Когда Маркс примчался на парковку, Сэм ждал его в такси.
– Что-то ты долго, – подозрительно сощурился он.
– Э-э, да.
– Хм… И глазки у тебя подозрительно бегают… А ну, выкладывай, что тебя задержало?
– Да в фойе наскочил случайно на твоего доктора, и она приняла меня за твоего брата. Она… – Маркс запнулся, подыскивая слова. – Она обеспокоена…
Сэм тряхнул головой.
– Она не имела никакого права заговаривать с тобой. Состояние моего здоровья касается только меня.
– Позволь с тобой не согласиться, – нахраписто начал Маркс, понимая, что бесполезно упрашивать Сэма поберечься ради самого себя или во имя их дружбы. – Мы – деловые партнеры, Сэм, и серьезная операция, если таковая тебе предстоит, самым чувствительным образом скажется на наших с Сэди планах. Мы должны все согласовать.
– Доктора из года в год твердят мне одно и то же: сделай что-нибудь со своей ногой! Хорошо. Я все понял. Возможно, час действительно пробил, но вначале я должен написать с Сэди новую игру.
– Сэм! Ты хоть представляешь, сколько времени она займет? Вы ведь ее даже не начинали. Я, можно сказать, впервые об этом слышу, а ведь я ваш директор по развитию. Забыл, как неделю назад вы с Сэди собачились из-за третьего «Итиго»?
Сэм упрямо замотал головой.
– Дурдом какой-то! Сэм! Я все понимаю, ты напуган, но…
– Ничего я не напуган. Просто нельзя работать над игрой и одновременно приходить в себя после ампутации, – сердито свел брови Сэм. – Сейчас не самая лучшая пора для операции, физиотерапии и протезирования, Маркс. Оглянись вокруг – в Массачусетсе зима. Мне и без того хреново – операции только не доставало.
Оставшуюся дорогу они проехали молча.
– И пожалуйста, ни слова Сэди, договорились? – попросил Сэм, когда такси въехало на Кеннеди-стрит.
Маркс кивнул, вылез из машины и помог выбраться из нее Сэму.
В ту же ночь Маркс отправился к Зои и как на духу выложил ей все про Сэма. Зои в белом хлопковом нижнем белье, скрестив ноги, восседала в гостиной на объемистой узорчатой подушечке из шелка и по-ученически наигрывала на многоствольной флейте, или флейте Пана. Распущенные золотистые тициановские волосы ниспадали ей на грудь. Зои всегда включала отопление в квартире на полную мощность и ходила практически голышом. Чтобы, как она выражалась, всеми порами тела ощущать вибрации инструментов, земли у себя под ногами и колебания воздуха. Вселенная звенит от переполняющей ее чарующей музыки, убеждала Зои, но, чтобы услышать ее, надо избавиться от всего лишнего. Под всем лишним Зои подразумевала одежду. Зои шутила (а может, и не шутила), что первый сексуальный опыт получила с виолончелью. Зои-композитор происходила из семьи потомственных виолончелистов и в детстве не знала большего удовольствия, чем выйти в сад, сбросить одежду и водить смычком по струнам. Мать как-то застукала ее за этим занятием и потащила к психоаналитику. Психоаналитик, надо отдать ему должное, заявил, что Зои – абсолютно здоровый подросток, на удивление гармонично воспринимающий собственное тело. Маркс так привык лицезреть обнаженную Зои, что не находил в ней ничего возбуждающего. Разумеется, они продолжали охотно и весело предаваться сексуальным забавам, однако не нагота Зои служила к тому приглашением.
– Не понимаю, чего ты паришься, – промурлыкала Зои. – Все же ясно как день. Уговори Сэди и Сэма поехать с нами в Калифорнию. Там-то зимы на загляденье. Мы переедем туда все вместе, Сэму не придется вязнуть в сугробах, и он быстро пойдет на поправку.
– Не уверен, хочу ли я уезжать в Калифорнию, – промямлил Маркс.
– Уверен, да еще как, – рассмеялась Зои. – Не заговаривай мне зубы. Маркс, ты только посмотри на себя. Ты же вылитый калифорниец! «Нечестные» сейчас на перепутье, как бы между небом и землей, а Сэму требуется лечение. Лучшего времени, чтобы перебраться в Калифорнию, и не придумать! Ты же все уши мне прожужжал, как хочешь там поселиться. Так в чем проблема? Сэма прооперируют, он спокойно отлежится, окрепнет и вернется в строй, а вы с Сэди пока подыщете офис и наймете людей. – Зои ликующе хлопнула в ладоши. – Ну, по рукам?
– Вряд ли Сэди согласится уехать. У нее же Дов здесь.
– Маркс! – Зои страдальчески закатила глаза. – Сэди только и ищет предлога, чтобы бросить Дова.
– Она любит Дова! – запальчиво воскликнул Маркс.
– Она его ненавидит! Он никогда не разведется, и мы все это прекрасно знаем.
Непоколебимая уверенность Зои рассмешила Маркса до слез. За три года дружбы с Сэди (соответственно, с Сэмом они приятельствовали уже целых шесть лет) она так и осталась для него таинственной незнакомкой.
– Хорошо, но как тогда мне убедить Сэма? – спросил он.
– Маркс, котеночек, ты прям как ребенок. Не надо никого убеждать. Просто скажи Сэди, что Сэма надо перевезти в Калифорнию, так как у него отваливается нога и ему требуется операция, которую нельзя провести в Массачусетсе. А Сэму скажи, что Сэди необходимо порвать с Довом и лучший способ помочь ей – умыкнуть ее в Калифорнию. Эти двое стоят друг за друга горой. Костьми ради другого лягут.
Маркс звонко расцеловал Зои в обе щеки и почувствовал на губах вкус корицы и мандаринов. Ему нестерпимо захотелось уложить ее в постель, но он догадывался, что она этого не одобрит: ее ждало музицирование.
– Ах, Зои, ты просто леди Макбет, – улыбнулся Маркс. – Признайся, ты состряпала этот план, чтобы заманить в Калифорнию меня?
– Отчасти. Но вообще-то, на мой взгляд, это самое разумное, что вам следует сделать.
Как Зои сказала, так и вышло. Вначале Маркс навестил Сэди и, нарушив обещание, данное Сэму, поведал ей об ухудшающемся самочувствии последнего. Сэди ответила, что лично она в гробу видала Калифорнию, но без возражений переедет туда, если это пойдет на пользу Сэму и «Нечестным играм». Сэди, как и всех близких друзей Сэма, очень беспокоила его обострившаяся болезнь, и она полагала, что в Калифорнии справиться с недугом будет намного легче.
– Да и если начистоту, – усмехнулась она, – я тоже немного устала от бесконечных зим.
В беседе с Сэмом Маркс слегка отклонился от предложенного Зои сценария и, не упоминая о Сэди, принялся взахлеб описывать калифорнийские офисы, оборудованные по последнему слову техники, и тамошнее повальное увлечение играми. Сэм поделился с ним мыслями о задумке новой игры, и Маркс рассыпался в похвалах их с Сэди гениальности, что, впрочем, оставило Сэма безучастным: мнение Маркса их с Сэди почти не интересовало. Однако новая игра и растущие амбиции «Нечестных игр» лили воду на мельницу Маркса, так как Сэм тоже начал задумываться и о расширении офисного пространства, и о найме значительного штата сотрудников. Но сломить его сопротивление оказалось не так-то просто.
– Сколько времени мы убьем на переезд, поиск достойных программистов и обустройство офиса? – колебался он.
– Да нисколько, – возражал Маркс. – Мы с Сэди обо всем позаботимся, пока ты будешь заниматься ногой и приходить в себя после операции.
Сэм недоверчиво покачал головой.
– Сэди на это не согласится. Она не покинет Дова.
– Согласится. Думаю, она спит и видит, как с ним расстаться. Так давай ей поможем. Подкинем вескую для разрыва причину.
– Хорошо. Поехали. Ради Сэди.
Не одна Зои заметила, что между Сэди и Довом творится неладное.
Дов так и не развелся, а Сэди все чаще появлялась на работе с синяками на лице и руках, с рубцами от веревки и ссадинами. А однажды и вовсе заявилась в офис с вывихнутым запястьем. Ничего серьезного, небольшие кровоподтеки да царапины, но Маркс забеспокоился и только и ждал удобного момента, чтобы вызвать Сэди на откровенный разговор.
Удобный момент настал в Остине, куда они вдвоем с Сэди прилетели на встречу с представителями «Опуса». В Остине свирепствовала убийственная жара, и, вернувшись в отель, они переоделись в купальные костюмы и поспешили к бассейну. Маркс ужаснулся синякам, покрывавшим руки и ноги Сэди, и вечером в баре отеля очень деликатно коснулся щекотливой темы. Разыгрывая разочарованных взрослых, хлебнувших лиха командировочной жизни, они чинно потягивали крепкие напитки: Маркс – старомодный коктейль на основе бурбона и виски, Сэди – смесь виски, сахара и лимонного сока.
– Сэди, что это? – спросил он, мягко дотрагиваясь до шрама на ее запястье.
Сэди смущенно хихикнула – басовито, с придыханием – и прикрыла запястье ладонью. Маркс решил было, что его вопрос повиснет в воздухе, но Сэди, помолчав, ответила:
– Да так, забавная шалость. Игра.
– Игра? – тупо переспросил Маркс.
– Ну да… Связывание и прочее… Он никогда не заходит слишком далеко. И всегда спрашивает моего позволения.
– И тебе это нравится?
Сэди задумчиво глотнула из бокала.
– Иногда нравится, – пробормотала она с кривоватой улыбкой и подняла на Маркса виноватый взгляд, словно стыдясь признаться, что секс с Довом лишь иногда доставляет ей удовольствие, и прося не выдавать ее. – Но Дов великолепен, честное слово. Он именно тот, кто мне нужен, – поспешно добавила она. – Он именно тот, кто нужен всем нам.
Что может быть проще в двадцать три года, чем закинуть свою жизнь в коробки и отправиться покорять новые горизонты? Сэди заканчивала паковаться, когда появился Дов.
– Это еще что за хрень? – оторопел он.
– Я… – замялась Сэди. – Мы… Мы переезжаем в Калифорнию.
Отрывисто и кратко она обрисовала ему сложившуюся ситуацию. У «Нечестных» резко изменились планы, и пришлось действовать стремительно. Сэм получил направление к докторам Лос-Анджелеса и, не дожидаясь Рождества, укатил в Калифорнию готовиться к операции. «Нечего тянуть волынку, – заявил он. – Чем раньше я с этим покончу, тем лучше». Первого января нового года вслед за ним улетели Маркс и Зои – подыскать офис для компании и квартирку для себя. И то и другое они нашли в Венисе, районе на западе Лос-Анджелеса, где, по словам Маркса, обитали все первоклассные технари и компьютерщики. Сэм и Сэди с местами для проживания решили не заморачиваться. Сэм до своего полного выздоровления после операции собирался делить кров с дедушкой и бабушкой, а Сэди, пока не подвернется стоящее предложение, – с родителями. Дов выслушал ее в гробовом молчании.