– Мне это не нравится, – говорю я и одним глотком опустошаю оставшийся в чашке кофе. – Далеко до этой пристани?
Харви встаёт:
– Я поведу.
Глава 23
Дождь хлещет по окнам машины Харви, которая несется сквозь грязные лужи и потоки слякоти по обеим сторонам дороги. Харви приходится сбавлять газ на самых тяжёлых участках и выруливать, чтобы удержать пикап на дороге.
– Будет тяжело, – говорит он, пока автомобиль взбирается по крутому холму, деревья на котором шатает на ветру вперёд-назад, – по-настоящему тяжело. И еще мне нужно вернуться на ферму, чтобы придумать, как прочнее приделать грузила, иначе отвяжутся.
– Ты не боишься?
– Fuck, yeah, I’m scared[12], – восклицает Харви, – но что тут поделать? Если пропадут шесты, на ферме в следующем году можно ставить крест.
– Как думаешь, Арнт с Бьёркангом там? В море?
Волны бьются о гальку, сети с рыбьими головами бьются о раму сушильни снизу от дороги. Где-то среди этой серости можно разглядеть остров и крышу маяка.
– Не знаю, – говорит Харви, когда мы огибаем вершину холма и продолжаем путь к центру Блэкёйвера и пристани Смобот, – но даже если и так, вызовем спасательную лодку, а она выдержит любую погоду.
Я все еще чувствую себя неважно после падения на камни прошлой ночью, а беспокойство из-за всего произошедшего за последние сутки, ощущение, что это было только началом, растёт с каждой минутой.
– Как выглядит лодка? – спрашиваю я, когда мы наконец сворачиваем на дорогу поменьше, которая по крутому склону ведёт к столярной мастерской и продуктовому магазину.
– Ярко-жёлтая, – отвечает Харви, пока машина медленно катится вперёд и объезжает людей: те бегут, согнувшись над лужами и грязевыми каналами между магазинами и машинами на парковочной площадке. – С белым краном на палубе.
Мы подъезжаем к новой парковке у причала Смобот, на стоящем здесь лодочном сарае висит табличка, которая гласит: «Офис береговой охраны Блэкёйвера находится у волнореза в форме подковы».
– Здесь её нет, – констатирую я, когда Харви глушит мотор на парковке у сарая.
– Вижу, – Харви вытаскивает мобильник, – я снова позвоню в Шервёй. – Алло! Лодки нет на причале, – Харви барабанит пальцами по рулю, – подожди, сейчас проверю.
Он делает мне знак головой, выходит из машины и направляется к сараю. Оставшись один, я достаю телефон и звоню Анникен Моритцен.
– Где ты? – спрашивает она, наконец взяв трубку. Её голос звучит так, будто она только проснулась. А может, она тоже ходила к Ульфу и выпросила себе еще таблеток, еще болеутоляющих, снотворных препаратов, тех, что притупляют чувства и позволяют отличать день от ночи.
– Я на пристани в Блэкёйвере.
– Я думала, ты едешь домой.
– Мы ищем лодку шерифа и сержанта.
– Зачем?
– Я нашёл в море мёртвую женщину, – я засовываю руку в карман куртки, открываю упаковку оксикодона и выдавливаю две капсулы, – на маяке Расмуса. – Я быстро проглатываю таблетки. – Шериф и один из сержантов должны были забрать меня с острова вчера вечером, после того как мы с тобой поговорили, но так и не объявились.
– Женщина? – с сомнением в голосе произносит она, после того как я заканчиваю говорить. – Ты уверен?
– Да. Она какое-то время пробыла под водой, но хотя это и не всегда легко определимо, это не он, Анникен. Это не Расмус, – я осознаю, что не стоило звонить. Пока слишком рано, и я не успел заранее продумать разговор.
– Я должна посмотреть, – голос Анникен уже не кажется усталым, теперь она говорит быстрее, отчеканивает слова, и ее охватывает паника, – может быть, ты ошибся, мать всегда…
– Я не ошибся.
– Но откуда ты знаешь, ты же сам сказал, что определить было трудно!
– Не начинай, – замечаю я, когда из сарая выходит чёрная тень и сквозь дождь бежит к машине, – не сейчас. Здесь нечего искать. Я позвоню, когда узнаю больше.
– Нет, подожди, – в отчаянии она чуть не плачет, – я не понимаю…
Я кладу трубку.
– Чёртов идиот, – бормочу я сам себе, засовывая мобильный обратно в карман, – что ты, чёрт возьми, творишь, Торкильд?
Харви садится и захлопывает за собой дверь.
– Никто не может с ними связаться. Спасательная лодка пролежала здесь всю неделю, но вчера утром, когда за ней пришли, лодки уже не было.
Он включает обогреватель на полную мощность и греет руки.
– Шериф Шервёя говорил с отделом в Трумсё и со спасательно-розыскным центром.
– И что теперь? – я чувствую, как в кармане вибрирует мобильный, но не реагирую.
– Они вышлют туда лодку, – говорит Харви. Он глазами следит за дворниками, которые бегают туда и обратно на лобовом стекле, – они скоро их найдут. Лодка «скорой помощи» прочная, как скала, и на ней отличное оборудование. Судя по всему, у них мог просто накрыться двигатель или они просто заплыли на остров подальше.
Я пытаюсь разглядеть за дворниками дождливый морской пейзаж.
– Я только что говорил с его матерью, – сообщаю я, – с матерью Расмуса.
– Что ты ей сказал?
– Я сглупил.
– Каким образом?
– Я дал ей надежду.
Харви облокачивается о руль и смотрит на меня.
– Слушай, – начинает он, – I have to ask[13].
– Валяй, – бормочу я, не отрывая взгляда от пляски дождя поверх волнореза, по лодкам и водной глади.
– Что всё-таки произошло на маяке прошлой ночью? С этой… говоришь, ты нашёл женщину?
– Она была в море. Молодая женщина, наверное, двадцати с чем-то лет. Без лица, без одного предплечья. Одетая в ночную рубашку с футболкой. Босая. Как будто она спала там, в кустах водорослей.
– А еще ты говоришь, что мужчина вышел из моря и забрал её?
– Да.
– Ты видел, кто это был?
– Нет.
– Ты был пьян?
Я поворачиваюсь к нему. Его лицо блестит из-за дождевых капель, а волосы промокли.
– Нет.
– Хорошо, – ухмыляется Харви и барабанит пальцами по приборной панели, – просто должен был спросить.
– Некоторое время назад со мной произошёл несчастный случай, – рассказываю я, снова вглядываясь в пелену дождя, – я получил мозговую травму, некоторые отделы мозга больше не работают так, как должны. Иногда я вижу вещи, которые, может быть, не существуют. Обоняю или ощущаю присутствие людей, хотя я совершенно один. Из-за этого начинаешь в себе сомневаться, перестаешь доверять собственным чувствам, но это не тот случай.
Последнее предложение я, скорее, говорю сам себе.
– Эй, – Харви на секунду поднимает руку и снова кладёт её на руль, – не думай об этом. Я во всё это верю, ты же знаешь. All the way[14].
Лодки, пришвартованные у волнореза в стройном ряду, лениво раскачиваются из стороны в сторону и цепляются за швартовые крюки.
– Думаешь, это был один из них? – спрашивает он.
– Кто был?
– Бьёрканг или Арнт.
– Может быть, это был Расмус.
– Расмус мёртв, – отвечает Харви.
– Ты уверен? Всё, что у нас есть, – это его лодка, которая пришвартована в заливе. Ни трупа, ни места преступления, ничего.
Харви удивлённо смотрит на меня.
– Хорошо, допустим, – произносит он, – но зачем ему прятаться на острове, как какому-нибудь фантому?
– Может быть, он как-то связан с женщиной без лица?
– И не хочет, чтобы кто-то об этом узнал, – на его лице сразу появляются ямочки от улыбки. – Aha, I see what you’re doing. This is some real detective-shit you’re talking about.[15]
– Мне нужно у кого-то остановиться. – Я выуживаю новую таблетку оксикодона и кладу её в рот в надежде, что она будет решающей каплей на чаше весов в борьбе с болью в животе.
– Так ты решил задержаться здесь?
– Не думаю, что у меня есть выбор.
Харви выезжает со стоянки у сарая и ведёт машину обратно к главной дороге. Во рту пересохло, и у меня не получается собрать достаточно жидкости, чтобы проглотить капсулу – она прилипла к языку. Я снимаю ее с языка передними зубами, а потом прожевываю. Вкус резкий и кислый, и мне приходится ждать, пока наберется достаточно слюны, чтобы проглотить порошок. Затем я сплевываю остатки желатиновой капсулы в руку и убираю их в карман куртки.
– Ты не знаешь, здесь есть какой-нибудь гостевой дом, где можно на пару дней снять комнату? – спрашиваю я, очищая языком зубы. – Слишком долго будет разъезжать от Трумсё и обратно, а спать в автомобиле мне не хотелось бы, пока я здесь.
Харви останавливает машину на пересечении с главной дорогой и снова поворачивается ко мне.
– Может быть, у меня есть решение, которое поможет нам обоим, – объявляет он. – Сначала заберём твой арендованный автомобиль, а потом просто следуй за мной.
Глава 24
Я ставлю автомобиль рядом с пикапом Харви и выхожу на парковку у главного входа в социальный центр Шельвика. Возле социального центра стоит гостевой дом. Ветер здесь, на вершине холма, гораздо сильнее, чем в долине.
– Ты шутишь?
– Нет, – смеётся Харви и указывает на постройку. – Я купил это здание шесть лет назад. Изначально его строили под душевую для немецких солдат во время войны. Коммуна здание не использовала, так что я его купил, отремонтировал и поделил на три номера, которые я сам теперь сдаю коммуне и социальной службе. У меня, кстати, есть подобный проект и в Трумсё, шесть одноместных номеров под сдачу.
– Ловко, – отвечаю я и опираюсь о багажник автомобиля.
– Деньги к деньгам, не так ли? Так или иначе, один из номеров сейчас пустует, можешь его арендовать за, скажем, триста пятьдесят крон в день?
– Ну, – отвечаю я, недоверчиво глядя на здание, – видимо, это лучше, чем спать в машине.
– Отлично, – Харви протягивает руку, – ты же оплатишь задаток? Чек, кстати, будет выписать трудновато, это ничего?
– Конечно, – отвечаю я и передаю ему деньги, когда к нам выходит жена Харви. На ней коричневое зимнее пальто с пятнистым меховым воротником, белая шапка, джинсы и зимние ботинки, с таким же серым пятнистым мехом по краям.