– Но тело человека гораздо тяжелее монетки.
– Давай ты лучше сыграешь еще разок?
Анна покопалась в кошельке, выудила четвертак и сунула его в прорезь игрального автомата. Счастливица миз Пакман. Может, жизнь ее ничего и не стоила, зато у нее всегда была возможность начать эту жизнь заново.
Сэм с головой ушел в игру, а Анна, наблюдая за сыном, прикидывала, что же ей теперь делать.
Очевидно, самое лучшее для них – уехать в Лос-Анджелес, город ее детства и юности. Правда, здесь таилось несколько «но». С одной стороны, вернуться в город, где ты родился, – все равно что расписаться в собственном бессилии и признать: я проиграл. С другой стороны, в Лос-Анджелесе нет достойных упоминания театров, и, значит, у Анны там окажется еще меньше работы, чем в Нью-Йорке, где работу ей предлагали раз в год по обещанию. И если судьба ей все-таки улыбнется, она станет перебиваться с хлеба на воду, играя коварных мошенниц-азиаток в полицейских телесериалах и фильмах. Придется попотеть, доводя до ума различные «восточные» акценты, и навсегда забыть о ролях «американок». Возможно, подвернется какая-нибудь реклама, озвучка или показы мод. Впрочем, для дефилирования по подиуму она, наверное, уже старовата. А можно и вовсе завязать с актерством и выучиться на программиста, риелтора, парикмахера, дизайнера интерьеров, преподавателя аэробики или сценариста. Или найти себе богатого мужа. В общем, пуститься во все тяжкие, как и положено выходящим в отставку лицедеям Лос-Анджелеса. С третьей стороны, в Лос-Анджелесе живут ее милейшие родители, и она с удовольствием познакомит их с Сэмом. А еще там мотыляется отец Сэма, и Сэму не помешает поближе сойтись с ним, хотя какой это отец – одно название. Но главное, главное, в Лос-Анджелесе ни одна Анна Ли никогда не упадет им на головы, потому что многоэтажек в этом городе днем с огнем не сыскать: в Лос-Анджелесе строят только двухэтажные коттеджи. А следовательно, эта Анна Ли, Анна К. Ли, седьмая Анна Ли в Братстве, не кончит свои дни, как та, другая Анна Ли из Нью-Йорка. Эта Анна Ли отыщет способы, как ей жить дальше.
– Надо же, а ты здорово расправляешься с призраками.
– Ну да, неплохо, – согласился Сэм и обернулся. – Мам, хочешь сыграть?
Невероятно, как просто в 1996 году человек мог взять и бесследно исчезнуть.
В начале одиннадцатого утра Сэди вернулась в квартиру Маркса и никого в ней не застала. В комнате, если не считать натужно покряхтывающего жесткого диска, стояла гробовая тишина. Где все? Завтракают в кафешке? Пока Маркс приглядывал за Сэмом, Сэди не волновалась, уверенная, что Маркс позаботится о ее друге. Однако около часа дня, когда Маркс, придя домой, сказал, что не видел Сэма все утро, Сэди кольнуло нехорошее предчувствие.
– Я думал, он с тобой, – оправдывался Маркс. – Вы ведь всегда вместе.
Разумеется, мобильного телефона у Сэма не было. А у кого он тогда был? Сэди знала только двух владельцев мобильных – Дова и бабушку Фреду. Поэтому они с Марксом проверили, когда Сэм в последний раз заходил на свою электронную почту на университетском сервере, и выяснили, что это произошло в три часа три минуты сегодняшнего утра с их домашнего IP-адреса.
Устроившись в гостиной, они принялись гадать, куда подевался Сэм. Пошел в библиотеку и заснул? Поехал за новым винчестером, покупку которого они обсуждали на днях? Отправился в паломничество в музей стеклянных цветов? Улизнул на обед с Андерсом? Угодил в каталажку за воровство в магазине?
Они терялись в догадках, как вдруг Маркс заметил необычную белизну маркерной доски.
– А почему на ней ничего нет? – ошалело спросил он.
– Потому что мы закончили, – сказала Сэди. – Ну, во всяком случае, надеемся.
– Поздравляю! – Маркс помолчал и застенчиво стрельнул глазами в Сэди. – А можно сыграть? О Сэме тревожиться рано. Он взрослый мальчик, да и времени прошло не так много.
– Хорошо, – взвесив все за и против, разрешила Сэди, – сыграй. Почему бы и нет? А я пойду поищу Сэма.
– Составить тебе компанию?
– Нет. Лучше побудь здесь. Вдруг он позвонит.
На Гарвардской площади она заглянула во все их излюбленные места: в кинотеатр, библиотеку, «Кооп», мексиканский ресторанчик, видеосалон в торговом центре «Гараж», в книжный магазинчик, еще один книжный магазинчик, еще один книжный магазинчик и кондитерскую, где продавали бейглы. Нигде не найдя его, она поспешила к Центральной площади и проверила там: лавку с комиксами, компьютерный магазин, свою старую квартиру и индийскую закусочную. Снова вернулась на Гарвардскую площадь, прогулялась по «квадрату Рэдклиффа» одного из кампусов университета и, сдавшись, направилась к полицейскому участку, а затем в Гарвардский медицинский центр. Фотографии Сэма у нее не было, и она обрисовала его на словах. Хромоногий, в очках и громоздком пальто. С криво подстриженными волосами. Хорошо, что Сэм ее не слышал. Впрочем, человека, подходящего под ее описание, не видели ни там ни там. Сэди бросилась напрямик через Гарвард-Ярд, где отчаянно, пока не осипла, выкрикивала его имя. К ней подскочила женщина и участливо спросила: «Что у вас за собачка? Я помогу вам ее искать». Шаг в шаг она повторила маршрут, пройденный ими сегодня утром, когда будущее, смутное, но благосклонное, прельщало сонмом возможностей, а мир казался ясным и светлым. Как же все изменилось. Как стремительно, за несколько часов, мир стал враждебным, унылым, опасным. Сэди одолели мрачные мысли. А вдруг Сэма похитили или избили? Он ведь такой щупленький и слабый, его так легко одолеть. А вдруг Сэм погиб? Маловероятно, конечно, и все же? Сэди размышляла, кем для нее являлся Сэм. С Алисой, Фредой и Довом все было ясно. Связывающие их отношения поддавались определению без труда: сестра, бабушка, любимый. Но кто тогда Сэм? Друг? Но понятие «друг» затаскали настолько, что оно давно лишилось всякого смысла.
К полуночи она вернулась в квартиру Маркса. Маркс, первый официальный игрок «Итиго, дитя моря», прошел половину уровней.
– Удалось что-нибудь выяснить? – бросил он через плечо, не отрываясь от экрана.
– Нет, – хмуро ответила Сэди, с размаху шлепаясь на диван. – По-моему, случилось непоправимое.
Маркс поднялся, присел рядом с ней и обнял за плечи.
– Он непременно объявится. Не так долго он и отсутствует.
– Но это не в его характере. Куда он запропастился? Они сказали, что не примут у меня заявление о пропаже человека до послезавтра. Разве так можно? Последние полгода мы почти не разлучались. Трепались чуть ли не через каждые десять минут. И на тебе! Утром, когда мы заканчиваем игру, он как сквозь землю проваливается! Почему?
– Понятия не имею, – затряс головой Маркс, – честно. Но он скрытный, как черт. Поверь человеку, прожившему с ним бок о бок три с половиной года. Я даже про автокатастрофу узнал только полтора года назад. Мучился целых два года, строя предположения, что же с ним приключилось. Чуть голову себе не сломал. Намекал ему и так и сяк, а когда понял, что ему приходится несладко, делал все, чтобы облегчить ему жизнь, хотя он никогда ни о чем меня не просил. Но я ведь сгорал от любопытства, пытался его разговорить. Куда там! Обычный человек наверняка поделился бы своими переживаниями с соседом, но Сэм – человек необычный. Он любит секретничать. Поэтому, хоть я и тревожусь о нем, но тревожусь не очень сильно.
– И что его вынудило рассказать тебе об автокатастрофе?
– Его – ничего. Это Бон Чха мне рассказала.
Сэди засмеялась.
– Однажды он не общался со мной шесть лет.
– Что ты натворила? – ахнул Маркс.
– Да ничего ужасного. То есть я выставила себя не в лучшем свете, но по большому счету произошло досадное недоразумение. Такая чушь, что и говорить не о чем. И мне было всего двенадцать!
– Ну, если Сэм затаил обиду, это надолго.
– Черт, – расстроенно мотнула головой Сэди, – какая я дура, что позволила Сэму проводить меня до квартиры Дова.
– Сэди, не кори себя, с Сэмом все в порядке. Просто он влип в какую-нибудь смешную историю, которая потом нас знатно повеселит. – Маркс поднялся. – Слушай, я прошел половину уровней этой умопомрачительной игры и хотел бы ее закончить, если ты не против.
Сэди кивнула. Побрела в комнату Сэма, прикрыла дверь и залезла в его кровать. Позвонила Дову и сказала, что переночует у Маркса.
– Зачем? – возразил Дов. – Ты ничего не знаешь и ничего не можешь поделать. Какой смысл изводить себя? Дуй домой.
– Нет, я лучше останусь. Вдруг он позвонит.
– О молодость, молодость, – залился смехом Дов. – Я и забыл, как ты юна, Сэди. Ты ошибочно полагаешь, что твоя семья – это друзья и коллеги.
– Да, – сухо ответила Сэди, скрывая раздражение.
– Когда у тебя появятся дети, друзья отойдут на второй план, – предостерег ее Дов.
– Я устала. Пока.
Окончив разговор, Сэди закуталась в одеяло Сэма и провалилась в сон.
Проснулась она только в восемь часов вечера – как раз к тому времени, когда Маркс закончил играть в «Итиго». Сэди направилась в гостиную, спросить, не звонил ли Сэм, и увидела довольного, расплывшегося в лукавой улыбке Маркса, глазеющего в темный монитор.
– Маркс?
Он вскочил, подбежал к ней, подхватил ее на руки и закружил по комнате.
– Маркс! – завизжала Сэди.
– Я люблю ее, люблю, – воскликнул Маркс. – Что тут скажешь?
Он отпустил Сэди и грянул хорошо поставленным сочным актерским басом.
– Я втрескался в эту девушку! Я втрескался в эту игру! Куда черти забрали Сэма – никак только я не пойму!
Небеса приклонили слух к мольбам Маркса, и, не успел он закончить декламацию, как раздался телефонный звонок. Сэди и Маркс наперегонки кинулись к аппарату, но Сэди оказалась проворнее и первой сорвала с рычага трубку.
– Это он! – зашипела она Марксу. – Так тебя и растак, Сэм, ты где шлялся?
Сэм сломал лодыжку на своей и без того искалеченной ноге. В Массачусетской больнице общего профиля, куда его привезли, его состояние оценили как тяжелое и, не откладывая, провели экстренную операцию. В больнице Сэму предстояло провести еще одну ночь, и он попросил их навестить его утром и помочь вернуться домой.