. Макфолом является соавтором полного текста Договора, ставящего стратегические ядерные силы (СЯС) России в заведомо невыгодные условия. Это дипломаты, которые, опираясь на превосходящую военную и экономическую мощь США, сумели добиться существенных уступок от российской стороны.
Количественные характеристики подписанного договора определяются в части 1 его второй статьи: «Каждая из Сторон сокращает и ограничивает свои МБР и пусковые установки МБР, БРПЛ и пусковые установки БРПЛ, тяжелые бомбардировщики, боезаряды МБР, боезаряды БРПЛ и ядерные вооружения тяжелых бомбардировщиков таким образом, чтобы через семь лет после вступления в силу настоящего Договора и в дальнейшем суммарные количества, подсчитываемые в соответствии со Статьей III настоящего Договора, не превышали:
a) 700 единиц для развернутых МБР, развернутых БРПЛ и развернутых тяжелых бомбардировщиков;
b) 1550 единиц для боезарядов на развернутых МБР, боезарядов на развернутых БРПЛ и ядерных боезарядов, засчитываемых за развернутыми тяжелыми бомбардировщиками;
c) 800 единиц для развернутых и неразвернутых пусковых установок МБР, развернутых и неразвернутых пусковых установок БРПЛ, развернутых и неразвернутых тяжелых бомбардировщиков».
Крылатые ракеты, представляющие значительную часть ядерных сил США, выведены из-под действия договора, что чрезвычайно невыгодно для России.
В настоящее время США начинают новый розыгрыш «ядерного гамбита», стремясь добиться как можно более масштабной «денуклеизации» России – в сфере как тактического, так и стратегического ЯО.
Эта задача приоритетна для Америки. По общему мнению всех правящих на Западе консорций, независимо от нюансов их политических ориентаций, Россия, исполняющая роль поставщика сырья и энергоносителей для развитых стран, «не имеет права» на обладание СЯС и тактическим ядерным оружием (ТЯО). Это принципиальная позиция, поскольку данные поставки сырья должны быть гарантированы не доброй волей Кремля, а отсутствием у нашей страны ядерного потенциала сдерживания.
В современной мир-системе наметились кризисные тенденции. Они могут привести к существенным изменениям в цепочке «ядро – полупериферия – периферия». В этих условиях западный мир не может быть снисходителен к ядерным возможностям «энергетических держав». Это надо четко понимать при организации взаимодействия Россия – США. Очень интересен и тот факт, что Р. Геттемюллер, как и М. Макфол, в 1990-е годы являлись руководителями Московского Центра Карнеги и имеют в Москве обширные связи, в том числе и в неправительственных организациях.
Назначение М. Макфола, ставящего своей целью на посту посла США изменение внутренней политики РФ и ее разоружение, свидетельствует, что администрация Б. Обамы сделала свой выбор в отношении нашей страны. На предоставление России более активной роли в мире и на «перезагрузку» рассчитывать не приходится.
Очевидно, что одной из основных задач Р. Геттемюллер и М. Макфола будет сокращение российского ядерного потенциала с опорой на «поддержку индивидов, групп, общественных объединений, научных и аналитических центров, государственных служащих», о чем писал М. Макфол в своей статье «Доктрина Свободы». Как он намерен добиваться такой поддержки? Судя по весьма острой реакции официального Вашингтона на усиление в России государственного контроля за деятельностью неправительственных организаций (НПО) с введением статуса иностранных агентов (давно существующего в самих США), не последнюю роль в этом процессе должно было играть финансовое стимулирование.
В целом, оценивая целесообразность принятия или непринятия Россией предложенного Америкой «ядерного гамбита», то есть глубоких сокращений в сфере ядерного оружия, мы должны констатировать, что идти навстречу американским предложениям сейчас чрезвычайно невыгодно и рискованно по следующим соображениям.
Во-первых, после катастрофы Советского Союза и начала активного разрушения Западом Ялтинско-Постдамской политической системы мир находится в состоянии «глобальной турбулентности». Возможно возникновение региональных «аттракторов», для которых обладание ядерным оружием становится важным инструментом отстаивания своих интересов и независимости.
Очевидно, что наличие столь разрушительного оружия в руках другого государства само по себе может быть большой угрозой России. Единственной непреходящей гарантией безопасности является собственный потенциал ядерного сдерживания – даже если сейчас обладающие ЯО государства не считают друг друга врагами.
Во-вторых, мы переживаем ситуацию, когда слабеющий доминант (США), рассчитывая сохранить свою позицию на мировой арене, всё чаще прибегает к непосредственной военной силе и организует зоны нестабильности. Финансовое доминирование США самими американскими стратегами всё чаще увязывается с необходимостью иметь подавляющую военную мощь. Напомним, что в последние годы военный бюджет США сравним с совокупным военным бюджетом всех остальных стран мира.
Американские исследователи Л. Г. Бадалян и В. Ф. Криворотов, разработавшие теорию техноценозов, приводят ряд убедительных аргументов в пользу того, что нынешнее положение дел, мировая система и уровень глобализации очень близки к тем, которые имели место в начале XX века, когда слабеющий доминант (Великобритания), чтобы удержать лидерство, осуществляла жесткое милитаристскую политику, стравливая своих конкурентов и тем самым ведя дело к мировой войне.
Казалось бы, мировой доминант, в отличие от стран, лишь претендующих на его место, заинтересован в сохранении мира и создании системы коллективной безопасности, т. к. приобрести в результате войны он ничего не может, но может многое потерять. Однако ни век назад, ни сейчас доминант не избирает такой стратегии. По всей видимости, сильные элитные группировки, определяющие государственную политику стран-доминантов, кровно заинтересованы в военных заказах и внешнеполитической экспансии. В этих условиях обладание ядерным оружием позволяет нам остаться в стороне от большинства вероятных конфликтов.