– Треклятые Разрушители! – прорычала я в отчаянии.
Повозила руками по подоконнику, пытаясь найти хоть что-то, способное направить по верному следу. Но обнаружила лишь трескающуюся краску, пластами отстающую от старого дерева. Снова вышла на середину комнаты и покрутилась на подгибающихся ногах. Видимо, головокружение опять занесло меня в сторону. Потому что я натолкнулась на открытый шкаф с множеством полок.
Опершись на хлипкие перемычки, я перевела дыхание. Несмотря на то, что я практически не нагружала себя, одышка казалась невыносимой. Она сушила горло, скручивала лёгкие, стискивала грудь и выходила наружу сиплым кашлем.
Почти все полки оказались пустыми. Лишь в самом низу, в горке пыли я нашла цепочку с болтающимся на ней кулоном. Холодный декоративный кристалл, обмотанный проволокой. Судя по размерам и толщине, такую мог носить мужчина.
– Интересно, – пробормотала я себе под нос. – Очень интересно.
Приближающиеся шаги оборвали поток мыслей. Я напряглась, готовясь к неизбежному. «Главное – не говори лишнего, – прозвенел в голове голос Сиил, вынырнувший из далёкой памяти. – Если ты откроешь рот, они поймут, кто есть кто».
Сиил всегда была умнее. И всегда была права.
– Элси! – за моей спиной что-то скрипнуло, и знакомый голос ворвался в помещение. Да так внезапно, что я дёрнулась, едва не уронив себя на пол.
– Элсарио? – вопросительно произнесла я.
Скрежет растревожил тишину. Ключ дважды провернулся в замке. Потом я услышала тихие шаги по ковру. Тёплые руки легли мне на плечи.
– Я же сказал: называй меня просто папой. Мне казалось, в прошлый раз мы договорились. Мать привила тебе дурные привычки.
– Где она? – выкрикнула я.
Ответа не последовало. Элсарио лишь легонько подтолкнул меня вперёд, показывая путь к кровати. Закинул одеяло обратно и бережно усадил на него.
– Тренируешься с моим талисманом? – с одобрением проговорил он, взяв меня за руку.
– С талисманом? – произнесла я, с тягостью сообразив, что речь идёт о кулоне. – Да. Я пытаюсь.
– Всё верно, Элси, – похвалил Элсарио. – Ты должна будешь прыгнуть в меня, и мы продемонстрируем это… тем людям.
– Ага.
– Странно, что у тебя пока не получается. Должно было ещё в первый день…
Я лишь мотнула головой, опасаясь проронить лишнее. Вокруг зашумело сильнее. Учащённый пульс заколотился в висках. Страшная повозка снова вышла на финишную прямую и начала приближаться с неумолимой скоростью.
– Ты ведь ни в кого ещё не прыгала? – голос Элсарио сделался строгим и густым.
– Нет, – оборвала я.
– Точно?! – мороз пробежал по спине от его ледяных интонаций.
– Точно.
– Пойми, Элси. Если ты не сможешь прыгнуть, ты никогда не уедешь отсюда.
– Папа, – сорвалось с губ. – Если я – твоя дочь, то отчего ты так хочешь, чтобы я уехала?
– Только потому, что там тебе действительно будет лучше, – отозвался Элсарио. – Здесь тебя видеть не должны, и ты знаешь, почему. А теперь – давай потренируемся.
– Но я плохо чувствую себя, – растерялась я.
И я не врала. Грохот в голове становился оглушительным. Словно сама смерть бежала за мной на костлявых ногах. И как только девочка постоянно с этим живёт?
– Элси, – проворковал Элсарио нараспев, – есть такое слово: надо. Просто сожми талисман в кулаке покрепче и сосредоточься.
– Я правду говорю, – выдавила я сквозь зубы. – У меня сильно кружится голова. И в ушах шумит.
– Элси, не капризничай. Иначе Лукас получит наказание.
– Где Лукас?! – вырвалось у меня. – Где он?!
Шум оглушил меня, накрыв зыбкой волной. Пронёсся по нервам, как по струнам, вздыбливая волоски на коже, и наполнил голову. Потянула ладони к вискам – руки не послушались. Слишком уж близко подъехала повозка.
Я снова видела разболтанные колёса с вывалившимися спицами, разъярённые морды лошадей с горящими глазами, столбы колючей пыли. И силуэт возницы. Его лицо скрывала тень, но я знала, кому оно принадлежит.
Элсарио.
Дребезжащий звук заполнил всё тело, отдаваясь отвратительной вибрацией в каждой клеточке. Сознание снова уплывало. Но прежде, чем оно меня оставило, я поняла важную вещь.
Повозка – мой способ вернуться назад.
Глава 15Жертва
Задолго до того, как мрак выветрился из головы, а веки распахнулись, нос учуял дурманящий запах вытяжки из валерианового корня. Он плавал вокруг, то накрывая терпкой оскоминой, то робко отступая. Зловещей тишины больше не было: вокруг шуршали чужие шаги.
– Вы считаете меня некомпетентной, госпожа Стоун? – прорезался сквозь темноту знакомый голос, который я не смогла сразу соотнести с внешностью.
Мурашки, вздыбив волосы, побежали по телу. На лбу проступил ледяной пот. Стоун рядом! Значит, свершилось самое страшное, и на лучшее можно не надеяться… На всякий случай, я решила не открывать глаза раньше времени. Может быть, удастся понять, что к чему, из разговора. Не стану же я расспрашивать начальницу, что творила Элси?
– Я считаю, – ответила госпожа Стоун, – что даже хорошие специалистки могут быть невнимательны. Иногда. Посмотрите её ещё раз, госпожа Гир.
Ситуация прояснялась. И как я сразу не признала чернокнижницу Гир, специалистку по науке безумия? Госпожа Гир работала в изоляторе для безумцев и приходила в амбулаторию лишь в определённые дни, по графику. Занемогших её профиля здесь водилось мало, да и те, как правило, не признавали свой недуг. Возможно, то, что она оказалась на месте сейчас, сыграет мне на руку.
– Я смотрела уже три раза, – возмутилась Гир. – И потратила немерено сил. Вердикт каждый раз был одинаков, и я не понимаю, почему вы во мне усомнились. Я – пожилая женщина, и мои резервы не безграничны, прошу меня извинить.
– Как вы объясните то, что с ней произошло? – коварно процедила Стоун. Её тон убивал надежду на лучшее. – Надеюсь, теперь понятно, почему я вам не верю?
– Не всегда причина странному поведению – безумие, – Гир твёрдо стояла на своём. – Сбои в тонких материях часто возникают при сильном переутомлении. И в состоянии стресса. Вы сами изучали науку безумия и знаете, как могут вести себя занемогшие под влиянием травмирующих обстоятельств. Кардинальное отличие от безумия состоит в том, что эти изменения полностью обратимы.
Полностью. Обратимы. Какие чудесные слова: как музыка. Как бальзам на душу. Выходит, если Элси мне померещилась, у меня есть шанс вернуться к нормальной жизни?
Стоп. Девочка не могла быть пустой иллюзией. Она есть, как бы прискорбно мне ни было. Слишком многое Элси оставила после себя в этой реальности.
– И всё-таки, – Стоун сменила гнев на милость, – посмотрите её ещё раз.
– Какой в этом смысл?
– Вы работаете у меня, – заявила Стоун. – И я здесь решаю, кому и чем заниматься. Где есть смысл, а где – нет, определять тоже только мне. Поэтому не…
Её речь прервал скрип на высокой ноте. Уши засаднило так, что я едва не выдала себя. Потом раздался глухой стук, и сквозняк пробежал по полу, как рассерженная кошка.
– Моё почтение, Гэйхэ, – дружелюбно сказала госпожа Гир.
– Госпожа Василенко, – недовольно прокаркала Стоун, – прошу вас покинуть кабинет.
Я едва удержалась, чтобы не рявкнуть от досады. И сюда добралась, нехорошая женщина! Василенко всегда там, где раздают свежие сплетни. Неизвестно, что лучше: если она останется в кабинете, или если Стоун проводит её пинком. В первом случае Василенко узнает о произошедшем, и назавтра вся амбулатория будет обсуждать, что у Альтеррони уехала крыша. Во втором – додумает то, чего не услышала, и тоже всем расскажет.
– Я лишь хотела узнать, – суетливый голос госпожи Василенко елозил наждаком по нервам, – всё ли в порядке.
– Всё отлично, – заключила Стоун. – Идите.
– Моя помощь не нужна? – не унималась Василенко.
– В самую последнюю очередь, – выдавила Стоун сквозь зубы.
Я готова была вскочить и расцеловать Стоун. В такие моменты она меня восхищала.
Дверь обиженно хлопнула, оборвав поток сквозняка. Гомон голосов, доносящихся из коридора, затих, превратившись в густую тишину.
– Я прошу вас, – продолжала Стоун. – В последний раз. Просто по человечески.
– Хорошо, – прозвучал смиренный ответ Гир. – Но вы не увидите ничего нового.
Ледяная, колючая волна коснулась кожи и понеслась по телу вверх. Запах сухого бессмертника и могильной земли окутал меня, как старое одеяло. Несмотря на тёмные ассоциации, аромат заклятий Гир понравился мне больше, чем мой. В нём сквозило что-то вечное, умиротворяющее. Что-то, перетягивающее, вопреки законам времени и мироздания, в тёплые деньки детства. Так пахнет время. Ностальгия по прошлому. И воспоминания, заключённые в детских рисунках и одиноких фотографиях из альбома.
– Она не безумна, – заключила Гир через пару минут, и у меня отлегло от сердца.
– Этого просто быть не может! – снова возразила Стоун.
– Это факт, – настаивала Гир. – У безумцев аура разделена на два чётких слоя. У госпожи Альтеррони – совершенно нормальная аура. Немного искрит, правда. Должно быть, её что-то сильно волнует.
– Вот только не надо мне сейчас про стресс, – Стоун снова взялась за своё. – В изолятор её.
– Не имеем распоряжения изолировать здоровых, – отрезала Гир.
– Она не здорова!
Ну, это уже слишком!
Я распахнула глаза. Первое, что увидела – белый потолок с аккуратными канделябрами. Когда я повела головой, он закачался, и взгляду явились стены кремового окраса. Я сидела в кресле, в кабинете госпожи Стоун. Слава Покровителям, кроме начальницы и Гир никого поблизости не обнаружилось. Меньше свидетелей – меньше последствий.
– Вы так хотите изолировать меня, госпожа Стоун, – проговорила я сухими губами, – что готовы пренебречь вердиктом титулованной специалистки по науке безумия?
Обе женщины замерли, растерянно поглядывая на меня. Абсолют внезапной тишины настораживал и пугал. Возможно, сейчас я подписывала себе смертный приговор. Но, вероятнее всего – лишала себя любимой и стабильной работы. Нет, не так. Лишила.