Рядом с вокзалом стояло множество такси. Большинство пассажиров автобуса расселись по этим машинам и уехали. Мне, одинокому иностранцу, не следовало долго торчать поздно вечером на пустой остановке. И я взял такси. Водитель спросил что-то по-французски. Я понял, что он, вероятно, хочет узнать, куда мне ехать.
– В консульство, нет, в посольство Сьерра-Леоне, – сказал я ему.
В окно были видны вышки электропередачи и подвешенные к проводам, качающиеся на ветру фонари. Их свет был ярче луны. Машина остановилась возле посольства, и водитель указал мне на зелено-бело-синий флаг, чтобы подтвердить, что доставил меня в нужное место. Я кивнул и расплатился.
Охранники обратились ко мне на крио и попросили предъявить паспорт. Я показал его, и они разрешили мне войти.
На территории находилось человек пятьдесят, вероятно, таких же беженцев, как и я. Большинство лежали на матрасах в открытом дворе. Рядом стояли их узлы и чемоданы. Некоторые готовились ко сну, доставая матрасы из сумок. Как я понял, люди только ночевали здесь и покидали посольство в дневные часы. Я отыскал свободный угол, сел на пол и прислонился к стене, тяжело дыша. Люди, лежавшие вокруг, навеяли мне воспоминания о нескольких деревнях, которые я проходил, когда бежал от войны. Что со мной будет завтра? Какие испытания принесет новый день? Мне стало страшно и тоскливо. И в то же время я был рад, что Фритаун остался далеко позади, и теперь меня никто не заставит снова взяться за оружие. Это было слабым, но все же утешением. Я достал из пакета остатки риса и принялся жевать их. Недалеко от меня сидела женщина. С ней было двое детей – мальчик и девочка лет семи, не более. Она рассказывала им какую-то сказку, но шепотом, чтобы не мешать другим людям. Я следил за ее жестикуляцией и тут вспомнил одну притчу, которую слышал много раз, когда был маленьким.
Поздно ночью мы сидели в родной деревне у костра, протянув руки к огню. Дети слушали разные сказки и следили за тем, как луна и звезды совершают свой путь по небосводу. Раскаленные угли бросали яркие отсветы на наши лица, а серебристый дым ровными струйками поднимался вверх. Па Сесай, дед одного из моих друзей, в ту ночь поведал нам много интересного. Но перед тем, как начать последний рассказ, он несколько раз повторил:
– Это очень, очень важная история.
А затем откашлялся и начал.
– Жил-был охотник, который отправился в лес, чтобы убить обезьяну. Стоило ему войти в джунгли, как он увидел то, что искал: обезьяна удобно устроилась на нижней ветке одного из деревьев. Она не обратила на человека никакого внимания, даже когда услышала шуршание сухой листвы под его ногами. Охотник вплотную приблизился к ней сзади, поднял ружье и прицелился. Он уже собирался нажать курок, как вдруг обезьяна сказала: «Если выстрелишь в меня, твоя мать умрет. А если не выстрелишь – твой отец умрет». При этом она не двинулась с места, продолжала что-то жевать и время от времени почесывала голову или живот.
– Что бы вы сделали на месте охотника? – спросил па Сесай.
Эту историю рассказывали в моей деревне каждый год. Рассказчик (как правило, кто-то из старейшин) ставил перед маленькими слушателями неразрешимый вопрос в присутствии их родителей. И каждого из детей просили дать на него ответ. Но ответа никто не знал, да и если бы он был, вряд ли можно было что-то сказать при маме и папе. Старейшина тоже никогда не открывал правильного решения этой задачи. Всякий раз, когда на таких посиделках очередь доходила до меня, я говорил, что должен подумать. Конечно, рассказчику это не нравилось.
Мы с друзьями, да и все дети от шести до двенадцати лет, которые обычно собирались у костра, потом активно обсуждали, как же выйти из положения, чтобы избежать смерти одного из близких. Но ничего придумать не могли. Стреляешь ты в обезьяну или нет, все равно кто-то умрет.
В ту ночь, о которой я рассказываю, мы вместе с другими ребятами придумали ответ. Правда, он был сразу отвергнут. Мы сказали па Сесаю, что, если бы были охотниками, не стали бы искать обезьяну. Мало, что ли, других животных, на которых можно охотиться? Олени, например.
– Нет, так не годится, – заявил старик. – Условия задачи предполагают, что вы оказываетесь на месте человека, который уже поднял ружье и должен принять решение.
Он разломил орех колы пополам и, улыбнувшись, положил кусочек себе в рот.
На самом деле еще в семилетнем возрасте я нашел ответ, который показался мне верным. Однако я ни с кем его не обсуждал – боялся, что мама огорчится. Но для себя я решил, что все-таки выстрелил бы в обезьяну, чтобы она больше никого не ставила перед таким жестоким выбором.
Историческая справка
Считается, хотя это и не зафиксировано в письменных источниках, что народ буллом (он же шербро) жил на побережье Сьерра-Леоне ранее XIII столетия, до того, как европейцы впервые попали в эти края. К началу XV века многие племена из различных частей Африки мигрировали на территорию будущего Сьерра-Леоне и осели там. Среди них было и племя темне. Оно заняло север побережья, а менде, другое крупное племя, – южную часть страны. Кроме них в различных районах республики живет еще пятнадцать племен.
1462 г. Начинается письменная история Сьерра-Леоне: на побережье высаживаются португальские путешественники, которые назвали горы, окружающие территорию нынешнего Фритауна, Сьерра-Лиоа (Львиные горы), поскольку хребет напоминает фигуру льва.
1500 – начало 1700-х. Европейские торговцы регулярно останавливаются на мысе Сьерра-Леоне и обменивают одежду и изделия из металла на слоновую кость, древесину и – изредка и в небольших количествах – рабов.
1652 г. Из Сьерра-Леоне в Северную Америку (а именно, на острова Карибского моря, располагающиеся неподалеку от южного побережья нынешних США) впервые были привезены рабы.
1700–1800 гг. Работорговля процветает. Из Сьерра-Леоне на плантации Южной Каролины и Джорджии прибывают рабы, которые особенно ценятся, поскольку обладают навыками выращивания риса.
1787 г. Британские аболиционисты[51] помогли четырем сотням освобожденных рабов из Соединенных Штатов, Новой Шотландии[52] и Великобритании вернуться в Африку и основать в Сьерра-Леоне так называемую «Провинцию Свободы». Эти крио (от слова «креол». – Ред.), как их стали называть, происходили из разных областей Африки.
1791 г. Еще несколько групп освобожденных невольников прибыли в «Провинцию Свободы», и скоро основанное там поселение получает название «Фритаун» (буквально: «свободный город». – Ред.). Сейчас это столица Сьерра-Леоне.
1792 г. Фритаун становится одной из первых британских колоний в Западной Африке.
1800 г. Во Фритаун прибывают освобожденные рабы с Ямайки.
1808 г. Сьерра-Леоне становится британской коронной колонией[53].
1821–1874 гг. Фритаун является резиденцией британского губернатора, который также управляет Золотым Берегом (ныне Гана) и Гамбией.
1827 г. Основан Фура-бэй-колледж, который быстро становится центром притяжения для англоговорящих африканцев Западной Африки. В течение более чем столетия он являлся единственным по-европейски устроенным университетом в Западной Африке южнее Сахары.
1839 г. Невольники, перевозившиеся работорговым судном «Амистад», восстали. Их предводитель, Сенгбе Пиэ, или Джозеф Синк (под этим именем его знали в Соединенных Штатах), был молодым человеком из сьерра-леонского племени менде.
1898 г. Британия вводит в Сьерра-Леоне налог с домовладения, постановив, что жители новообразованного протектората должны платить в зависимости от размеров своей хижины. Таким образом оплачивались «услуги» британской администрации. Эта мера вызвала два восстания во внутренних районах страны, одно из которых было поднято племенем темне, а другое – племенем менде.
1951 г. Британцы вводят в Сьерра-Леоне конституцию, дающую права местному населению. Таким образом постепенно подготавливается деколонизация страны.
1953 г. Создается местное правительство; на пост главного министра англичане утвердили кандидатуру сэра Милтона Маргаи.
1960 г. По завершении успешных переговоров в Лондоне по вопросам конституции Милтон Маргаи становится премьер-министром.
1961 г., 27 апреля. Сьерра-Леоне становится независимым государством, а Милтон Маргаи – его первым премьер-министром. Страна выбрала парламентскую систему в составе Содружества наций[54]. На следующий год Народная пария Сьерра-Леоне (НПСЛ) выбирает Милтона Маргаи, который привел страну к независимости, выигрывает первые всеобщие выборы с общепринятым в мире возрастным цензом.
1964 г. Милтон Маргаи умирает, и премьер-министром становится его единокровный брат сэр Альберт Маргаи.
1967 г., май. На выборах партия Всенародный конгресс (ВНК) выиграла большинство мест в парламенте. Соответственно, генерал-губернатор, представляющий британского монарха, провозгласил Сиаку Стивенса, лидера ВНК и мэра Фритауна, новым премьер-министром. Через несколько часов Стивенс и Альберт Маргаи были посажены под домашний арест бригадным генералом Дэвидом Лансаной, главнокомандующим вооруженными силами республики. Это было сделано под тем предлогом, что формирование правительства следовало бы отложить до завершения выборов племенных представителей в парламент. Вскоре другая группа офицеров составила еще один заговор, а за ним последовал третий переворот, известный как «мятеж сержантов».
1968 г. С возвращением страны к гражданскому правлению Сиака Стивенс наконец вступил в должность премьер-министра. Однако спокойствие окончательно не установилось. В ноябре, когда начались беспорядки в некоторых провинциях, было введено чрезвычайное положение.