Если верхние ступени иерархии занимают эксперты, тяготеющие к научному подходу и изучающие объективные вопросы подлинности, то на нижних находятся художественные критики, весьма субъективные в своих эстетических оценках. Эксперт, подтверждающий подлинность картины, как я уже говорил, оказывает большее влияние на ее стоимость, нежели критик, этой картиной восторгающийся. Впрочем, мнение критиков отчасти способно повысить или понизить коммерческий статус картины. В частности, оно сыграло роль в знаменитом судебном процессе XIX века, касавшемся художественного вкуса. В 1877 году Рёскин написал о «Ноктюрне» Уистлера: «Я и не знал, что доживу до тех лет, когда самодовольный фат, плеснувший краской в лицо публике, потребует за это двести гиней». Уистлер подал против него иск. В дело вмешалась личная неприязнь, но Уистлер также осознавал, что негативная оценка из уст необычайно влиятельного Рёскина может сказаться на продажах его картин.
XIX век не знает недостатка в художественных критиках, однако едва ли кому-то из них под силу столь ощутимо влиять на общественное мнение и коммерческую стоимость картин, подобно Рёскину. Возможно, они утратили способность критически воспринимать анализируемые произведения искусства на фоне всеобщего подобострастия перед новым [см. главу II «Новаторство»], а отмена всех прежних правил и предписаний относительно того, что считать искусством, потворствует самовлюбленному «эстетическому шарлатанству» в художественной критике, но препятствует здравым суждениям [см. ниже раздел «Словарь терминов»].
FairsЯрмарки
Ярмарки предметов искусства – ответный удар, наносимый дилерами аукционным домам с их устрашающей властью на рынке. На крупные международные ярмарки (в Базеле, в Майами, в Лондоне на «Фризе» демонстрируется современное и новейшее, а в Маастрихте – старинное искусство) свозят и предлагают вниманию европейских, американских и азиатских ценителей свои товары ведущие коммерческие галереи мира. Их цель – повторить лихорадку и даже безумие популярной аукционной недели в Лондоне или Нью-Йорке. Им это удается. В их стенах действительно собирается множество богатых коллекционеров, кураторов, критиков и сотрудников музеев. В местном аэропорту один за другим приземляются дорогие частные самолеты. На ярмарках кипит бурная деятельность, прежде всего коммерческая, но не обходится и без сплетен, хвастовства и установления нужных контактов. Иногда туда приезжают и художники, хотя подобные арт-события могут причинить им психологическую травму: недаром воздействие ярмарок уподоблялось шоку, испытанному ребенком, который подсмотрел родительское соитие.
Чтобы устроить ярмарку, организаторам требуются незаурядные дипломатические способности. Они должны каким-то образом привести к общему знаменателю интересы множества соперничающих коммерческих структур, а ведь свет не видывал бóльших индивидуалистов, чем арт-дилеры, совершенно несклонные подчиняться какой-либо власти. Во-первых, необходимо решить вопрос, кого допустить к участию в ярмарке, а кого нет. Зачастую подобный вердикт выносит комиссия, состоящая из наиболее уважаемых дилеров-участников; он может больно ранить эго тех, чьи работы не примут. Оскорбления наносятся и в процессе развешивания картин и размещения экспонатов в выставочном зале. И наконец, есть комиссия, осуществляющая «проверку на благонадежность»: она имеет право исключить всякого, кто представил работы низкого качества или сомнительной подлинности. Удивительно, что к открытию ярмарки участники еще разговаривают друг с другом.
На крупных ярмарках заключают сделки двух типов. Можно либо, не теряя времени, лихорадочно скупать картины и скульптуры высокого качества, впервые показанные теми или иными галереями; потребуется приложить максимум усилий, всячески преувеличивать собственную значимость и потратить немалую сумму денег, чтобы вас первым допустили в выставочный зал. Второй способ практикуют коварные завсегдатаи выставок: они дожидаются последнего дня работы ярмарки, и тогда, оскорбительно низко сбивая цены, скупают непроданное. В бытность свою арт-дилером в Маастрихте я убедился, что даже сделки второго типа воспринимаются с благодарностью, производящей жалкое впечатление.
Ярмарка предполагает иной подход к продажам, нежели аукцион [см. выше раздел «„Кристи“ и „Сотби“»]. На аукционе называют соблазнительно низкую стартовую цену и надеются ее поднять; теоретически нет верхнего предела цены, которого могут достичь соперничающие покупатели. Напротив, дилер, продающий картину на ярмарке, начинает с высокой цены и, возможно, продаст ее дешевле. Торг почти всегда заканчивается тем, что покупатель соглашается на цену, лишь немного уступающую первоначальной. Публика, расходящаяся из залов Базельской или Маастрихтской ярмарки под впечатлением высокого качества и столь же высокой стоимости, не в силах осознать это хитроумие и изворотливость дилеров.
FootballФутбол
Мне часто снится один и тот же сон. Я на футбольном поле; важный матч; «Челси» играет на стадионе «Стэмфорд-бридж». Во сне я не футболист; когда-то я воображал себя игроком, но это было давным-давно. Нет, в сновидении я немолод, сед, в строгом костюме, но почему-то среди футболистов, с нелепым видом маюсь на линии ворот, а тем временем противник делает поперечный пас в штрафную, защитники «Челси» в панике. Один из бомбардиров противника сильно бьет по нашим воротам. Нашему голкиперу Петру Чеху удается перехватить мяч, но он выскальзывает у него из рук и неумолимо катится к линии ворот. И тут я, все еще прижимая к себе кейс, каким-то образом его отбиваю (между прочим, я в мокасинах с кисточками). Я испытываю невероятное облегчение, но потом мне становится не по себе. Посчитают ли мое вмешательство законным или сочтут, что я нарушил правила, и присудят гол противнику «Челси»? Разве может быть такое, если мяч не пересек линию ворот? Этот эпизод точно покажут в передаче «Главный матч дня», его там проанализируют футбольные комментаторы. И как они меня оценят? И что скажут в аукционном доме «Сотби», где мне, в конце концов, и платят жалованье? Увидят ли они в моей игре подобие рекламы бренда, о которой, по мнению нашего пресс-бюро, мы обязаны денно и нощно радеть?
Если оставить в стороне вопрос, почему самым ужасным кошмаром в безмятежном и уютном существовании немолодого арт-эксперта должен быть пропущенный «Челси» гол, очень интересно, как футбол проникает во все сферы современной жизни, даже, казалось бы, предельно от него далекие. Одна из них – искусство. Например, в последние сорок лет рекордные суммы, уплаченные за картины на аукционе, можно сопоставить с самыми дорогими футбольными трансферами. Вот какая наблюдается динамика:
1968 500 000 (Анастази. Куплен у «Варезе» «Ювентусом»)
1970 2 310 000 (Веласкес)
1973 922 000 (Кройф.
Куплен у «Аякса» «Барселоной»)
1976 1 750 000 (Росси. Куплен у «Ювентуса» «Виченцей»)
1980 2 700 000 (Тёрнер)
1982 3 000 000 (Марадона. Куплен у «Бока Хуниорс» «Барселоной»)
1984 5 000 000 (Марадона. 7 370 000 (Тёрнер) Куплен у «Барселоны» «Наполи»)
1985 8 140 000 (Мантенья)
1987 6 000 000 (Гуллит. 30 111 000 (Ван Гог) Куплен у «ПСВ Эйндховен» «ФК Милан»)
1990 8 000 000 (Баджо. 43 107 000 (Ван Гог) Куплен у «Фиорентины» «Ювентусом»)
1992 13 000 000 (Лентини. Куплен у «Торино» «ФК Милан»)
1996 15 000 000 (Ширер. Куплен у «Блэкбёрн Роверс» «Ньюкаслом»)
1997 19 500 000 (Роналду. Куплен у «Барселоны» ФК «Интер Милан»)
1998 21 500 000 (Денилсон. Куплен у «Сан-Паулу» «Реал Бетис»)
1999 32 000 000 (Вьери. Куплен у «Лацио» ФК «Интер Милан»)
2000 37 000 000 (Фигу. Куплен у «Барселоны» ФК «Реал Мадрид»)
2001 53 000 000 (Зидан. Куплен у «Ювентуса» ФК «Реал Мадрид»)
2004 60 000 000 (Пикассо)
2009 80 000 000 (Роналду. Куплен у «Манчестер Юнайтед» ФК «Реал Мадрид»)
2010 66 000 000 (Пикассо)
2012 74 000 000 (Мунк)
Криштиану Роналду дороже любого произведения искусства
Самая большая разница цен отмечалась в 1990 году, когда по милости одержимых импрессионизмом японцев картина Ван Гога «Портрет доктора Гаше» [см. выше раздел «Новые рынки»] была продана за сорок три миллиона фунтов, а мировой рекорд футбольного трансфера составлял всего восемь миллионов фунтов, уплаченных «Ювентусом» «Фиорентине» за Роберто Баджо. После падения японского антикварного рынка «Портрет доктора Гаше» оставался на недосягаемой коммерческой высоте в течение четырнадцати лет. За это время размеры футбольных трансферов, подпитываемые доходами клубов от телевизионных трансляций, постепенно сравнялись с ценами картин. Трансферы росли в цене, пока не превзошли Ван Гога в 2001 году, когда «Реал Мадрид» купил у «Ювентуса» Зинедина Зидана за пятьдесят три миллиона фунтов. В 2004 году Пикассо из Собрания Уитни («Мальчик с трубкой»), проданный за шестьдесят миллионов фунтов, снова потеснил футбольные трансферы, однако в 2009 году Криштиану Роналду был куплен клубом «Реал Мадрид» у «Ювентуса» за восемьдесят миллионов фунтов. Этот рекорд до сих пор не побит, хотя в мае 2012 году ему угрожал «Крик» Мунка, проданный за семьдесят четыре миллиона.
Сегодняшняя ситуация любопытна тем, что зачастую миллиардеры, готовые платить баснословные суммы за футболистов, покупают и картины, а ведь двадцать-тридцать лет тому назад подобное было неслыханно. Те же русские или ближневосточные деньги, которые в значительной мере решают судьбу Лиги чемпионов или премьер-лиги, ныне тратятся и на искусство. Совершенно очевидно, что это очень радует болеющего за «Челси» арт-эксперта. Однако, учитывая предпродажную стоимость картины и футболиста спустя десять лет, я (со своей выгодной позиции на линии ворот на стадионе «Стэмфорд-бридж») постоянно опасаюсь, что Роман Абрамович в конце концов решит, что вкладывать деньги в искусство безопаснее.