Алебастр внимательно оглядели Эмили.
– Как по мне, зло кроется в твоих очках. Они тебе малы. Мой совет – сходи к оптометристу.
– В Дружноземье есть оптометрист?
– Ну да. Доктор Дедал. Ее клиника рядом с твоим домом. Странно, что ты никогда ее раньше не замечала.
Утром Эмили поспешила к доктору Эдне Дедал, чья клиника и вправду находилась в трех домах от магазинчика «Книги, канцтовары и игры Дружноземья». Пока доктор принимала пациента, Эмили с интересом осматривала приемную. А в ней было к чему приглядеться: на полках, помимо очков и оправ, стояли причудливые фигурки из разноцветного стекла и изумительно сделанная стеклянная посуда. Эмили взяла в руки миниатюрную хрустальную лошадку и поднесла ее к глазам.
– И-го-го!
Громкий крик, раздавшийся у нее за спиной, заставил Эмили вздрогнуть. Оглянувшись, она увидела доктора.
– Вы ей нравитесь, – улыбнулась Эдна Дедал.
– Мадам, у этой фигурки потрясающее сходство с моей кобылой Пиксель. Меня просто жуть берет. – Эмили невольно передернуло. – У нее точно такой же лазоревый цвет.
– Ну да. Потому что это и есть ваша кобыла. Это ведь она постоянно ждет вас возле вашего магазина? Мы с ней, можно сказать, подружились. Хотя я не знала, как ее зовут. Как вы сказали? Вексель?
– Нет, Пиксель. А вы настоящий художник, доктор Дедал.
Эмили осторожно вернула лошадку в стеклянный зверинец.
– Баловство, да и только, – засмеялась доктор. – Основное мое занятие, конечно, изготовление очков. Полагаю, именно за ними вы ко мне и пожаловали?
Эмили исподлобья посмотрела на доктора. Одета доктор была так же, как и Эмили, в традиционный для Дружноземья наряд – черную юбку, белую блузу и черный галстук. Ростом она уступала Эмили, а ее бледная кожа отличалась каким-то темно-сине-зеленым оттенком. На голове ее, словно на голове персонажа комикса, курчавились иссиня-черные волосы, а круглые глаза, прятавшиеся за круглыми дугами очков, горели двумя огромными изумрудами. «Предложи мне кто-нибудь ее изобразить, и я нарисовала бы сплошные круги», – подумала Эмили, а вслух произнесла:
– У вас глаза, как у одного моего давнего знакомого. Откуда вы?
– Наверное, вы забыли, что подобные вопросы мы здесь никогда не задаем, – улыбнулась доктор Дедал.
– Ох, верно, простите. Разумеется, мы рождаемся в день нашего прибытия в Дружноземье.
Доктор Дедал провела Эмили в кабинет. В кабинете доктор попросила Эмили назвать буквы на таблице для проверки остроты зрения и посветила ей в глаза тоненьким офтальмологическим фонариком.
– Позвольте полюбопытствовать, что означает имя вашей лошадки – Пиксель? – спросила Эдна Дедал. – Никогда не слышала ничего подобного.
– О, это мое словотворчество, – рассмеялась Эмили. – Я сплела воедино два слова: пикси и сель. Моя лошадка волшебно легка на ногу, как фея – пикси, и неукротима, как мощный грязевой поток – сель.
– Пиксель, – повторила доктор. – Ловко. А я почему-то думала, что пиксель – это крошечная картинка.
– Слово изобрела я, – сказала Эмили, – вы же вольны придумать ему второе значение.
– Благодарю вас. Да будет так. Пиксель. Первое значение – существительное, определяющее легконогое животное. Второе значение – существительное, определяющее наименьший элемент, формирующий изображение на экране.
– Что такое «экран»? – удивилась Эмили.
– О, это уже мое изобретение. Новая мера длины. Очень удобная, так что я надеюсь ввести ее в широкий обиход. Например, ваш дом в Верхнетуманье находится в трех экранах от дома Алебастра Брауна.
Эмили и доктор обменялись улыбками, словно заговорщики, посвященные в некую тайну.
Впрочем, они действительно прикоснулись к тайне – тайне обретения родственных душ, говорящих на одном языке.
– Вы друг Алебастра Брауна?
– Я с ними знакома, – уклончиво отозвалась доктор Дедал и затараторила. – Ваши очки никуда не годятся. Сомневаюсь, что вы делали их на заказ. Такое впечатление, что вы остановили выбор на уже готовых очках, приглянувшихся вам по эстетическим соображениям. Это недопустимо. Даже приняв во внимание, что зрение у беременных женщин меняется, я настоятельно рекомендую вам приобрести новую пару очков. – Доктор запнулась. – Вы же беременны, я права?
– Нет, – ответила Эмили. – С чего вы взяли?
– Ох, прошу меня извинить! Я не хотела вас обидеть.
Эмили расхохоталась.
– Вообще-то я на восьмом месяце беременности, что бы это ни значило в Дружноземье.
– Здесь время течет по-иному?
– Полагаю, вы и сами знаете, что да.
– Дайте мне пару дней…
– Сколько вашей душе угодно.
– Дайте мне пару дней, и я изготовлю для вас новые очки. Не успеете и глазом моргнуть, как сможете видеть все пиксели до единого.
– Полагаете, допустимо использовать слово «пиксели» в данном контексте? – нахмурилась Эмили.
– Вполне, – рассеяла ее сомнения доктор Дедал. – В данном контексте выражение «видеть все пиксели до единого» означает обладать превосходным зрением.
– Таким образом, слово «пиксель» приобретает уже третье значение. Сколько я вам должна?
– Может, совершим обмен? – предложила доктор. – Если верить вашей вывеске, вы продаете настольные игры, а я уже давно мечтаю найти го, китайский аналог шахмат. В детстве я играла в нее с нянюшкой и хотела бы снова приобщиться к этому искусству. Вы слышали об этой игре?
Эмили слышала, но ни разу не играла в го сама и не видела, чтобы эту игру продавали.
– Попробую достать ее для вас, – ответила она. – Будет непросто, но тем интереснее поставленная вами задачка. Но вам придется подождать. Боюсь, на поиски у меня уйдет несколько недель.
– Сколько вашей душе угодно, – слегка поклонилась доктор Дедал.
Эмили расспросила всех знакомых торговцев, но так и не смогла отыскать го для доктора Дедал. Единственное, что ей удалось достать, – это книга «Древние игры для утех и забав», где описывались основные правила игры. Уяснив, что для игры требуется доска (поле, расчерченное на 19 × 19 линий) и набор из 361 камня (181 из которых – черные камни, а 180 – белые), Эмили задумала смастерить доску собственноручно. Она срубила секвойю и выстругала из нее доску, снабдив ее секретным ящичком для хранения камней и вырезав по ее краям замысловатые, напоминающие очки, узоры и имя доктора Дедал.
Когда Эмили явилась на прием, внимание доктора на сей раз занимал не пациент, а крохотная, непонятно что собой представляющая стеклянная фигурка. Внезапно на Эмили напал страх, и она робко протянула Эдне Дедал доску для го.
– Надеюсь, она вам подойдет. Что же до камней, я подумала, вы могли бы вырезать их из стекла.
Доктор Дедал оценивающе оглядела подарок.
– Превосходная доска, – одобрительно произнесла она. – Ни у кого такой нет. Не терпится использовать ее по назначению. Как думаете, может, мне сделать из стекла только черные камни, а белые вырезать из булыжников? Я слышала, у вас на участке этого добра хватает.
Эмили согласилась поделиться с доктором камнями, и Эдна Дедал, скрепляя сделку, протянула ей руку.
– Значит, договорились.
– По-моему, вы остались внакладе, – извиняющимся тоном проговорила Эмили. – Боюсь, я обременила вас лишней работой.
– В торговых сделках всегда кто-то остается внакладе, – заметила доктор. – Однако я с удовольствием займусь этой работой. Заодно развлекусь.
– Нельзя ли узнать, над чем вы сейчас трудитесь? На очки вроде бы не похоже.
– Через несколько минут из этого куска стекла получится награда для самого милосердного и щедрого благотворителя Дружноземья.
– А кто в Дружноземье самый милосердный и щедрый благотворитель?
– Полагаю, тот, кто больше всех делится благими дарами.
– Ах вот где собака зарыта! – Эмили покачала головой. – А я-то гадала, что не так с этими дарами. Чувствовала какой-то сомнительный душок, корысть и выгоду.
– Мисс Маркс, вы чересчур мрачно смотрите на жизнь. Неужели вы думаете, что фигурка из стекла способна побудить человека весь год, изо дня в день, нести добро людям? Не умаляя своих талантов, должна заметить, что эта поделка – довольно слабая мотивация. – Доктор Дедал закончила работу и протянула Эмили хрустальное сердце. – Держите, оно еще теплое.
По причинам, которые Эмили не могла объяснить доктору, хрустальное сердце растрогало ее до глубины души. Она бы заплакала, если бы уже давно не разучилась плакать.
Той же ночью она написала стихотворение.
О, хрустальное сердце,
Утеха для глаз,
Ты не бьешься,
И это –
Отрадно.
Следующим утром она отнесла стихотворение к клинике доктора Дедал и положила его на крыльцо, под мешочек с каменьями.
На девятом месяце беременности Эмили, просматривая городскую доску объявлений, заметила свежий листок, гласивший: «Доктор ищет интеллектуально одаренного игрока для захватывающих баталий на поле сражений стратегической игры го. При необходимости обучу правилам. Приглашаю вас к себе в Зеленый дол во вторник в восемь часов вечера по тихоокеанскому времени».
Во вторник вечером Эмили оседлала Пиксель и поехала в Зеленый дол. Теоретически в ее положении взгромоздиться на лошадь было не самым простым делом. В одной прочитанной ею книге беременным женщинам прямым текстом запрещалось путешествовать верхом на лошадях, однако Эмили полагала, что к ней данные запреты не применимы.
Доктор Дедал поджидала ее на пороге.
– Добро пожаловать, Незнакомка!
Похоже, доктор не удивилась, увидев Эмили. Как не удивилась она и тому, что одна только Эмили и откликнулась на ее объявление.
Дом Эдны Дедал был построен в испанском стиле и покрыт красной черепицей. По оштукатуренным стенам ползли побеги бугенвиллеи, а перед крыльцом вздымались в небо две длинные пальмы.