Для приличия я улыбнулась и кивнула. Злорадствовать над прошлыми бедами старшего господина мне совершенно не хотелось. Более того: вчера он показался мне неплохим человеком. Пусть издали, но всё же.
Василенко довольно блеснула глазами и, тряхнув светло-зелёной юбкой, торчащей из-под униформы, вышла. И только после того, как за ней захлопнулась дверь, я осмелилась скорчить недовольную гримасу.
– Стерва, – заключил Шири.
– Ещё какая, – согласилась я. – Лазовски и то приятнее. По крайней мере, говорит всё в лицо.
Медленно разогнув затёкшие ноги, я встала. Подошла к окну и зажмурилась от солнечного света. Куст жасмина бил в стекло растопыренными пальцами веток. Дорожка перед парадным входом пустовала. Посетителей сегодня оказалось немного, и после восьми принятых занемогших выдалось долгожданное окно. Но даже хорошее стечение обстоятельств не спасало от тягостных мыслей.
Сегодня после работы я не вернусь домой. Тяжело признать, но я никогда больше туда не вернусь. Теперь я – бесправная скиталица, мечущаяся от места к месту, последней обителью которой – телом – пытается завладеть странная слепая девочка. У меня не остаётся даже самой себя. У меня много вопросов и мало ответов. И крах по всем фронтам. Такой, что в пору к Покровителям уходить.
Вот только не примут. Место самоубийц – в обители Разрушителей.
– Не ведитесь, – произнёс Шири за моей спиной. – Всё образуется. А она ещё своим ядом захлебнётся.
– Непременно, – его слова порождали лишь призрачные надежды, но больше рассчитывать было не на что. Вера в лучшее – единственное, чем я могла себя побаловать. – Пока никого нет, стоит заняться оформлением документов. Найди-ка в регистратуре карту младшего Морино. Я должна зафиксировать вчерашний протокол воздействия.
– Мне казалось, вы вчера его оформили, – Шири встрепенулся.
– Не успела, – отвернулась, чтобы он не заметил, что я покраснела. – Лечение было долгим и сложным.
– Имя?
– Линсен, – сказала я, не оборачиваясь. – Линсен Морино.
Шири сработал оперативно. Через десять минут карта Линсена уже лежала на моём столе. Попутали же меня вчера Разрушители сдать её обратно в регистратуру: могла бы и заглянуть, почитать, полюбопытствовать. Но кто в тот момент знал, что мы с ним ещё встретимся, причём таким странным образом?
Непредсказуемы дороги, что вытоптали для нас Покровители. Если бы ещё сутки назад мне сказали, что Линсен Морино станет моим спасителем, это вызвало бы у меня лишь нездоровый смех безумца. Теперь же я называю его по имени. И на «ты». И верю ему. Пока.
Провела пальцами по обложке. Шершавый картон, ничего особенного. Две наклейки в уголке. Оранжевая, с жирной единицей – указывающая на страдающего лёгкой степенью гипертонии. И ярко-алая, зловещая, похожая на свежую каплю крови. Такую помощники клеили на карты особых занемогших: скандальных, странных и требующих индивидуального подхода. Чтобы, получив на руки карту, жрица сразу знала, с кем имеет дело.
Подковырнула наклейку ногтём. Странно, что вчера я не обратила внимания на алую маркировку. Вот что значит утомление и стресс.
Карта не была толстой: на десяток обращений максимум. Первая запись была датирована шестью циклами ранее. Пролистав протоколы осмотров, я не обнаружила ничего, кроме типичных жалоб начинающего гипертоника. Пожалуй, лишь один нюанс сбивал с толку. Каждую запись сопровождала ремарка: «Прослушивание провести невозможно, из-за отказа занемогшего снимать одежду». Никогда бы не подумала, что Линсен стеснителен до подобных заморочек!
Недоверие снова напомнило о себе. Подняло голову, скользнуло по лопаткам и обвило шею, как змея. Зашипело над ухом, выпустив язык. Когда Линсен показывал мне рану на бедре, он не стеснялся!
Картины вчерашнего вечера неожиданно пошли чёрными трещинами, а светлые эмоции – полетели пеплом по ветру. Человек, что помог мне, совсем не такой, каким я его запомнила. Настоящий Линсен, наверняка, больше похож на заносчивого недоумка, которого я встретила в процедурной. Догадка была горячей и саднящей, она выжигала сердце и царапала душу.
Но почему он притворяется? Зачем весь этот спектакль?
Зачем ему я?
Перелистала потрёпанные странички карты, пытаясь найти ответы. Но ничего нового не обнаружила. Завершал карту мой вчерашний протокол воздействия. Безупречно оформленный, между прочим. Вот и всё. Никаких намёков на причины сверхскорого заживления ран.
– Шири, – поинтересовалась я. – У тебя быстро заживают мелкие раны?
– Почти моментально, – отозвался помощник. – Точно знаю одно: перерезать себе вены я не смогу.
– А ты видел, чтобы у людей так же быстро затягивались?
– Ну, если человек – жрица, – начал рассуждать Шири, – и её Поток от рождения нацелен на быстрое заживление ран, то допускаю.
– А если человек – не жрица?!
– Значит, ему может помогать жрица, – Шири развёл руками.
– А если не помогает?
– Можно? – скрип открывшейся двери оторвал нас от разговора.
– Входите, – с неохотой выдавила я.
В кабинет ввалилась женщина огромных габаритов. Юбка её ярко-синего платья топорщилась углами и то и дело звякала россыпью мелких камушков. Оборки на груди и вокруг талии делали фигуру дамы ещё объёмнее и пышнее.
– Суставы болят! – с ходу проголосила посетительница, сваливаясь в кресло.
– Моё почтение, – отозвалась я угрюмо.
Шири, неоднозначно прокашлявшись, протянул через стол карту занемогшей. У переплёта красовалась зловещая алая маркировка. Такая же, как и у Линсена.
– Коленки, – женщина деловито подняла юбку, обнажая отёчные ноги, – стопы, пальцы. Всё болит. Куда деть себя не знаю.
– Моё почтение, – повторила я громче.
– Так вы слушайте меня уже! – возмутилась женщина. – А то заладили, как птица-говорун. Моё почтение, моё почтение.
– Жрица Альтеррони, вообще-то, намекала на то, – встрял Шири, – что люди обычно здороваются, когда видят друг друга первый раз за день.
– Здороваются, – непонимающе выкрикнула дама, – и что? Я-то тут причём? У меня коленки болят, а вы тут про правила хорошего тона! Я буду жаловаться!
Слова неожиданно стали глухими, тихими и отрывистыми, словно она кричала сквозь толстый ватный матрац. Как во сне до слуха донёсся отчитывающий её голос Шири, но я не сумела разобрать ни слова. Звуки растянулись и потеряли высоту. В недоумении подняла голову. Лицо занемогшей плыло в сети белых искр и превращалось в большое световое пятно.
Пелена заволокла взор. В панике бросила взгляд на карту, пытаясь рассмотреть фамилию посетительницы, но буквы смазались в неразборчивые кляксы. Головокружение набирало силу по секундам. Несмотря на то, что рассудок постепенно отключался, я отдавала себе отчёт: происходит самое страшное. Элси снова хочет в моё тело. И противостоять ей я не в силах.
Почтенные Покровители! Только не у всех на виду! Пожалуйста…
Попыталась встать – ноги не послушались. Лишь тело неуклюже опрокинулось вперёд. Ребро стола ударило под дых, но боли я не почувствовала.
А потом наступила темнота.
***
Когда моё прерывистое дыхание разорвало тишину, а под пальцами проступила плотная накрахмаленная ткань, темнота не развеялась. Лишь поменяла цвет, став серовато-фиолетовой, и задрожала. Тщетно проморгавшись, и не обнаружив ничего, кроме пустоты, я задышала чаще. Сомнений не оставалось: меня снова перекинуло в чужое тело.
Ярость накатила волной. Закружила голову, остановила дыхание. В панике я замолотила кулаками по одеялу. Нет, меня пугала не темнота. Не страшила и чужая ипостась. Но от осознания того, что Элси сейчас полноправно владеет моим телом, становилось по-настоящему жутко. И я ничего не могла изменить!
Страх стиснул горло железными лапами. Почтенные Покровители! Вздумалось же ей прыгнуть именно в этот день и в этот час! Что, скажите, она натворит на моём рабочем месте?! Думать, как я буду высасывать из пальца оправдания, совершенно не хотелось, но иных мыслей не оставалось. Страшно предположить, каких дел Элси может наворотить моими руками. Если коллеги не отправят меня в изолятор для безумцев, мне очень повезёт.
А если отправят?..
– Кто здесь? – выкрикнула в темноту ненавистным писклявым голосом.
Колышущаяся чернь ответила молчанием. Глухим и зловещим. Тишина лишала слуха. Лучше бы лишила страха!
Приподнявшись на локте, я ощупала кровать. Ладонь снова налетела на прикроватную тумбочку и едва не опрокинула стакан, полный какой-то жидкости. Теперь я была уверена: я в том же месте, что и накануне. Та же кровать. Та же тумба. И то же слабое тело с ограниченными резервами. Ни прибавить, ни отнять.
Что ж, придётся использовать время, подаренное мне, с пользой. Ничто не мешает искать ответы. Почему бы не исследовать это место? Чем скорее я пойму, что к чему, тем больше шансов, что эти прыжки прекратятся без особого вреда для меня…
Без особого вреда?! Что за чушь!
Хлопнула себя по лбу. Хватит лелеять пустые надежды! Если я не подготовлюсь к худшему, крах застигнет меня врасплох и обезоружит. Тот факт, что Элси впрыгнула в меня при свидетелях, уже не сулит ничего хорошего! Осознав это окончательно, я завыла в голос. Это были чужие умозаключения: мрачные, расчётливые, рациональные до оскомины. Мысли, которые могли бы принадлежать Сиил, но не мне. Но, увы, правильные.
Я распрямила руки и попыталась сесть. Повело в сторону: да так резко, что едва не опрокинулась обратно. В ушах задребезжало, но не так пронзительно, как вчера. Словно пробуя свои резервы, я наклонила голову, потом – откинула назад. Шум набрал громкость, и я снова различила в нём рокот знакомых колёс.
Повозка приближалась, угрожая сравнять с землёй.
Когда одеяло соскользнуло с колен и рухнуло на пол, по ногам прошлась волна холода. Пересиливая себя, я поднялась. Ворсистый ковёр защекотал пятки.
Покрутившись на слабых ногах, я выкинула руки вперёд и упёрлась в стену. Нащупала стыки досок. Деревянные панели не были отлакированы, но поражали гладкостью. Цепляясь за стену, я повернула под прямым углом и обнаружила выступ подоконника. Он оказался невероятно длинным и широким. Вытянув руку, хотела коснуться стекла, но пальцы застряли между тонкими деревянными полосками. Жалюзи скрадывали обзор, опускаясь до самого низа. Попыталась дёрнуть их вверх – не поддались. Лишь голова закружилась, а повозка в воображении загрохотала громче.