Аньезе покраснела до корней волос и тут же выскочила из-за стола.
– Побегу на работу, пока ты еще чего-нибудь не сказала! – воскликнула она, смутившись.
По дороге на фабрику Аньезе ломала голову над тем, как сообщить Колелле о своем увольнении. Как он это воспримет? Скорее всего, плохо. И не только потому, что она собиралась лишить его «Нувель Марианн», что станет для него сильнейшим ударом, но и потому, что Колелла только что создал под нее новый отдел. Он будет просто в бешенстве. «Но, в конце концов, какое мне дело? Пусть злится сколько угодно».
Перед отъездом Джорджо они обговорили, как все устроить: в начале апреля Аньезе сообщит на фабрике о своем увольнении, чтобы Колелла смог найти ей замену, в мае Джорджо сойдет на берег в Аралье и останется с ней, пока она не завершит работу, а потом, в начале июня, они вместе сядут на поезд в Савону…
При одной только мысли об этом Аньезе улыбнулась. Она часто представляла себе их совместную жизнь в общем доме… «Какой он по утрам, когда проснется? Такой же сонный, как я, или же он из тех, кто болтает без умолку еще до первой чашки кофе? В какой позе он спит? А вдруг он храпит?» – подумала она и невольно рассмеялась. Сколько всего предстоит им сделать вместе в первый раз, и впереди у них целая жизнь, чтобы узнать друг друга.
Правда, был еще один первый раз, который им предстоял…
Аньезе внезапно замерла и смущенно прикрыла рот рукой. «Он увидит меня голой! – подумала она, широко раскрыв глаза. – А если я ему не понравлюсь? А если я не умею это делать? Что, если я его разочарую?»
Она потрясла головой, будто пытаясь отогнать от себя эти мысли, и ускорила шаг.
Подойдя к фабрике, она снова остановилась и посмотрела на вывеску: «Мыловарня Ф. Колелла». Аньезе провела несколько месяцев, мучаясь с выбором, который казался ей непосильным. Еще пару недель назад сама мысль о том, чтобы покинуть это место, разрывала ее на части, вызывая чувство вины и страх потерять себя.
Но за считаные часы все изменилось. Сначала письмо от Джорджо, где он уверял ее, что в их совместной жизни найдется место и для ее работы, без которой она себя не мыслила. Затем внезапная смерть отца, которая разрушила все, что Аньезе считала незыблемым, и заставила ее осознать, как мимолетна жизнь и как легко она может оборваться, когда того не ждешь.
Глядя на вывеску, Аньезе впервые осознала, что это уже не ее дом и не фабрика деда. Сколько раз за эти месяцы она останавливалась, чтобы посмотреть на вывеску, сменившую скромную табличку «Дом Риццо»? Считай, что ни разу. Она просто закрывала глаза, упрямо отказываясь принимать реальность. А вот ее брат сразу увидел все как есть.
Она кивнула небольшой группе рабочих, устроивших перекур в ожидании начала смены, и вошла внутрь.
Дверь кабинета Колеллы была открыта. Прежде чем пойти в раздевалку и переодеться в зеленый халат, заменивший ее старый комбинезон, Аньезе постучалась к Колелле.
Тот поднял голову от лежавших на столе бумаг.
– Риццо! Входи, входи, я как раз тебя ждал, – сказал он с непривычной приветливостью, жестом приглашая ее сесть.
Аньезе села напротив него и сразу заметила на столе белый флакон – тестовый образец шампуня для кудрявых волос с оливковым и кокосовым маслами.
– Отличная работа! – воскликнул Колелла, указывая на флакон. – Женщины будут без ума от этого кокосового аромата. Я прочитал в отчете, что ты попробовала шампунь на своих волосах и осталась довольна.
– Да, – подтвердила Аньезе. – Волосы становятся послушными, этого я и хотела добиться.
Колелла удовлетворенно кивнул.
– Замечательно. Но мы не станем сразу запускать его в продажу, – добавил он.
– Почему? – удивилась Аньезе.
Колелла ухмыльнулся и пригладил усы.
– Мы выпустим целую линейку шампуней! Для всех типов волос: кудрявых и прямых, жирных, сухих и тонких… Я уже дал задание Козимо: он разрабатывает новые флаконы, – воодушевленно сообщил он. – Как тебе такая идея? Великолепная, а, Риццо?
Вот почему он в таком хорошем настроении, подумала Аньезе.
– Да… Отличная идея, – пробормотала она. – Но сначала я должна вам кое-что сказать.
Она сделала глубокий вдох и выпалила:
– Я увольняюсь, но проработаю еще два месяца, чтобы у вас было время найти мне замену.
Колелла застыл от удивления, а потом нахмурился.
– Что ты такое говоришь, Риццо? Издеваешься? Ты не можешь вот так взять и уволиться.
Аньезе выпрямилась.
– Почему это не могу? Еще как могу.
Он сузил глаза и ухмыльнулся.
– Понял. Ты хочешь больше денег. Так бы сразу и сказала.
– Нет, нет, – возразила Аньезе. – Дело не в этом. Я и правда решила уйти.
– Могу я узнать почему? Или это секрет, как и твоя формула? – огрызнулся Колелла.
Аньезе проигнорировала эту колкость.
– Я переезжаю на север, – ответила она, не вдаваясь в подробности.
«В конце концов, моя личная жизнь его не касается», – подумала она.
Колелла подался вперед.
– Ты же понимаешь, что я не могу вот так взять и снять «Нувель Марианн» с продажи? Это поставит меня в затруднительное положение перед поставщиками, магазинами, покупателями… – сказал он, тщательно выговаривая каждое слово и с трудом сдерживая гнев.
– Я понимаю. Но ничего не могу поделать. Мне жаль, но мое решение окончательное, – твердо повторила Аньезе. – Я останусь на фабрике до первой недели июня, ровно на два месяца, начиная с сегодняшнего дня, – уточнила она, а затем добавила: – И обещаю вам, что разработаю линейку шампуней до своего увольнения.
Она попыталась встать, но Колелла остановил ее резким движением руки.
– Сколько ты хочешь за формулу? Назови цену.
Аньезе вспыхнула.
– Формула «Нувель Марианн» не продается! – выпалила она, вскакивая с места.
Колелла тоже поднялся и угрожающе ткнул в нее пальцем.
– Ты знаешь, что я могу подать на тебя в суд, потребовать возмещения убытков за упущенную прибыль? В сущности, я могу разрушить твою жизнь? Ты это понимаешь, девочка?
Аньезе побледнела. «Он серьезно? Неужели он и правда может потребовать с меня возмещения убытков?» – судорожно думала она, чувствуя, как бешено колотится сердце. Но внезапно ее осенило: если он подаст на нее в суд, всем, в том числе и его братьям, станет известно, что его сотрудница, да еще и женщина, его шантажировала! Он потеряет лицо!
Она расслабилась и спокойно выдохнула.
«Нет, этого он не допустит. Он просто пытается меня запугать».
Воодушевленная этой мыслью, Аньезе пожала плечами и коротко ответила:
– Делайте что хотите.
Она бросила последний взгляд на ошеломленное лицо Колеллы и вышла из кабинета.
Оставшись один в доме дяди накануне свадьбы, Лоренцо сел на стул у телефона, снял трубку и набрал номер. Он ждал, прислушиваясь к гудкам, и, взглянув в зеркало, едва узнал себя. Поддавшись мягкой, но настойчивой просьбе Дорианы, он неохотно согласился сходить к их семейному парикмахеру, чтобы привести себя в порядок перед свадьбой. А когда тот спросил, как он хочет, чтобы его подстригли, немного подумав, ответил: «Под Мастроянни».
– Алло? – послышалось в трубке.
– Ну, здоро́во, – сказал Лоренцо.
На том конце провода повисло молчание.
– Привет, Лоренцо, – наконец ответил Фернандо не слишком приветливо.
– Как ты, дружище? Мы ведь не виделись… с прошлого лета, верно?
– Верно. Я приезжал на Рождество, но тебя не было.
– Не было.
Снова тишина.
– Как дела на севере?
– Спасибо, хорошо.
– Ты все также работаешь на заводе?
– Да, – сухо ответил Фернандо. – Лоренцо, зачем ты звонишь?
– Как зачем? Хотел поговорить, узнать, как дела, – смутился Лоренцо.
– Ясно…
– Что с тобой? Ты какой-то странный.
– Со мной? Все в порядке… – ответил Фернандо с ноткой сарказма.
– Мне так не кажется.
Он услышал, как друг глубоко вздохнул.
– Слушай, Лоренцо, мне известно, как ты поступил с моей сестрой. И я знаю, что ты скоро женишься. Моя мать плакала, когда говорила об этом.
Лоренцо промолчал. Он вспомнил Марилену, ее доброту, то, как она приютила его у себя, и почувствовал себя виноватым за ее слезы.
– Я никогда не вмешивался в ваши отношения, ты же помнишь, – продолжил Фернандо. – Да, знаю, у Анджелы непростой характер, чего уж говорить, но она не заслужила такого отношения. Она узнала, что ты женишься на другой, нося на пальце твое кольцо.
– Я… Фернандо, все сложнее, чем кажется. У нас с Анджелой возникли проблемы. Ты и сам видел… Мы с трудом понимали друг друга, у нас были разные представления о будущем.
– Нет, дело не в этом. Отношения заканчиваются, это понятно. Никто не заставляет тебя жить с моей сестрой, раз ты этого не хочешь. Но, Лоренцо, расстаться можно по-разному. Ты плохо поступил с Анджелой. Очень плохо. Ты выбросил ее, как старую тряпку, как только понял, что она мешает твоим планам. Без малейшего уважения.
Лоренцо молчал. У него не было сил возражать, оправдываться или притворяться… Каждое слово Фернандо было правдой. Пришло время сбросить маску. Он чувствовал, что не может лгать. Они были слишком давними друзьями, чтобы обманывать друг друга.
– Я знаю. Все, что ты говоришь, – верно, – признался он. – Ты ведь так и сказал тогда на пляже, помнишь? «Знаю, ты пойдешь на все, лишь бы вернуть фабрику». Ну, я и пошел. И теперь я в шаге от своей цели.
Фернандо тяжело вздохнул.
– Да, я помню. Но я сказал тебе и кое-что еще. Я предупредил, чтобы ты был осторожен, пока не стало слишком поздно, иначе ты рискуешь потерять всех, кто тебя любит. Но ты не послушал. Ты уперся и поступил по-своему.
Лоренцо кивнул, закрыв глаза.
– За все приходится платить.
– Тогда я желаю тебе, чтобы ты добился своего и нашел покой. Что ты хочешь, чтобы я сказал?
– Ничего… – прошептал Лоренцо. Он знал, что добавить больше нечего, пришло время попрощаться и повесить трубку. Но что-то его удерживало.