– Все хорошо. Я привык. Немного вспышек и глупых выкриков, и я буду в безопасности мягкого сиденья самолета, – он фыркнул. – Ну…
– Я переживаю.
– Скажи лучше, что не осуждаешь.
– Я не осуждаю. Просто…
– М-м-м…
Я слышала вибрацию в его голосе и надежду, и страх, и что-то еще, что заставило меня просто сказать следующие слова.
– Я люблю тебя. И не осуждаю.
– Так-то лучше. Обещаю, к следующему уик-энду все закончится. Увидимся в Лондоне через неделю.
– Надеюсь, – начала я успокаиваться. – Звони мне.
– Перезвоню, как приземлюсь. Целую… Все будет о’кей.
– О’кей…
В моей жизни следующая неделя стала самой длинной неделей в жизни. А еще самой противной, неприятной и грязной, от которой хотелось отмыться, растирая до красноты кожу.
Мой старый телефон не умолкал, а я даже не представляла, что так легко найти мой номер. Звонили с телекомпаний, радиостанций, из бульварных газет и супермегапопулярных модных журналов. Всех интересовали однотипные вопросы: «Кто я? И что делаю рядом с Джонатаном Коулом?»
– Без комментариев, – отвечала я, но это не мешало другим задавать мне одни и те же вопросы. Грубить, отзываться о моей внешности, сравнивая ее с внешностью Скарлетт и других бывших Коула. Я молчала, выслушивала, иногда бросала трубку, блокировала номера, плакала в плечо Лиззи, которая уверяла, что Джонатан поступил так не только из-за Тома, а потому что хотел рассказать обо мне всем.
– Все утрясется. Все будет хорошо. Главное, что мы вместе и теперь нам не надо прятаться, – повторял каждый раз Джонатан мне в скайпе, но я не была готова к таким переменам. Если я и мечтала о нем, то никогда не думала, что самые страшные испытания для Золушки начинаются именно тогда, когда она и принц сообщают всем, что любят друг друга.
На работе, которую я получила благодаря Тому, тоже начались проблемы. Видимо, за мной следили, потому что все эти люди, которые хотели заработать, искали встречи со мной и звонили, приходили всюду, где могли меня найти. Туристическая компания, с одной стороны, злилась на меня за то, что ее постоянно атаковали всевозможные издания не только британского происхождения, поэтому мой шеф предложил мне взять отпуск за свой счет. С другой стороны, когда название компании стало появляться в различных пабликах, являясь практически бесплатной рекламой, меня решили не увольнять, пока поднялись продажи туров. Теперь я верила в то, о чем говорил Коул, что его имя может принести много денег совершенно в этом не заинтересованным людям. И ему это не нравилось, но… Сейчас это спасало мою работу.
Пришлось сидеть несколько дней в прекрасной квартире с видом на Гайд-парк, которую Джонатан снял специально для нас. Это была огромная студия, в которой я чувствовала себя одинокой и всеми покинутой, поэтому все, что я делала, – это ждала ежедневных звонков Коула и жалела себя.
Мою страничку в Фейсбуке вскрыли, а профиль во ВКонтакте пришлось удалить самой, но часть информации все равно утекла в интернет, где теперь каждый мог узнать дату моего рождения, место обучения, увидеть некоторые фото и увлечения. Из этого слепляли практически правдоподобные статьи, оказалось, что не только королевская семья может мелькать в заголовках желтой прессы. Слава богу, нигде не был указан мой адрес, и никто не знал, где живет моя семья. Хотя, наверное, это был вопрос времени и самые прожорливые журналюги смогли бы их разыскать, а то и кто-то из нашего нескучного поселка и сам смог бы предложить продать информацию обо мне. Оставалось надеяться, что вся эта шумиха не так скоро докатится до моей мамы.
Но самое обидное было то, что на форумах, посвященных Джонатану Коулу, меня поливали грязью, начиная с внешности и заканчивая угрозами. Никто не хотел видеть рядом с Натаном простую провинциалку, да еще и иностранку. В идеале он должен был быть свободен, на худой конец… принадлежать только несравненной Скарлетт.
Журналисты называли Джонатана «непостоянным и неумеющим вести дела человеком», кинокомпании временно приостановили подписание новых контрактов. Выглядело это все как апокалипсис с ноткой гротеска. Весь мир был против нас!
Мне хотелось найти виновного, но Том сбрасывал мои звонки и не хотел со мной разговаривать. Он игнорировал нас с Джонатаном, надеюсь, наслаждался своей подлостью по максимуму, но я, если честно, была уже готова на все, только бы весь этот кошмар прекратился.
В пятницу перед отлетом из Америки Натан сказал, что его агент и менеджер нашли выход из ситуации и скоро все решится. Мне верилось с трудом, и поздний звонок Райли, агента Джонатана, был тому подтверждением.
– Привет, это Настя? – не дожидаясь ответа. – Это Райли, агент мистера Коула.
– Здравствуйте, – осторожно произнесла я в трубку.
– Я бы хотела с тобой поговорить насчет сложившейся ситуации и роли, которую ты в ней играешь, – холодность ее тона и то, как она видела все это, меня настораживали.
– Да, конечно, – односложно отвечала я, потому как оправдываться перед ней я не собиралась, раз все уже случилось, а инициатором являлась не я.
– Настя… – Мое имя она произнесла дергано, растягивая последнюю букву, отчего по спине пробежал холодок, который предостерегал. – Я… Ходить вокруг да около я не привыкла, поэтому скажу прямо. Я недовольна тем, что произошло во Франции. Джонатан заверил нас, что его личная жизнь будет скрыта от посторонних глаз, как требуют условия контрактов и главы кинокомпаний, которые вкладывают деньги в кинобизнес. Но случилось то, что случилось. Надеюсь, это не ваших рук дело?
– Нет. Я ни о чем не знала, да и хотела бы как можно дольше скрывать наши отношения, – оправдывалась все-таки я.
– Он говорит, что тоже не подозревал о такой подставе, – ехидно заметила она, явно подозревая меня во всех земных грехах. – Хм… Допустим, вы оба ни о чем не подозревали. Но вы подумали хотя бы о том, что случится, когда фото попадут в руки желтых изданий?
Она немного помолчала, давая мне время на раздумья.
– Нет, конечно, не думали… Мистер Коул теперь должен заплатить штраф по некоторым контрактам. Ему нужно восстановить свое доброе имя. И мое тоже.
– Я все понимаю… Но я не знаю, что мне делать, – заикалась я, теряя свою уверенность.
– Нет, дорогая… Ты вообще ничего не понимаешь. Кхм… – Она откашлялась и дала кому-то там рядом с ней распоряжение. – Так вот. Джонатан не знает о моем звонке.
– Угу…
– И я бы хотела, чтобы он остался между нами, – железным голосом просила она.
– Хорошо, – согласилась я.
– У меня есть предложение. – Она опять медлила, видимо, решала, как и что сказать. – Ник и я, мы уверены, что ты просто легкое увлечение для мистера Коула, у него постоянно появляются новые девушки, но до этого он пытался скрывать свои похождения. Скоро он и тебя забудет, как любую другую.
Я сглотнула подступающий к горлу ком и слезы. Не знаю почему, я, наверное, понимала, что никакой мужчина не любит проблем. Всем нужны легкие и необременяющие отношения.
– Ты ведь это понимаешь?
– Я думала… – начала осторожно я.
– Не стоит воображать себе неземную любовь. Мы же обе знаем, кто он, а кто ты. Ему уже в тягость все эти переезды и встречи.
Я пыталась бороться с паникой, нахлынувшей на меня, глотая короткими вдохами воздух. Комната сужалась вокруг меня, делая мой мир более уязвимым. Теперь я вспоминала тот разговор о понимании друг друга, и мне подумалось, что Джонатан ошибся во мне, не увидел того, чего он ожидал?
– Не переживай. Так бывает. – Ее слова должны были успокаивать, но имели противоположный эффект. – Натан непостоянен.
Ее смешок в конце фразы выбил весь воздух из легких, и из глаз хлынули слезы, туманя вид из окна.
– Но… – Я все еще пыталась возражать, не веря в это.
– Будет лучше, если сейчас все закончится, – продолжала она как ни в чем не бывало. – И у тебя будет шанс бросить его первой. Подумай.
В голове все смешалось.
Я вспоминала последние слова Джонатана во Франции: «Верь мне».
Для чего тогда эта женщина говорила мне все это? Для чего он звонил только перед вылетом и говорил, что любит? Я надоела? Такое может быть? Так быстро? А как же слова «будь со мной»? Нет, я не могла поверить в слова Райли, хотя часть меня никогда не верила, что я могу так много значить для звезды мирового масштаба Джонатана Коула.
– Я хочу сначала поговорить с ним, – насколько было сейчас возможно, уверенно сказала я, стирая слезы.
– Конечно. Ведь он уже завтра будет рядом с тобой. Только не забудь, что наш разговор должен остаться между нами. – Она опять замолчала, обдумывая речь. – И еще, мы можем неплохо тебе заплатить. Ты даже останешься в выигрыше. Будешь свободной, с деньгами, если хочешь, я устрою тебя на какой-нибудь телеканал. Хотя, думаю, тебе и так сейчас будут поступать предложения…
Я чуть не подавилась этими словами. Мне хотелось сейчас же отправиться в душ и помыться, чтобы не чувствовать всю грязь этого противного Голливуда.
– К тому же Коул все равно не бросит то, чем занимается. Только дурак расстался бы со всем, что он сейчас имеет. Да и мы с Ником не позволим ему это сделать. Слишком многое вложено в него.
Я чувствовала, что ей хотелось сказать на самом деле. Что я самозванка и глупышка, которая влезла, захотела поживиться и тому подобное, что она сможет раздавить меня, как клопа, что я ничто, что… Но я сказала лишь:
– Да. Я понимаю, что вы никогда не позволите ему уйти. По крайней мере, пока он приносит хорошие деньги.
– Умница…
По щеке опять покатилась слеза, и я смахнула ее тыльной стороной ладони.
– Так что, если ты хочешь его спасти, спасти его карьеру, дело всей его жизни, тебе всего лишь надо будет набрать мой номер. – Ее голос так и оставался на протяжении всего разговора слишком безжизненным и твердым. Она была акулой, которая прогрызала себе дорогу, глотая таких, как я.
– Я подумаю… – как на автомате ответила я.
– До свидания, – резюмировала Райли.