Попытка уснуть не принесла ничего, кроме нового потока тревоги. Едва я закрывала глаза, как начинался бесконечный бег по абрикосовой аллее. Стоило лишь открыть их, и Сиил с портрета впивалась в меня укоризненным взглядом. Даже когда я отворачивалась, она таращилась мне в спину: пристально, осуждающе. Невыносимо.
Невыносимо!
Я перевернулась на спину и уставилась в потолок. Волнистые тени плыли в лоскутах лунного сияния, извиваясь, как письменные строчки. Неожиданно вспомнился список из блокнота. И обещание проверить погреба гостиницы, что я дала самой себе. Третий пункт из четырёх у меня под носом, а я не шевелюсь! Почему?
Ответ пришёл сразу. Он обескураживал и выламывал. Если узники обнаружатся в подвале гостиницы, что вполне вероятно, это будет значить лишь одно. Линсен – враг. Враг помогал мне. Я верила врагу и плакала на его груди. Я ревновала врага. И – самое главное – я зачем-то нужна врагу.
Но разве лучше закрывать глаза и тешиться сладкими надеждами? Разве лучше изнемогать от страха и неопределённости? Если я продолжу трястись, как загнанная мышь, ничего хорошего не получится. Я должна сделать это.
Я отбросила одеяло и выбежала в клин лунного света. Натянула корсет и простенькое платье без рукавов. Прокралась к двери, как воровка, словно опасаясь, что Сиил может высунуть с портрета руку и ухватить за юбку. Выглянула наружу. Огни ещё не погасили, но голоса уже не слышались. Как и шаги. Пожалуй, если я выйду в коридор прогуляться, это ни у кого не вызовет подозрений. Мало ли, чем я занимаюсь ночью? Может, решила выйти на улицу подышать или выкурить сигарету?
Я просочилась в коридор, хранящий аромат оплавленного воска, и затворила номер. Отойдя от двери, почувствовала себя подвешенной в небытии, но оттолкнулась от пола и понеслась навстречу страхам. Одинаковые канделябры и огни светильников побежали назад. Я подобралась к лестнице и, осторожно ступая, спустилась на первый этаж. Ковёр, стелящийся по ступенькам, прекрасно впитывал звуки. Чтобы превратиться в тень, оставалось лишь не дышать.
Правую часть коридора первого этажа – судя по всему, административную – делила пополам стена с резной дверью посередине. У косяка болтался маленький серебряный колокольчик. Что там говорил Линсен? Направо от лестницы и до конца? Теперь я знаю, где он скрывается. Только сейчас мне совершенно не хотелось, чтобы он меня заметил. А помощи от него – и подавно.
«Не открывай сердце тому, кто может оказаться врагом, – пропела Сиил в голове. – Выпьет кровь и зальёт вместо неё смолу. Иногда ты бываешь такой глупой, Сирилла».
Игнорируя голос, столь же явственный, как парализующий ужас, я пересекла коридор и нырнула в затемнённый холл перед чёрным ходом. Темнота вобрала меня, укрыв от посторонних глаз. Судя по тому, что светильников и мебели здесь не было совсем, пользовались холлом крайне редко. Однако надо отдать должное горничным, пол блестел чистотой, растягивая по доскам одинокие блики из коридора.
Темнота скрыла звуки и запахи, лишив контакта с реальностью. В мимолётном небытии я даже забыла, как дышать. Пара шагов во мраке, и я упёрлась в дверь, перегороженную засовами. Прислонилась к старому дереву ухом, словно оно могло дать подсказку. По ту сторону жалобно выл ветер. Так пронзительно, что хотелось подхватить его мелодию и выплакать её слезами.
Прокралась в дальний угол и наткнулась ещё на одну дверь в боковой стене. Собравшись с мыслями, толкнула её, только она не поддалась. Лишь скрипнула, будто насмехаясь. Я скользнула рукой по косяку, пытаясь найти засов. Чуть пониже ручки болтался небольшой навесной замок.
Может, это и есть вход в погреб? Неспроста же он заперт!
Припала к двери, надеясь услышать шаги или плач. Но уши залила гробовая тишина. Ясно было одно: ловить здесь нечего. Кажется, я надумала себе слишком многое.
Выпрыгнула из темноты, сдерживая учащённое дыхание, и по наитию рванула влево от лестницы. Безмолвные двери с номерами проносились мимо, сливаясь в жирную размазанную линию. Коридор повернул под прямым углом, сделал крюк и вынес меня точно к двери ресторана. Судя по мёртвой тишине, пропитавшей всё вокруг, концертов сегодня не намечалось.
Ресторан! Почему я раньше не подумала о нём?! Я засмеялась в ладонь, поражаясь тому, как же просто всё гениальное. За залом для посетителей наверняка есть кухня, где работают повара. У них должен быть доступ к свежим продуктам, а, значит, и к погребу!
Я осторожно отворила дверь и нырнула в тихую темень, как в море. Сквозняк, просочившись сквозь щель, подхватил моё уставшее тело, как кавалер в танце, и потащил в проход между рядами столов.
Лунный свет стелился у ног мутными квадратами. Струящиеся блики очерчивали столы и стулья. По мере того, как я приближалась к центру зала, паника нарастала. Это была моя личная пляска смерти. В зловещей тишине моё дыхание казалось громовым и звенящим.
Или это не я дышу?!
Словно в подтверждение опасений, я ощутила кожей чужой взгляд. Он скользил по плечам, впивался промеж лопаток, ниспадал на поясницу. Кто-то в темноте безмолвно выжидал момент, чтобы показаться. И, возможно, броситься на меня.
Остановившись на середине зала, я обернулась и встретилась глазами с лунной пустотой. Очертания двери поглотил густой мрак: колючий и холодный. Вдохнула поглубже, пытаясь побороть страх. Я уже жалела, что мне приспичило выбраться из номера именно в этот час. Темень вокруг казалась переполненной порождениями Треклятых. Ещё шаг – и когтистая лапа схватит за лодыжку, опрокинув на пол! И потащит в самое сердце прибежища Разрушителей.
– Кто здесь? – прошептала я едва слышно. Завывание сквозняка стёрло мой голос, превратив в едва уловимый сип. На большее меня не хватало: мешал страх. И неприятная боль в уголках иссохших губ.
Темень зашевелилась и засопела. Забугрилась тенями, поменяла цвет, вспучилась, как огненное варево в котлах Разрушителей. Сомнений не осталось: я не одна здесь.
Темнота двулика: она таит опасность, но может и укрыть. Всё зависит от того, каким языком с ней разговаривать. Я могла бы скользнуть в закуток у сцены, спрятавшись во мраке. Я могла бы лечь на пол, слившись с тёмной дымкой, и отползти назад, выжидая, пока незнакомец выйдет в полосу света и покажет лицо. Но рациональные решения, как и всегда, добрались до моей головы слишком поздно. Да и удушье, порождённое ужасом, слишком сильно держало горло. Поэтому я покорилась бесплодной панике.
Завизжав во весь голос и помянув Разрушителей, я ринулась к выходу, прямо навстречу таинственному гостю. Паника охватила мышцы жидким огнём, сжигая заживо. Меня заносило то в одну сторону, то в другую; кидало между полосами света и глубокой тьмой. Финал моего неудачного выхода предрешили отполированные половицы. Поскользнувшись с разбега, я налетела животом на стол и согнулась от боли, пронзившей всё существо. Рухнула на пол и жалобно застонала.
Когда темнота ответила сопением, страх пригвоздил меня к половицам. Тело одеревенело и стало чужим. В какой-то момент страх достиг своего апогея, и мне показалось, что я вот-вот впущу в себя Элси. Что будет делать хитрая девочка наедине с неизвестным врагом? Ясно, как день: подставлять моё тело под удар! Но реальность вернулась ко мне, когда ладони инстинктивно заскребли по паркету, пытаясь уволочь непокорное тело под стол. Стало легче. Но лишь на миг. Потому что темнота впереди выплюнула тень, а в тишине раздались шаги.
Отвернувшись, я попыталась прочитать ключ. Глупо было рассчитывать на базовое заклятие защиты, но всё же это лучше, чем не пытаться спастись вовсе. Но ничего не получилось. Ссохшиеся корками губы не размыкались вовсе, а язык во рту едва ворочался, путая слова и искажая звуки.
Тень заслонила озерцо лунного сияния перед моим носом. В воздухе задрожал аромат сухой лаванды, мелиссы и мускуса, и я поняла: мой конец настал. Сейчас я уйду к Покровителям. Некоторые жрицы из амбулатории утверждали, что знают, как пахнет смерть. Теперь знаю и я.
Закрыла лицо дрожащими руками, пытаясь обмануть неизбежное. Слишком взбудораженная, чтобы плакать, и слишком гордая, чтобы сдаваться.
– И что вы делаете здесь в такой час, госпожа Альтеррони? – заговорила тень. Тяжёлая рука легла на плечо, прогоняя тревоги.
– Линсен, – выдохнула я, не оборачиваясь. – Морино.
Вот так сюрприз! Это был он: человек, чьи раны слишком быстро заживают. Человек, которому от меня что-то нужно. То ли друг, то ли враг, то ли просто так. Впрочем, судя по тому, что вчера он заставал меня в самых неожиданных местах, я могла предугадать его появление. Я не удивилась бы, даже обнаружив его поутру в своей уборной.
– Не спится? – он обошёл меня и присел на корточки.
– Я хотела найти что-то, – разум лихорадочно искал решение, – что помогло бы облегчить мою головную боль. И подумала, что на кухне есть луковая шелуха.
– Луковая шелуха? – Линсен улыбнулся. Лунный свет заискрился в его распущенных волосах. Я поймала себя на постыдной мысли, что очень хочу их коснуться.
– Из неё готовится отвар для облегчения мигреней, – я не сдержалась и улыбнулась в ответ.
– Ты могла бы попросить меня, – заметил Линсен, протягивая руку. – Я знаю здесь всё.
– Я думала, что ты уже уснул, – постанывая, я села на полу. Обхватив его ладонь своей, поднялась на ноги. – К тому же, я могла помешать.
– Гулять по темноте опасно, Сирилла, – выдохнул Линсен с непонятным наслаждением.
– Не опаснее, чем доверять первому встречному.
– Ты доверяешь первым встречным? – он криво усмехнулся. То ли действительно не понял, кого я имею в виду, то ли намеренно старался меня смутить. – И кто из нас первый встречный, я хотел бы знать?
– Линсен Морино, – отрезала я. – Кажется, ты вызвался мне помочь, а не задавать дурацкие вопросы.
Линсен извернулся и надменно посмотрел на меня из-за плеча. А потом – протянул руку, приглашая пойти за собой.
– Я не жрица, но знаю средство получше луковой шелухи, – отметил он. – Идём, Сирилла.