Оказавшись в комнате, я стянула на пол покрывало и, зарывшись носом в подушку, уснула. На этот раз без снов. Проснулась я сама, когда солнце уже почти закатилось за горизонт, а часы на тумбочке показывали три после полудня. Здесь же на тумбочке меня ждали стакан воды и таблетка. Выпив воду и приняв душ, я спустилась, чтобы хоть как-то дать понять, что я жива.
Клер, как истинная англичанка, ничего не стала спрашивать про прошлую ночь, наше возвращение, вообще она сделала вид, что ничего не было. Я уже и сама подумала, может, мне приснилось, что Том пригласил меня с ними в паб, где Джонатан станцевал нам у шеста, а я притащила к нам выпить другую блондинку. Но это было правдой, я и так это знала, потому что похмелье не могло прийти просто так само.
Еще мама Натана попыталась меня накормить, но все, что я смогла осилить, – это стакан молока и рогалик. Это ее удовлетворило, и она отправилась по делам, объяснив, что ужин в холодильнике, Ричард на работе, а Лиззи давно ждет моего звонка.
Сестра Коула звонила несколько раз в течение прошлого вечера и сегодня. Собравшись с духом, я набрала номер и рассказала все, что помнила о вечеринке в клубе. Она долго отчитывала меня за блондинку, и я клятвенно пообещала, что постараюсь больше не хулиганить. Мало ли на какую блондинку можно попасть…
Мы решили встретиться tomorrow, поэтому, отключив телефон, я просто распласталась на диване и уставилась в телевизор, где английский комик мистер Бин вызывал смех одним своим видом. Картинки на экране сменяли одна другую, а я перебирала в памяти моменты вечера и сегодняшнего утра. Меня не покидало чувство, это могло показаться странным, но я вдруг вспомнила, что с кем-то целовалась. Кроме унитаза. Обрывки воспоминаний подбрасывали части картинки, но ни лица, ни самого человека я вспомнить никак не могла. Воспоминания странно прыгали, возвращая меня то к Тому, то к бармену, который предлагал вызвать такси, то к людям, которые кричали что-то, когда увидели Джонатана на сцене. Все перемешалось, а голова просто кружилась от похмелья и стыда. Я не переставала себя ругать за то, что так напилась, потому что обычно я себе такого не позволяла.
В дверь позвонили. Я неохотно встала с дивана и направилась в холл.
– Кто? – спросила я через дверь.
– Это Том.
Щеки вспыхнули, напоминая, что сейчас мне придется встретиться с человеком, который знает обо мне что-то пикантное. Я открыла дверь и постаралась казаться непринужденной, нацепив одну из своих любимых улыбок, которые, как оказалось потом, плохо скрывали мои реальные эмоции.
– Привет, – усмехнулся Том. – Хорошо выглядишь.
Последняя фраза требовала продолжения, я ждала ее, но Страуд интеллигентно промолчал. Англичанин, блин!
Зайдя в дом, он наклонился и клюнул меня в щеку, чем заставил покраснеть снова.
«Не думала, что у меня такая отзывчивая совесть».
Закрыв дверь, я попробовала не улыбаться этой нервной, сводящей скулы улыбкой, мысленно строя планы, как себя вести, если вдруг тем, кто меня целовал, окажется Том. Или он окажется тем, кто может знать того, кто меня поцеловал.
Голова готова была лопнуть, как хеллоуинская тыква. Но не думать об этом я не могла.
– Чем занимаешься? – поинтересовался парень, раздеваясь и вешая куртку и шапку.
– Смотрю Бина. Так как ничего более радикального сейчас делать не могу, только сидеть и пялиться в телик.
У меня реально болели некоторые мышцы и голова, словно меня кто-то всю ночь таскал за волосы.
– Ты аспирин пила? – спросил Том.
– Не люблю таблетки, – поморщилась я. – Так пройдет.
Он многозначительно повел бровью, но я, не обращая на это внимания, проводила его в гостиную, где на экране все еще колбасился мистер Лова-Лова. Том бесцеремонно плюхнулся на диван и похлопал по месту рядом с собой. Я озадаченно смотрела на него, пытаясь понять цель визита.
– Джонатан скоро будет. Мы договорились с ним о встрече, – он улыбнулся по-кошачьи. – Я подожду его вместе с тобой. Ты не против?
Присев на диван, немного дальше, чем парень мне предложил, я, закусив губу, осторожно спросила:
– Как я себя вчера вела? – Этот вопрос меня так долго мучил, что я не стала начинать со small talk, а перешла сразу к делу.
Том развернулся ко мне, устраиваясь удобнее, он подложил под себя правую ногу, нашел мои глаза и, широко улыбаясь, так, что у меня внутри все сжалось, заговорил:
– Нормально вела. Перебрала немного. Я же говорил, не стоит мешать напитки.
– Мне так стыдно, – прокомментировала я, пряча лицо в ладонях.
– Бывает, – усмехнулся он.
Он что, издевается надо мной?
– Я не помню, как мы оказались дома, – продолжала осуждать себя я, надеясь на то, что он расскажет мне все в мелких подробностях, но он находил удовольствие в том, чтобы я оставалась в неведении.
– Я поймал такси. И мы втроем доехали до дома Коулов.
– Втроем? – уточнила я.
– Да. Маркус и Бобби остались в клубе, а я решил помочь Джонатану доставить тебя в целости и сохранности, как просила матушка Клер.
Я взглянула на экран, совершенно не оценив его острот. Там полоумный Бин, разбив кружку для кофе, сыпал в рот себе растворимый напиток и сахар, а потом заливал все кипятком из чайника.
– А дальше? – просила я, боясь посмотреть на собеседника.
Том ухмыльнулся в кулак.
– Ты реально ничего не помнишь?
– Если бы помнила, не спрашивала тебя.
Он загадочно улыбнулся и тоже глянул на экран. Неужели все так плохо? Чувство, что этот мерзавец знает что-то тайное и шокирующее, начинало будить во мне зверя.
– В такси ты спала у меня на плече, – наконец заговорил он. – Потом мы сидели на ступеньках, и ты рассказала нам, как тебе удалось уговорить Наташу. И что ты вовсе не говорила ей про то, что хозяйство Натана не функционирует. Рассказала, что просто хотела проучить его за то, что он забыл о Скарлетт, которая находится за много километров отсюда.
«Черт! Вот я идиотка! Все, пить больше нельзя!» – решила мысленно я, вскочив с дивана. Ведь сама просила Наташу не говорить истинную причину. И она молодец… все так хорошо придумала и разыграла.
– Джонатан нецензурно выругался и сказал, что лучше бы ты молчала.
Мне нечего было на это сказать, и я просто следила за Бином на экране, стоя рядом с диваном.
– Что тебя так беспокоит? – наверное, почувствовав мою нервозность, спросил Том.
Я даже не успела подумать, что сказать, а мой бескостный язык уже говорил:
– Я вчера с кем-то целовалась?
К сожалению, ни один мускул на лице Тома не дернулся, чтобы дать мне хоть какую-то подсказку.
– Я не видел, – спокойно ответил он. – А с чего ты вообще взяла, что целовалась?
– Не знаю. У меня такое чувство, что был поцелуй. Не знаю, может, интуиция. Не знаешь, мог бы кто-то воспользоваться моим состоянием и…
Том странно смотрел на экран, потирая кончик носа, но ничего не отвечал, а я уже вся внутренне психовала и ругала себя за глупые вопросы.
– Том, ты и я?..
Том повернулся ко мне, и его левая бровь вновь, как в холле, медленно поползла вверх.
– Мы? Нет, детка, – замотал головой он. – Не то чтобы мне этого не хотелось или я был против. Просто не было подходящего случая, иначе бы я не упустил момент. Будь уверена.
– Том Страуд, ты меня смущаешь, когда говоришь всякие такие… – остановила его я.
– Прости, я говорю то, что думаю.
– Я так и поняла.
В холле послышался шорох. Это пришел Ричард, заглянул в гостиную, поздоровался с нами и скрылся в кухне. Я опять присела на диван и наклонилась поближе к Тому, чтобы задать еще один вопрос:
– А родители Коула видели меня?
– Нет, – успокоил меня Страуд. – Они уже спали.
– Слава богу.
Том положил мне руку на колено и добавил:
– Не переживай, все, что произошло в Лондоне, останется навсегда в Лондоне.
Я лишь вяло улыбнулась в ответ, потому что все его намеки не давали ответа на мой вопрос. В этот же момент в гостиную вошел Ричард с тарелкой, и мы притихли.
– Надеюсь, ты меня не сдашь? – спросил отец Джонатана, кивая в сторону тарелки.
– Нет. Что вы… – заверила я. Клер запрещала ему есть возле телевизора, а он, как любой мужчина, пытался нарушать закон, когда миссис нет дома. Да и могла ли я кого-то сдать, если у самой был носик в пушку.
– Не против, если я посмотрю новости?
– Нет, конечно.
Я отдала Ричарду пульт от телевизора и предложила Тому пройти на кухню, чтобы разогреть ужин.
Парень уселся за стол и подвинул к себе вазочку с рогаликами.
– Апельсиновый сок есть? – спросил он, наворачивая любимую сдобу Натана.
– Сейчас налью, – ответила я, открывая холодильник.
В холле опять послышался шорох. К нам на кухню заглянул Джонатан.
– Всем привет, – улыбнувшись, бросил он, стягивая шапку.
– Привет, – одновременно ответили мы с Томом.
– Мой руки, будем есть, – попросила я.
Джонатан замер, потом расхохотался и, зачесывая волосы пятерней назад, спросил:
– Ты сегодня за хозяюшку?
– Да. А тебя что-то не устраивает? – с серьезным видом ответила я, облизывая деревянную ложечку и погружаясь в раздумья о красоте и грации самого сексуального мужчины в мире. Наверное, я слишком замечталась, потому что слова парня, который сейчас находился со мной в кухне, ранили мою душевную организацию, напомнив Надю с ее нравоучениями.
– Ведь он не такой, как его герои фильмов, – вдруг усмехнулся Том, когда Натан вышел из кухни.
– К чему ты это говоришь? – делая вид, что меня это не задевает, спросила я, ставя в микроволновку прозрачную кастрюльку с фасолью.
Мы смотрели в глаза друг другу, пытаясь доказать каждый свое.
– Просто все сначала ассоциируют его с героями фильмов или навязанными рекламой образами, а потом разочаровываются.
– А ты хочешь меня предостеречь? – Я стала ставить тарелки на стол и раскладывать приборы, злясь на то, что он сует нос туда, куда его не просят. Лучше бы сказал, кто меня вчера поцеловал.