Это был выжига. Хорошее старинное слово. Жадина – это другое. Выжигами называли людей, которые раскапывали могилы чиновников. Чиновников хоронили в мундирах с серебряными и золотыми галунами, тесьма такая. Золота и серебра капелька на такую тесьму идет. И не выковырять эти драгметаллы никаким орудием.
Выжиги накопают мертвецов, наберут мундиров и сжигают их в кострах. Выжигают золото и серебро. Да, мало. Но если энергично копать и трудиться с огоньком, то можно накопать вполне прилично. И выжечь горсточку драгметаллов…
Выжига – самое унизительное прозвище. Хуже жадины-говядины. Ради мизерной прибыли такой человек готов раскапывать могилы. Ради грошовой экономии готов совершить самый неблаговидный поступок. Из-за копеечной скидки он душу вынет. И торговаться будет из-за трех копеек до припадка. И от вас получит все, что только можно задаром получить.
Вероятно, так можно нажить богатство. Хотя сомневаюсь. А вот опротиветь другим и потерять уважение точно можно. И надо подальше держаться от выжиги. Жестокие это люди и холодные, как неживые…
Испорченные люди
В открытом кафе две дамы обсуждали третью.
Та не слышала, далеко сидела. Пила чай и наслаждалась видом на море.
Два дамы пили напитки покрепче. Смотрели не на море, а вот на эту женщину. И обсуждали ее. Она такая толстая! Нет, ты на ноги посмотри! Такие ноги, как у слона. И нос картошкой. Неужели не стыдно с таким носом ходить, как будто нет пластической хирургии. Фу, вся в веснушках. И такой безвкусный сарафан. Не брендовый, дрянь.
Дамы осуждали полненькую женщину и упивались своим превосходством. У них и носы были сделаны, и губы, и брови. Что делало их еще старше, если честно. Как писал Пушкин, «яркая заплата на ветхом рубище певца», вот так это выглядело.
«Клуша», «тумба» – всякое они говорили. Хотя рядом плескалось синее море и солнце сияло. И плыл вдалеке белый корабль…
Подъехала белая машина, большая, как корабль. Вышел большой мужчина, красивый и широкоплечий. Как русский богатырь. А с ним вышли детишки, трое. И между столиками пробрались к той «клуше», что-то радостно крича.
Богатырь подошел, приобнял «клушу» за полные веснушчатые плечи. Расплатился с подошедшим официантом. И вся семья пошла к машине, обсуждая покупку дома. Все получилось! Ура!
А две дамы остались за столиком. И одна мрачно сказала: «Ну почему таким все достается? А мне – ничего? И тебе, кстати, тоже!» – добавила быстро и злобно.
Море было совсем рядом. Можно черпать из моря счастье, любовь, радость, любоваться и наслаждаться.
Но некоторые не могут. Им обязательно надо в море плюнуть.
Или в кого-нибудь.
Счастья это не добавляет. Вот это точно. А морю все равно. Оно неисчерпаемо и прекрасно…
Привычные оковы
В грустном рассказе мальчик вертел большое колесо в мастерской.
Такая у него была тяжелая и унылая работа. Вся его жизнь заключалась в верчении колеса для шлифовки камней.
Мрачный, однообразный труд. С мальчиком все плохо кончилось.
Но есть люди, которые так же вертят колесо. Или мельничный жернов. Изо всех сил, без продыху, всю жизнь. Отдают все силы этому колесу. Вертят и вертят.
Поди отбери у них колесо! Или сломай его. Если такое случается, человек вроде бы должен радоваться своему освобождению! И немедленно отдыхать. Или искать другое приложение сил. Свободный труд, нормальные отношения, творчество – он же свободен! Он больше не мальчик с колесом!
Но человек немедленно начинает искать другой мельничный жернов. Чтобы снова вертеть его.
Женщина находит нового агрессивного пьяницу, если старый исчез. И принимается вертеть колесо. Спасать, лечить, обеспечивать…
Мужчина находит новую сварливую требовательную даму, которая его потом опять оберет до нитки, и принимается ее содержать. Терпеть выходки и ругань.
Человек находит новую тяжелую работу за копейки. И принимается возделывать бесплодную пустошь, тратя громадные силы. Но пустошь остается пустошью.
«Где мое колесо?» – в отчаянии спрашивает освободившийся человек и ищет изо всех сил жернов потяжелее. И вот он опять при деле. Только скрип колеса раздается.
Спасать такого человека бесполезно. Он прирос к колесу, как черепаха к панцирю. Как улитка к ракушке. Он просто не представляет иной жизни. И иного предназначения не видит и не знает.
А скажи ему, что вертеть колесо не обязательно, – он рассердится. И найдет миллион аргументов. Это, мол, другое колесо. То было белое, это серое! То деревянное, это железное! Все иначе. Это же другой человек, другая работа, другая пустошь!
На самом деле все то же самое.
Только если поймешь это, сможешь освободиться.
Любит – не любит
В аэропорту ждали самолет. Молодая женщина кричала на маленького сынишку. Рассердилась, потому что он вертелся и канючил, начала ужасно кричать. И угрожает, значит, что оставит мальчика в аэропорту, а сама улетит.
Не любит она мальчика, скажете? Но две минуты назад эта мама целовала в макушку своего сыночка. Гладила нежно, говорила, что он самый славный мальчик на свете! Значит, любит. Нет, не любит! Потому что только что сильно дернула его за руку.
Нет, любит. Потому что спустя пять минут достала раскраску, фломастеры, вот сидит, обнимает ребенка, раскрашивает с ним собачку, говорит, какой умница мальчик! Нет, не любит. Потому что опять раздражилась и закричала, когда малыш оставил альбом и куда-то пошел…
Ветер менялся постоянно. Любит – не любит. Кричит и ругается, потом обнимает и нежно целует. Потом дергает за руку или за ухо. Потом горячо обнимает и спрашивает, хочет ли он мороженое? Сейчас куплю самое лучшее.
Этак, знаете, с ума можно сойти. Даже у взрослого человека возникнет путаница в голове. А что происходит с мальчиком? У него что в голове? Он то рыдает, то смеется и к маме льнет. Улыбка сменяется гримасой. Слезы – смехом.
Эта игра весьма жестока и разрушительна, вот что я вам скажу. Взрослые уходят от таких отношений. А ребенку деваться некуда. И никакое мороженое не поможет.
Хотя мальчуган вроде моментально забывал о криках и угрозах. Привык.
Но настанет день, когда и на проявление любви он тоже реагировать не будет. Ему будет все равно. Когда не понимаешь уже, как к тебе относятся и чего ждать, становится все равно. Становишься сам как мороженое. Холодным и твердым. И теряешь способность доверять. И не чувствуешь себя в безопасности. И никому не веришь…
Временные люди
Бывает временная работа; когда нужны деньги, а постоянную работу пока не найти. Бывает временное жилище. Надо же где-то жить, пока нет своего дома или когда человек в поездке. Временный сотрудник бывает – временно подменяет постоянного.
Бывает временная застежка – булавка, если пока нет возможности пуговицу пришить. И временный человек бывает, временная любовь или дружба. Замена настоящего, постоянного.
Иногда умышленно ищут замену. Надо же с кем-то иметь отношения. В одиночестве плохо жить. Были даже временные жены в Японии, например. Удобно: хозяйство ведет временная жена. Делит постель. А потом можно отправить ее восвояси, если найдешь хорошую невесту.
Или на время можно подружиться с кем-то. Надо же общаться, в кино вместе ходить, гулять, получать поддержку. А наскучит временный друг, появится хороший круг общения – можно временного друга отправить восвояси. Нужды в нем больше нет.
Иногда сами не понимают, что ищут булавку или временный приют. Они не специально так делают. Просто на постороннего начинают изливать свою любовь, чувства – на временную замену.
Вот так пациенты влюбляются в психотерапевта. Доктор понимает, что он – временная замена. Он привык и знает, что обольщаться не надо. Надо подождать. Поток чувств скоро кончится.
А вот обычные люди обольщаются. Не понимают, что они – временные, как японская жена. Они верят в любовь и дружбу. Открывают сердце, проявляют искренние чувства, привязываются…
А потом их отстегивают, как булавку. Покидают, как гостиничный номер. Забывают их телефон. Когда находят свое, нужное и желанное.
Они были временной заменой, эти люди. На время, пока не нашлось настоящее.
И так им горько и тяжело! Они не могут понять: почему их бросили?
Потому что обрели нужное, настоящее, постоянное.
Потребность в булавке отпала.
И это грустный, но правдивый ответ.
И есть еще один главный ответ и совет: человек не может и не должен быть заменой. Временным утешением и временным объектом любви. Нельзя превращать других во временные подпорки, в вещи. Потому что все возвращается со временем. И можно тоже стать временным человеком для другого. А это очень больно…
Клоны и копии
Есть маленькое чудесное кафе. Оно расположено в большом старинном доме. Уютное, с мягкой подсветкой, удобными креслицами. И сотрудники милые, приветливые, мягкие, обслуживают очень быстро. В этом кафе подают жасминовый чай в прозрачном чайничке – в чае есть и крохотные белые бутоны. Не пакет в чайнике заваривают, настоящий чай.
И печенье подают. Сами пекут отличное печенье на чистом сливочном масле. И печеные яблоки с корицей для тех, кто не ест мучное. Очень славное кафе. Называется оно, предположим, «Чай и печенье». «Предположим» – потому что это не реклама. А поучительный пример. Другое название.
В том же большом старинном доме есть еще одно кафе. Неприятное. Там подают покупное невкусное печенье. И чай противный – вода водой. Большой бумажный пакет положат в кипяток, вот вам и чай. И ждать долго. И сотрудники равнодушные и холодные. И грязновато. И неуютно. И цены намного выше…
И называется это кафе, предположим, «Печенье и чай».
При этом во втором кафе тоже много людей. Примерно как в первом заведении. Некоторые недоумевают: что же здесь хорошего? Начитались прекрасных отзывов, посмотрели на звездочки в «Оценках», от знакомых услышали. Пришли вот. И сидим над противным чаем и невкусным печеньем. Как же так?