– Смываешься, значит? – процедил он. – Будто тать в ночи. И почему ты ставишь меня в известность только сейчас?
– Все произошло слишком быстро. Не обижайся, пожалуйста.
– Да с тех пор, как ты это надумала, мы уже раз десять общались по телефону! Почему ты ни слова мне не сказала?
– Это сложно объяснить по телефону. К тому же с тобой невозможно говорить о чем-то серьезном, когда ты в Израиле. Тебя вечно отвлекает Телли.
Дов, озадаченно наблюдая за Сэди, складывавшей одежду в чемоданы, грузно опустился на кровать. Заморгал, словно в глаз ему попала соринка, и уронил голову на руки.
– Чего ты добиваешься, Сэди? Чтобы я женился на тебе?
– Нет. Да у тебя и не получится.
– Да я прямо сейчас получу развод, хочешь? Ну? – Он схватил телефонную трубку. – Позвоню Батии и потребую развода.
– Не надо, – поморщилась Сэди. – Ничего ты не потребуешь, не выдумывай. Хотел бы – давным-давно развелся б.
– Значит, расходимся?
– Не знаю… Наверное… Да.
Он повалил ее на кровать, поцелуем раздвинул ей губы и зашарил языком у нее во рту. Сэди лежала безвольно, как тряпичная кукла.
– Кого ты из себя строишь, а? – прохрипел Дов. – Прожженную стерву?
– Никого я не строю. Просто собираюсь в Лос-Анджелес помочь друзьям написать новую игру.
– Это Сэма ты называешь другом? Опомнись, Сэди! Самой себе лапшу на уши не вешай.
– Хорошо. Но мои партнеры по компании выбрали Калифорнию, и я должна присоединиться к ним.
– Партнеры! Да если бы не я, у вас никакой компании и в помине бы не было, – зарычал Дов. – Я дал вам «Улисса». Я свел вас с издателями и нужными парнями из игровой индустрии. Да без меня вы так бы и прозябали нулями без палки!
– Спасибо, – хмыкнула Сэди, – за палку.
– Раздевайся! – рявкнул он.
– Нет.
– Совсем страх потеряла?
Реакция Дова, как и предполагала Сэди, не заставила себя ждать. Он толкнул ее к изголовью кровати, нашарил в тумбочке наручники и приковал ее запястье к рейке. В который раз. Порой ее это возбуждало, порой раздражало, порой пугало. Но сегодня она не чувствовала ничего. Совершенно. Пусть Дов делает с ней что угодно. Она все стерпит. Он залез ей под юбку, сорвал трусики и швырнул их в угол. Он не мог принудить ее к сексу, не получив ее согласия, но мог вдоволь над ней поизгаляться, унизив ее и выместив на ней зло. Оставив ее в смятении неловко лежать на кровати, он ушел в другую комнату, яростно хлопнув дверью, и Сэди услышала глухой стук. Обо что он так шарахает? О стену? О диван? Свободной рукой она подтянула к себе телефон и набрала номер Сэма. Трубку взяла его бабушка.
– Сэди Грин! – обрадовалась Бон Чха. – Когда ты прилетаешь?
– Послезавтра, – ответила Сэди.
– Как мило, что вы, ребятишки, снова подружились и возвращаетесь домой. Твои родители, наверное, рады-радешеньки.
Сама Бон Чха, судя по голосу, пребывала на седьмом небе от счастья.
– Ну да, – согласилась Сэди.
– «Итиго» повсюду, – восторгалась Бон Чха. – На бульваре Сансет установили огромный рекламный щит, знаешь? Сэм послал тебе фотографии, которые мы сделали?
– Послал. Спасибо вам большое.
– Не за что, милая. Дон Хён так вами гордится. Всем и каждому рассказывает, как Сэм и его подруга детства придумали чудесную игру. Говорит, он всегда знал, что вы станете великими людьми. Он повесил большой-пребольшой плакат с «Итиго» в пиццерии. Приедешь – сама увидишь.
– Непременно. А Сэм дома? – Ей захотелось потянуться, но со вздернутой над головой рукой это было не так-то легко.
– Ах, сейчас позову! Самсон! Одну минутку.
– Как там Калифорния? – спросила Сэди, когда Сэм подошел к телефону.
– Как обычно. Солнце. Жарища. Пробки. И койоты, куда ни глянь. Зато Маркс подобрал нам шикарный офис.
– Ну хоть что-то хорошее, – усмехнулась Сэди.
– Как Дов воспринял новость о переезде?
– Ожидаемо, – ответила Сэди.
Из соседней комнаты доносился рев вывернутых на полную громкость колонок: великий автомобильный угонщик Дов рубился в «ГТА». Сэди померещилось, что она уже в Калифорнии.
– Обсудим игру? – предложила она.
– Давай.
Через полчаса – Сэди все еще болтала с Сэмом об игре «По обе стороны» – в спальню прошлепал Дов и отомкнул наручники.
– Кто там? – шепотом спросил он, кивнув на трубку.
– Сэм.
– Передавай от меня привет, – произнес Дов нормальным будничным тоном. – И пожелания удачи.
Весь следующий день Сэди аккуратно раскладывала по чемоданам свою жизнь, то и дело переругиваясь с Довом. Каждый стоял на своем. Дов обзывал ее ничтожеством, и она ничтоже сумняшеся паковала вещи. Он извинялся, но она продолжала паковать. Он оскорблял ее, она паковала. Он снова извинялся, и она снова продолжала паковать. Уложив последний платок, она втихаря забрала с собой наручники. Бросила их в карман пузатого рюкзака, который собиралась прихватить в ручную кладь, и застегнула молнию. Ее коробило от мысли, что Дов защелкнет их на запястье другой девушки. Почему – она объяснить не могла: то ли из чувства женской солидарности, то ли из сентиментальности.
Отмахнувшись от заверений Сэди, что она вполне удовольствуется такси, Дов самолично повез ее в аэропорт. Сэди не особо этому обрадовалась. Она вообще предпочитала ездить с Довом как можно реже. Даже находясь в благодушном настроении, он водил грубо и агрессивно: жестикулировал, орал как оглашенный, беспрестанно давил на клаксон, нагло подрезал соседние автомобили и лихо перестраивался, не заботясь о включении сигналов поворота. В то утро, однако, он обуздал буйный нрав, зато ударился в другую крайность и принялся отчитывать Сэди за необдуманность ее исхода из Бостона, пугая дурацкими страшилками, видимо с молоком матери впитанными людьми, никогда не жившими в Лос-Анджелесе. Он так и сыпал риторическими вопросами, от которых у Сэди, истинной «анджелинос», сводило скулы. Да она соображает, что ее ждет? Знает про землетрясения? Лесные пожары? Наводнения? Засухи? Смог? Бездомных? Койотов? О грядущем, так сказать, апокалипсисе? Она в курсе, что аптеки и магазины закрываются в десять вечера? Что она станет делать, если в начале одиннадцатого ей потребуется сироп от кашля, или батарейки, или блокнот? Она отдает себе отчет, что там нет ни одного ночного бара, винного погребка или кафешки, продающих еду навынос? Она же умрет с голоду! Где в этом городе она добудет приличный бейгл или пиццу? Да понимает ли она, что люди в Лос-Анджелесе питаются исключительно авокадо и фасолью? Она согласна пить только свежевыжатый сок? А знает ли она, что вода из-под крана вызывает рак? «Сэди! Никогда не смей пить водопроводную воду! Никогда!» А воздух? Там настолько сухой воздух – не продохнуть! Она что, намерена загнуться от аллергии? А зона покрытия сотовой связи? Это же ужас! Ее мобильный всегда будет вне зоны действия! А жители Лос-Анджелеса? Они не читают книг и не ходят в театры! Не следят за происходящим в мире! У них повальное размягчение мозга! Они все работают в индустрии развлечений, а в свободное время качают мышцы и посещают пластических хирургов! Там никто не ходит пешком! Прогуляться один квартал для них – это непосильная мука! Они сползают с крыльца и садятся в автомобиль, чтобы доехать до почтового ящика на воротах своего дома! А она вообще помнит, как водить машину? Там же такие пробки, Ха-шем, бог мой! Такие пробки! Она согласна полжизни провести в дороге? А смена времен года? Как без нее, а? Там ведь никогда не бывает дождей, представляешь! Только ливни да грязевые потоки! Да она же рехнется без дождей!
Они подъехали к аэропорту, и на парковке Дов разочарованно произнес:
– Черт, я снова все запорол. И это я, я, гребаный гений! Сам не пойму, что со мной, но я похаблю все, к чему прикасаюсь. Пытаюсь остановиться, но не знаю как.
Вытащив чемоданы, он поставил их на тротуар, обнял Сэди и крепко-крепко прижал ее голову к своей широченной груди.
– Я скотина, Сэди, девочка моя, но я безумно люблю тебя, ясно? Вот и живи теперь с этим.
Маркс заказал ей билет в бизнес-класс, и Сэди млела от восторга. Ее родители, состоятельные и обеспеченные, никогда не позволяли себе подобную роскошь. Слишком часто кинозвезды, делами которых управлял отец Сэди, на его глазах вылетали в трубу, транжиря деньги направо и налево на ничтожные безделушки, умопомрачительные путешествия, покупку ненужных им ресторанов или домов и разводы.
Когда Сэди уютно устроилась в кресле, ей подали теплое полотенце, узкий длинный бокал с апельсиновым соком и маленькую чашечку подогретых орешков. Приподняв шторку, Сэди выглянула в иллюминатор. Было семь утра, и на затянутом облаками свинцовом небе только-только появилось маленькое белесое пятнышко солнца. Самолет взмыл ввысь, и Сэди бросила прощальный взгляд на Бостонскую бухту: когда теперь она ее снова увидит?
В десять утра Сэди приземлилась в Лос-Анджелесе. В холле аэропорта ее встретили Маркс и Зои.
– Добро пожаловать домой! – улыбнулась Зои, вручая ей букетик разноцветных гербер.
Зои в длинном белом платье и Маркс в белой рубашке и голубых джинсах выглядели как Стиви Никс и Джеймс Дин. И оба смотрели на мир через призму солнцезащитных очков.
– Да вы, ребята, вылитые калифорнийцы, – с нотками зависти отметила Сэди. – А вот я, урожденная калифорнийка, никогда не обладала подобным шармом.
Маркс и Зои повезли ее сразу в офис. Зои рулила, Сэди полулежала на переднем пассажирском сиденье, Маркс – на заднем. Сэди устала, и Зои, перехватив инициативу, легко и непринужденно повела разговор о своих недавних открытиях в Калифорнии. Зои являлась прямой противоположностью Дова. Ее распирало от восхищения. И она тоже завалила Сэди вопросами. А Сэди посещала обсерваторию Гриффита? Ходила на ночные сеансы в кинотеатр на кладбище «Голливуд навсегда»? А в кинотеатр «Электродуга»? А в Греческий театр? А в концертный зал «Голливудская чаша»? А в Музей Гетти? А в Музей искусств округа Лос-Анджелес? А в Ботанический театр? А зеленый сок Сэди пробовала? А в местечко в виде пончика, торгующее пончиками, заглядывала? А в кафе «Пинки»? А она каталась на двухэтажном автоб