– Вам показалось! – повторил Йозеф, пока терпеливо.
– В Совет отправлюсь! Да трясётся же! Вы что-то делаете!
Воспользовавшись случаем, я подобрала под себя ноги и с трудом разогнула колени. Потрогала ссадины на икрах и, выдавив немного крови, поморщилась от боли и отвращения. Нещадно болел и низ спины, собравший ступени. Боль заполняла меня до краёв, как смертельный яд. Она рвалась наружу стонами и криками. Сегодня Йозеф, определённо, был исключителен в своих попытках подмять меня под себя.
Опираясь на перила, я вскарабкалась наверх: настолько быстро, насколько позволяла боль. Госпожа Уразов подарила мне время, которое нужно использовать с толком.
– Вы неправильно меня поняли! – Йозеф внизу начинал кричать. – У нас всё в порядке!
– Но земля-то трясётся, – возразила Уразов.
Я проковыляла по коридору, нырнула в уборную и щёлкнула задвижкой. И едва не закричала, когда из зеркала над раковиной выплыло отражение. Растрёпанная, грязная и окровавленная краля по ту сторону корчила недовольные рожи. Я склонила голову к плечу, и незнакомка послушно повторила движение. Глупо сомневаться – это я. Страшная, как вся моя жизнь. Если я выйду в таком виде к вознице – испугается и уедет, оставив меня на дороге с пожитками!
Надо что-то с этим делать.
Я развязала хвост, отправив волосы гулять по плечам. Повернула ручку, и вода, бурля, полилась на дно ванны. Немеющими губами я прочитала ключ и наложила на ссадины заклятие быстрого обновления. От утренних синяков, конечно, не спасёт, но недавние раны сгладит. Пока золотая энергия, пахнущая сандалом и ванилью, клубилась вокруг моей головы и плеч, я, морщась, промывала стягивающиеся ранки и замазывала их белилами. Каждое прикосновение давалось неимоверной болью. Пальцы онемели и казались деревянными брусками.
Когда заклинание сошло на нет, по ту сторону зеркала, наконец, проявилась я. И, хотя небольшая красная полоса ещё горела над верхней губой, а на скуле проступала ссадина, я уже не походила на жертву избиения. Половина проблемы была решена.
Оставалась самая главная часть – боль. Я не смогу уйти далеко, если сейчас не позабочусь о себе.
– Почтенные Покровители, – взмолилась я, косясь на себя в зеркало, – помогите мне сейчас!
Ключ снова полетел с языка, отстреливая острыми слогами. Жёлтое сияние нагрело ладони, и знакомый запах наполнил маленькую комнатку. Я редко испытывала врождённую силу своего Потока на себе. Не было надобности: я хорошо терпела боль. Теперь узнаю, за дело ли благодарил меня Морино.
Я подняла руки над головой, позволив золотистому сиянию скатиться на плечи. Кокон дымки окутал меня, превращая реальность в размытые штрихи акварели. На мгновение потоки энергии стали такими плотными, а запах – таким явным, что голова пошла кругом, а перед глазами повисла чёрная пелена. Я зажмурилась и тут же снова открыла глаза, дабы прогнать пугающую иллюзию.
Но ничего не изменилось. Вокруг по-прежнему разливалась чернота.
– Почтенные Покровители, – вымолвила я шёпотом. Язык едва ворочался во рту.
– А ну, ешь! – мужской голос пролетел над ухом, как стрела, сорвавшаяся с тугой тетивы.
Я моргнула несколько раз, надеясь, что моя реальность возвратится, но тщетно. Видимо, заклятие отобрало слишком много сил, и мозг наполовину отключился.
Металлический предмет скользнул по губам.
– Почему ты такая бестолковая? Чем больше съешь, тем скорее уйдёшь отсюда!
И только тогда я осознала, что моё избитое тело больше мне не принадлежит.
Глава 10Побег
– А ну, ешь! Почему ты такая бестолковая? Чем больше съешь, тем скорее уйдёшь отсюда!
– Что?! – выкрикнула я, не сумев побороть удивление. И тут же обнаружила, что мой голос снова пищит и срывается.
Треклятые Разрушители! То, чего я так боялась, всё-таки случилось. Слепая девочка вернулась в мою реальность и заняла её, вытеснив меня настоящую! Паника обвила сердце побегами тёрна и проткнула его шипами насквозь. Влилась в кровь, как яд, и понеслась по сосудам. И ведь самый неподходящий момент для визита выбрала!
Почтенные Покровители, я так просила вас избавить меня от этого кошмара! И я вам верила! Но вы забыли обо мне. Забыли…
– То, – в мой раскрытый рот ссыпалась еда. Я неохотно сжала зубы, пережёвывая зёрнышки. Трапеза походила на плов из булгура. – Ты ведь не хочешь тут задерживаться, Элси. Там тебе будет намного лучше.
– Где там?! – произнесла с удивлением, и разваренные крупинки посыпались изо рта.
Что-то шло не так. Воздух вокруг стал совсем другим: свежим, сухим и ласкающим. И тихим. Я не слышала больше мамы Элси. И Лукаса.
– На Первом Холме, Элси, – проговорил мужчина, вытирая мой рот. – Гатрэ там холят и лелеют.
Что-то оборвалось внутри, как туго натянутая нить. В памяти воскресли кривые строчки из блокнота. Споси нас тётя гатрэ. Гатрэ…
– Гатрэ?! – вырвался удивлённый возглас.
«Гатрэ?! Гатрэ?! Гатрэ?!.» – повторило гулкое пространство.
Звук расслоился на отголоски и распух, обволакивая плотным одеялом. Усилившись до невероятной громкости, слова зазвенели в ушах. Головокружение снова накатило, размазав странную реальность, которую я могла лишь слышать и чувствовать. На миг мне показалось, что я теряю сознание. Выкинула руки вперёд, но зацепилась лишь за упругую пустоту.
– Гатрэ, – попыталась я ответить внутреннему голосу, но язык не слушался.
Мгновение спустя меня тряхнуло, и я распахнула глаза в своей уборной. В том теле, которое мне дали Покровители. И как же я была ему рада!
Огляделась: ничего не изменилось. Те же стены из полированного дерева, старый фаянс и мощная струя воды, разбивающаяся о дно ванны. Разве что, Поток почти сошёл на нет. Теперь лишь лёгкая дымка клубилась у ног, уходя в пол. Вместе с ним исчезала и боль.
– Это безумие, – пробормотала я, глядя на своё отражение. Женщина по ту сторону омута недовольно зашевелила губами. – Не иначе.
Остатки дымки рассеялись, очертив пространство у ног. Я оборвала нити, и горячие слёзы потекли из глаз, смывая белила. Почтенные Покровители, не покидайте меня, молю! Только не сейчас. Не в эти мгновения, когда решается моя судьба.
Я набрала воды в сомкнутые руки и прополоскала рот. Выплюнула в раковину прозрачную жидкость с прожилками крови. Вода потекла по пожелтевшему фаянсу, как оплавленный воск. И только тогда я заметила нацарапанные у стока буквы и оставленное рядом лезвие для бритья.
Впрочем, этот почерк я уже видела. В своём блокноте. Танцующие буквы, словно написанные детской рукой вслепую. Линии без соприкасающихся концов, сплющенные круги, больше похожие на толстые короткие спирали. «Споси нас», – вопила новая надпись.
Я вглядывалась в кривую строчку, змеёй обвивающуюся вокруг стока, и не могла свести воедино мысли. То, что я знала об Элси и её прыжках, никак не укладывалось в голове и противоречило всем законам здравого смысла. Да существует ли вообще эта Элси?! Но ответ, увы, был для меня однозначен: Элси реальна. Но не потому, что мне не хотелось верить в собственное безумие. Слишком много частичек кошмара просочилось в реальность, чтобы считать его пустым сном.
Как же тяжело принять всё!
Я промокнула слёзы и поправила косметику. Не время проявлять слабость. И негоже растрачивать драгоценные секунды на ерунду. Тысячу раз успею подумать об этом потом. Пока Йозеф отвлечён на разговор, я должна собрать вещи. И – самое главное – покинуть этот дом. Любой ценой.
Быстро помолившись, я вытащила из-под раковины пару холщовых мешков для мусора. Дверца тумбочки сердито хлопнула, едва не зажевав между створками пальцы. Ватные ноги вынесли меня в коридор, и я метнулась к спальне. Не без облегчения услышала плывущий с нижнего этажа голос Йозефа, перемежающийся раздражённым кряканьем старушки Уразов. Судя по тому, что канделябры натужно позвякивали, конфликт вошёл в фазу кульминации. Земля действительно тряслась, как и всегда, когда Уразов была раздражена.
Я затворила за собой дверь, оставив голоса в коридоре. Спешно распахнула гардеробную. Ростовое зеркало красноречиво оповестило, что с косметикой я постаралась на совесть. Не особо разбираясь, я побросала в мешки накидки, юбки, бельё и полотенца. Подумав, достала из корзины для грязного белья любимое платье – то, в котором была на субботнем дежурстве. Утрамбовала его в один из мешков, заметив попутно, что погон на левом плече оторван, а вместо него торчат необработанные нити. Неудивительно: в тот сумасшедший день я могла и обувь потерять, не заметив. Взамен в корзину полетело ненавистное цыплячье платье с каплями крови на груди. Должно быть, никому оно больше не понадобится: вряд ли кто-то возьмётся его стирать.
Первое попавшееся платье из гардеробной оказалось, пожалуй, слишком тёплым для третьего сезона, но куда более комфортным. Гладкая шерсть легла на тело, обнимая и лаская. И снова – ненавистный жёлтый цвет, чуть грязноватый, с лёгким уклоном в серость. Цвет, преследующий меня с рождения.
Следом за одеждой на дно мешка опустилось самое важное: свёрток с монетами и ключами от квартиры матушки. Сбережения, о которых не знал мой муж. Денег оказалось не слишком много, но теперь каждый медяк мог пригодиться. Я не могла знать, чего ждать от завтрашнего дня. Вырвет ли он меня с корнем, как погибшее дерево, или пересадит в свежую почву, давая шанс обрести новое настоящее?
Часы над кроватью издевательски считали секунды. Золотая стрелка неслась по кругу, размеряя время по шагам. Я потеряла не больше трёх минут, но даже они казались тягучей вечностью. Теперь осталось самое важное: уйти незамеченной.
Солнечный луч прорвался сквозь штору и лёг на захламлённый пол. Он звал за собой, подсказывая путь. Первый раз в жизни я поблагодарила Покровителей за то, что окно моей спальни выходит на задний двор!
Повернула проржавевший шпингалет. Старая рама натужно скрипнула, открывая путь на свободу. Навалившись на подоконник, я высунулась наружу и поймала губами поток свежего ветра. Звенящий воздух сладко пах цветочной пыльцой и солнцем. За отрезком забора впереди проглядывал участок госпожи Уразов: разноцветный и ухоженный. Земляные стихийницы по праву могли гордиться своими садами.