– Что я смотрю на тебя как на картину Сальвадора Дали, – фыркнула я.
Он взял меня за руку, и наши пальцы переплелись.
– А теперь?
Джонатан продолжал смотреть на меня, прожигая глубиной глаз, и улыбнулся, скривив губы.
– Теперь… Теперь я тону в твоем зовущем взгляде. – И он поднял мою руку и дотронулся ею до своей небритой щеки.
– Но тогда это была всего лишь проверка.
Коул напрягся и сжал мою ладонь. В его лице что-то изменилось, а я мысленно выругалась, обзывая себя последней дурой, которая сломала такой момент. Но мне хотелось все выяснить и быть уверенной в нем до конца, хотя я в себе-то еще не была уверена.
– Настя…
Он приподнялся, и мы пересели к изголовью, Джонатан обнял меня, прижимая крепче.
– Ты сам об этом говорил, – упрекнула его я.
Он покосился на меня, поцеловал в щеку и начал говорить:
– Все не так просто. Когда я приходил к тебе, я действительно думал о Скар, – мне кажется, у меня остановилось сердце, – и о тебе. Как раз это все приключилось с ней, все эти интимные подробности вылезли на поверхность, и я согласился помочь ей.
– Как истинный джентльмен, – съязвила я.
Он опять скорчил эту милую рожицу.
– Мы решили по подсказке наших менеджеров и продюсеров фильма объявить, что тот парень врет, потому что мы вместе провели ту ночь, и все такое.
– А вы провели?
– Не перебивай. – Он опять чмокнул мой нос. – Мы стали чаще показываться вместе, пустили слух о том, что все это уже долго продолжается, и нам поверили. Все то, что парень рассказал какой-то газетенке, признали недействительным, перед нами извинились, и репутация Скарлетт… В общем, тогда у тебя в комнате я дико бесился от сложившейся ситуации, мне казалось, что ты можешь совершить что-то подобное. Тем более находясь в моей семье. Журналисты, в особенности те, кто считает себя таковым, но просто бегают с огромным фотоаппаратом, снимая звезд в разных неудобных ситуациях и навязывая им разговор, выкрикивая гадости, очень жестоки.
– Они могут выдумать что-то?
– Нет, но они искажают услышанное или увиденное.
– А Скарлетт? – не унималась я.
Джонатан на секунду прикрыл глаза и гулко вздохнул, что ужасно меня напугало.
– Хорошо, ты должна знать, что я спал с ней. Это случилось однажды. Я был пьян, и она тоже, мне хотелось выкинуть тебя из головы, у нее не знаю что было. Она, кажется, просто любит секс, в чем ее тогда и обвинили, по словам того парня.
– Джонатан…
Я не успела договорить, потому что он пересел, размещаясь передо мной, обхватывая мои бедра своими коленями. Его ладони легли мне на щеки, а глаза опять топили в бешеном океане.
– Все было в прошлом, – продолжил он, не отпуская моего взгляда. – Стася… Это была другая жизнь. Не моя. Не наша. Жизнь без света, который ты излучаешь. И если бы… Не знаю… Я предупреждал, что я не идеален.
Он опустил глаза и руки, все еще оставляя немного приватным свое личное пространство, которое так тяжело открыть перед человеком, который становится тебе ближе. Да и, наверное, я не хотела больше ничего знать. Кто я такая, я спала с его лучшим другом и теперь не имела права требовать от него чего-то другого. Тем более я действительно знала, кто он.
– Лучше скажи, – он улыбнулся мне. – Кто был тот парень, с которым ты так мило болтала и смеялась в баре?
Я рассмеялась, сбрасывая с себя напряжение последних минут, и кокетливо ответила:
– Просто знакомый.
– Просто знакомый? – похоже, его этот ответ не совсем устроил. – И где вы с ним познакомились? Вы болтали как старые приятели, напивались вместе и очень хорошо проводили время.
– Ну… – Я прикидывалась, что не понимаю намеков Джонатана, а он, похоже, начинал заводиться и злиться, отодвигаясь от меня и усаживаясь напротив по-турецки.
– Настя, просто скажи, что это за чурбан был, и все! – выпалил он. – Пожалуйста, давай без игр. Когда я что-то не знаю, меня это выводит из себя.
– А как же британская сдержанность? – издевалась я. – Я тоже, кстати, кое-чего не знаю.
– Чего же? – удивился Коул, скрестив руки.
– Как ты там очутился. Ты был у Тома. Вы смотрели футбол?
– Хорошо. Если я расскажу тебе об этом, ты мне поведаешь тайну вашего знакомства с этим парнем? – не унимался он.
– Да, и еще я хочу знать, как я оказалась голой в постели Лиззи?
Он загадочно улыбнулся.
– Только не говори, что это был ты?
– Нет. Ты разделась сама, – с сожалением ответил он. – Сначала легла в том, в чем была, но, видимо, ночью разделась. Наверное, тебе приснился жаркий сон.
– Какая жалость… – фыркнула я. – Даже не показала стриптиз?
– Нет, – он обиженно надул губы, поддерживая мой флирт.
Теперь я забралась на него, обхватывая его бедра коленями, закинула руки на плечи и поцеловала.
– Так что?
– Что? – повторил Натан, не собираясь прерывать поцелуй.
– Как ты оказался в баре?
– Лиззи, – улыбнулся он. – Ты позвонила Лиззи и попросила за тобой приехать, чтобы не возвращаться в тот день к Тому. Ты сказала ей, что вы повздорили и ты бы с радостью переночевала у нее.
Я посмотрела в его глаза, они говорили за него. Говорили о том, что он готов заботиться обо мне и что он очень благодарен сестре за все.
– Она просто позвонила мне и выдала явки и пароли.
– Что ты сказал ребятам? – не унималась я, словно хотела именно сейчас узнать все-все про него и про то, что он чувствует.
– Сказал, что сестре нужна помощь. Извинился и ушел.
– А Том?
– Давай не будем сейчас разговаривать о Томе, – попросил Натан.
– Хорошо. – Я чувствовала, как напряглись его плечи под ладонями, и поняла, что этой темы мы еще долго не сможем касаться легко.
Он улыбнулся и поцеловал меня. Легко и воздушно, а я прикрыла глаза, приготовившись к более пылкому поцелую. Но Джонатан стал продолжать рассказ:
– Я вышел из дома и направился в бар…
Я раздосадовано открыла глаза.
– Который находился метрах в двухстах. Милое местечко, кстати. Я заказал себе пива и куриные крылышки. И смотрел на то, как ты флиртуешь и напиваешься с незнакомым парнем. Нет, я действительно не понимаю женщин… Вы болтали. Громко смеялись. Вы разговаривали на русском?
– Да, – призналась я. – Мы травили анекдоты.
– Анекдоты? – Коул удивился, приподнимая брови, а потом непосредственно рассмеялся. – Анекдоты. Это я там был анекдотом.
– Я была не очень пьяна.
– Нет-нет, – смеялся Джонатан. – Не считая того, что ты говорила всякие глупости. И не хотела идти со мной.
– Я тебя ненавидела, Натан.
Он погрустнел.
– Ты просто сводил меня с ума. Я вся измучилась.
– Прости, Sunny.
Я удивилась, приподняв брови.
– Ты моя sunny girl. Светишься и мне освещаешь дорогу, с которой я сошел. Ты мое солнечное настроение.
Уткнувшись ему в плечо, я со вздохом произнесла:
– Романтик…
В ответ он фыркнул и тут же повалил меня на кровать, кажется, кто-то опять смутился, но скрывал это как опытный актер. Нависая надо мной, Джонатан целовал меня в шею, обещая съесть, если я не прекращу подшучивать над ним.
Я же просто задыхалась от навалившихся чувств, задыхалась от всего. От его присутствия, от того, что он пробуждал во мне, от того, что мне так хотелось, но я боялась сказать вслух.
Одной рукой он держал меня за талию, а второй упирался в матрас, стараясь держать весь свой вес на коленях и руке.
– Я гребаный британец до мозга костей, если ты сейчас же не скажешь, кто был тот человек… – Он закатил глаза, придумывая мне наказание. – Я кое-что с тобой сделаю.
– Неужели? А я уж после сегодняшнего дня думала, это вообще не произойдет.
Он засмеялся, опять целуя мой нос.
– Что?
– Женщины… – усмехался он. – Вопрос в том, что вы более ненасытны, чем мы. Хотя мужчин обвиняют в этом открыто, а женщины остаются всегда в стороне, будто они к этому вопросу совсем не имеют отношения.
Джонатан стал прокладывать дорожку из поцелуев по моей щеке и прошептал в ухо:
– Ты действительно хочешь сделать это сейчас и здесь?
– Да, – ответила я.
И он не стал со мной спорить.
Глава 13Так бывает только в сказке
Он любит меня… 842 ромашки не будут врать!
Цыгане говорят, что если ты спишь крепко и без снов, то, значит, в твоей жизни произошло что-то очень хорошее, за что тебе дается спокойствие, посланное свыше. Значит, все, что ты сделала плохого, прощено тебе и ты можешь начинать новую жизнь. Прекрасную и счастливую новую жизнь. Мне казалось, что я была готова к этой новой жизни. Жизни, в которой теперь был смысл, в которой теперь был Он.
Из сна меня вывели стук в дверь и голос Клер:
– Дорогая? Настя?.. Натан просил разбудить тебя в десять…
Джонатан? Я протянула руку, ощущая под ладонью прохладу пустой подушки. Хотелось сразу же расстроиться, но слова мамы Коула сразу меня взбодрили.
– Скоро приедет Лиззи, – продолжала она из-за двери, чем вызвала у меня стон недовольства. Это значило только одно, что если я сейчас не встану, то попаду в опалу к любимой сестричке Джонатана и мне потом придется отбиваться от ее словесного извержения.
– О’кей, Клер. Я проснулась! – крикнула я, перемещаясь на подушку, на которой спал сегодня ночью богический мастер секса и бесподобный бритиш с тараканами.
– Я жду тебя на кухне.
– Хорошо!
Прикрыв глаза, я окунулась во вчерашний день и улыбнулась. Может быть, нас и страшила близость, но все получилось просто замечательно. Он вел себя в меру дико и нежно, заставил меня дойти до края, а потом, как прекрасный принц, последовал за мной. После мы говорили о том, как он хотел что-то устроить для меня, но я крепко заснула у него на плече, не понимая, о чем он говорит.
Мне было так хорошо засыпать, уютно расположившись на его плече, слушая мерно стучащее в такт с моим сердце, ощущая тепло и крепко прижимающие меня руки. Хотелось в ответ касаться его везде, обнимать, целовать и показывать, что я его люблю.