– Ваш отец в порядке? – Почтенные Покровители! Не могу больше слышать его!
«Элсарио!» – выкрикнула память, и сердце упало в пятки. Захотелось убежать прочь. Раствориться в воздухе, провалиться в пекло к Разрушителям. И я бы непременно сделала это, если бы не знала: Элси вернёт меня обратно. Непременно вернёт.
– Немного перебрал вчера, – отметил Линсен с горестью. – Вместе с Гризельдой. И теперь я вынужден сам показывать постояльцам номера.
Дозорный понимающе кивнул. Бросил на меня оценивающий взор из-под вздыбленных бровей. «Вспомнил!» – закричало подсознание, выудив искры из его зрачков.
– Найдите прекрасной госпоже номер поскорее, – пробурчал он, рассматривая меня, как куклу. Улыбнулся во весь рот, продемонстрировав жемчужные зубы. – Того и гляди уснёт.
Я жадно вслушивалась в интонации его голоса, которые уже казались не слишком похожими. Может, я сама надумала это сходство? У разных людей бывают одинаковые голоса. Слишком многое произошло за последние дни, и я вполне могла перепутать. Мы сами придумываем себе страхи, сами заключаем себя в темницы и сами смыкаем кандалы на своих запястьях.
Напевая себе под нос, Уорт поспешил по коридору дальше. А я, наконец, поняла, что вызвало его улыбку, и выдавила нервный смешок. Пиджак Линсена всё ещё болтался у меня на плечах. Должно быть, похождения младшего Морино уже никого не удивляют. Даже дозорных.
За грудиной царапнуло. Почему все здесь закрывают глаза на то, что потерянный мужчина кутит с женщинами?! Почему никто ещё не попытался отправить Линсена в Пропасть, которую он заслужил одним поцелуем на крыше? Не может быть, чтобы у молодого и преуспевающего мужчины не было недоброжелателей!
– Элсарио? – осторожно поинтересовалась я, когда дозорный скрылся за поворотом.
– Элсарио? – непонимающий взгляд Линсена развеял сомнения. – С чего бы тебе поминать Покровителя людских судеб?
– Этого мужчину ведь зовут Элсарио Уорт?!
– Ты с кем-то путаешь его, – ответил Линсен. – Это господин Джейсон Уорт. Служит в охране гостиницы в свободное от дозора время, сколько я себя помню. Возился со мной, ещё когда я малышом был.
– Я раньше видела его в городе. Он показался мне странным, – сдавленно пробормотала я.
– Джейсон замкнулся в себе с тех пор, как жена, едва родив, бежала и оставила его молодым и потерянным, – пояснил Линсен. – Отец так говорит. Я узнал его уже таким.
– Но зачем ей это было нужно?
– Кто знает, – выдохнул Линсен. – Может быть, она полюбила другого. А, возможно, родила дочь и не хотела, чтобы он отдал жизнь за Посвящение. Джейсон не осуждает её.
– Я видела, как он бил мальчика, – призналась я. – Воришку. И до сих пор не могу опомниться и выкинуть это из головы.
– Долг любого дозорного быть жестоким к тому, кто преступает Устои и Положения, – вздохнул Линсен. – Как бы дико это ни звучало.
– А Джейсон выращивает абрикосы? – спросила я между делом.
– Что, вспомнила? – Линсен хохотнул. – Уже покупала у него фрукты?
Тревога нахлынула с новой силой. Пробежалась по мышцам дрожью, сжала грудь и остановила дыхание. Уверенность в том, что Джейсон Уорт – это Элсарио моментально перекроила мир и распорола прежние истины на лоскуты. Не может быть столько совпадений на пустом месте! Но самое жуткое, что Линсен связан с ним. Как-то, но связан. Неспроста они оба появились в моей жизни и начали мельтешить перед глазами. Я нужна им.
Я снова заблудилась в трёх соснах. Ходила кругами, приминая хвою, ставила метки, но возвращалась в начальную точку. Как разрушить эту иллюзию и не запутаться ещё сильнее? И где искать ключ к разгадке? Может, под рубашкой младшего Морино?
Линсен распахнул дверь моего номера. Линия утреннего света забрезжила из щели и легла на пол, разделив нас. Я перешагнула порог и сразу почувствовала себя одинокой. Одинокой и напуганной. Наспех зализанные раны застонали с удвоенной силой, а сердце запрыгало в груди, как отбойный молот. То ли от страха, то ли от плотской похоти.
– Приятных снов, госпожа Альтеррони, – Линсен заглянул в щель и закусил губу. – Так значит, после полудня.
– Нет, господин Морино, – мои руки задрожали. – Сейчас. Сию минуту.
Мысли подёрнулись болотной мутью, а в голове гулко застучало. Не желая искать себе оправданий и надумывать очередные страхи, я обхватила грудь Линсена и втянула его в номер. Когда дверь захлопнулась, отгородив прохладную негу коридоров, я позволила ему неуклюже навалиться на себя и прижать к стене. Тёплое, разорванное дыхание пролетело над плечом и зашевелило локоны у виска. Сильные руки обхватили мои плечи и потянули на себя. Его трясло, как в лихорадке. Промахиваясь и задыхаясь, я нашла его губы и впилась в них, как в живительный источник. Скользнула поцелуем по шее и упёрлась в застёгнутый наглухо воротник.
– Ты обжигаешь меня, Сирилла, – проговорил он, и мурашки побежали по плечам. Что делать, когда один лишь голос потенциального врага сводит с ума?
– Так гори! – обогнула губами линию его воротника.
– Утром, когда зелёный змий освободит вас, вы будете жалеть, госпожа Альтеррони, – прошептал Линсен в самое ухо, подстёгивая мой азарт. – Вы будете очень сильно жалеть.
– Ну и что, – выдохнула я ему в шею. – Пусть.
Скользнув дрожащими руками по его груди, я нащупала пуговицы на воротнике. Осторожно расстегнула их непослушными пальцами. Я должна использовать момент. Лишь бы Покровители не позволили мне обезуметь от его прикосновений.
– Нет, – сказал Линсен с нарочитой твёрдостью. Неожиданно разорвал объятия и крепко перехватил мои запястья.
– Извини, – пробормотала я, не справившись с удивлением.
– Зачем тебе это, Сирилла? – его руки всё ещё дрожали, как и мои.
– Хотела посмотреть, не прячешь ли ты крылья, – ляпнула я.
Его дыхание оборвалось на вдохе. Лицо застыло восковой маской, а губы напряглись и стянулись тонкой нитью. Он сжал мои запястья ещё крепче, почти причиняя боль.
– Говори, – сказал он холодно. – Кто подослал тебя?
– Это я у тебя должна спросить! – выкрикнула я, не желая мириться с подобной грубостью. – Не я же тебя преследовала!
– Так сложно ответить? – произнёс Линсен сквозь зубы. – Мой отец как-то в этом замешан, да?
– В чём?!
– Сколько тебе заплатили, Сирилла?!
– Я не понимаю, о чём ты! – почувствовала, как горячие дорожки бегут по щекам. – Ты спас меня, Линсен! Ты подарил мне крышу над головой и еду, когда я вынуждена была бежать от мужа под страхом смерти от его кулаков! Ты успокоил меня и показал, что я – не мусор! Ты протянул мне руку, когда я так в ней нуждалась! Ты возник в моей жизни, как посланник Покровителей! А теперь говоришь, что меня подослали?! Да провались ты к Разрушителям, если мои чувства для тебя размениваются на деньги!
Вырвав ладонь из крепкого захвата, я залепила Линсену звонкую пощёчину. Звук взмыл под потолок и расколотился на отголоски эха.
Нет, Линсен не разозлился. Не дёрнулся и не стал бить в ответ, как обычно делал Йозеф. Лишь легонько потёр багровеющую от удара щёку кончиками пальцев. Его взгляд снова растерял искры и стал тяжёлым. Как в первые часы нашего знакомства.
– Хорошо, Сирилла, – сказал он спокойно. – Мы оба перегнули палку. Извини, если был груб или расстроил.
– Провались уже, Линсен Морино! – проплакала я, отвернувшись к стене. Больнее разочарования в моей жизни не случалось.
– Пожалуйста, Сирилла, – выдавил он через силу. – Ответь мне на один вопрос, и я уйду.
– На один! – я вытирала слёзы. – Не более того.
– Кто с тобой на этой картине? – он бросил взгляд на дорогой мне портрет.
– Сестра! – закричала я. Эмоции кололи сердце, как битое стекло. – А теперь уходи!
– Где она сейчас? – Линсен приподнял бровь.
– Это второй вопрос! – в ярости развернулась и толкнула его. – И я не обязана на него отвечать!
– Где твоя сестра, Сирилла? – повторил он вопрос, словно не слыша меня.
– Я не хочу говорить об этом! – закричала я в истерике. – Молчи о ней, если не хочешь худшего! И, пожалуйста, оставь меня!
– Несколько минут назад ты хотела, чтобы я остался, – Почтенные Покровители! Он ещё и издевается.
– Знала бы я, что это всё напускное, не подпустила бы тебя и на пушечный выстрел!
Помявшись, Линсен распахнул дверь, впустив в номер аромат остывшего воска и чужих шагов. Уже на пороге застыл и бросил взгляд через плечо.
– Я был искренним с тобой, Сирилла, – выговорил он на прощание. – Настолько, насколько мог себе позволить. Жаль, что ты оказалась не той, кого я в тебе увидел.
***
Мы ещё не успели срастись, но разъединяться оказалось тяжело. Болели губы и сердце. И странная, неосязаемая субстанция, заполняющая лёгкие. Хотелось плакать, но для Линсена Морино было жалко и слезинки. Каждый раз, когда веки начинало щипать, я вспоминала, как он перехватил мои запястья, оборвав поцелуй. Память добавляла масла в огонь, напоминая, как он нарочито придирался к каждому слову в амбулатории. Слёзы отступали. Оставалось недоумение.
Тридцать битых минут я прижималась лицом к подушке, вдыхая аромат свежевыстиранного и открахмаленного белья. Вкус порочных поцелуев Линсена горел на губах. Дремота то и дело накатывала, как океанская волна в разгар шторма, и тащила за собой. Но на грани сна и бодрствования глаза непременно раскрывались, и всё начиналось сначала.
Пиджак Линсена небрежно кучковался на стуле. Золотистые пуговицы поблёскивали во мраке. Интересно, вернётся ли он за ним? И если явится, то когда? Вероятно, выждет момент, когда я отлучусь. Вот и думай теперь, что его так обидело, и где я оплошала. Неужели виною всему сравнение с нефилимом?
Почему я вообще занимаю этим мысли?! Это я должна обижаться!
Мало-помалу, сон подступал, и бороться с ним становилось всё сложнее. Тревожная дремота окутала тело тёплым коконом. Погладила плечи, как мать, и одурманила голову. Перед глазами понеслись образы и лица. Деревья, крыши и облака, похожие на лохматых овец. И Сиил. Моя дорогая Сиил.