Молли затряслась от смеха.
— Гейбл похож на кота, который проглотил свитер. У него в зубах застряли нитки!
Какое-то мгновение Гаррет смотрел не отрываясь на кота, а затем начал улыбаться… посмеиваться… и наконец разразился хохотом.
Сев на край кровати, он раскрыл объятия, и Молли, не раздумывая, бросилась в них. Оба безудержно хохотали. Брук какое-то время смотрела на них, затем тихо повернулась и выскользнула за дверь. Она была здесь лишней — этот момент принадлежал только им двоим.
Позже она извинилась перед Гарретом и предложила замену его свитеру.
Но он на ее предложение лишь пожал плечами и улыбнулся.
— Объятие Молли стоит дюжины свитеров, — сказал он, — это даже смягчило мое сердце в отношении старины Гейбла.
Последние слова тут же смягчили сердце Брук в отношении самого Гаррета. Мужчина, который так заботится о ребенке, что способен снисходительно отнестись даже к ненавистному коту, не может быть совсем пропащим. Она почувствовала, что ее сердце даже слишком смягчилось.
— По крайней мере позвольте мне как-нибудь компенсировать нанесенный вам ущерб, — настаивала она, — что-нибудь на ваш выбор…
— На мой выбор? — Этот огонек в его золотистых глазах заставил ее насторожиться.
— Кроме того, — произнесла она смеясь, — что я по-прежнему не собираюсь приносить вам завтрак в постель…
— Вы обходитесь со мной хуже, чем с кошками, — пожаловался он со скорбным видом.
— Кошки никогда не злоупотребляют моим расположением, — парировала она.
— Насколько вам известно, — прибавил он, подмигнув ей. — Ну ладно, сдаюсь. А как насчет… того, чтобы искупаться сегодня вечером? Вы, Молли и я. Я устрою барбекю.
Она замотала головой.
— Не могу.
— Но…
— Послушайте, это я проиграла пари, — мягко напомнила она ему, — а не вы. Я готова расплатиться… — Она приподняла одну бровь. — В разумных пределах. Я устрою для вас с Молли ужин у себя, идет? Я не большой специалист по барбекю, но соус и рис получаются у меня хорошо.
— Что, это свидание? — Он протянул руку, словно для пожатия.
Она спрятала свою за спиной.
— Не свидание, а просто встреча… нет, приглашение на ужин.
— Нет, свидание. Не обманывайте саму себя.
Прежде чем она сообразила, что он делает, или по крайней мере отдала себе отчет в этом, он заключил ее в свои объятия.
И поцеловал ее с таким страстным желанием, с каким никогда еще не целовал и какому она не знала, как противостоять.
Не раздумывая, она обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Она не протестовала, когда он приподнял ее, только припала щекой к его шее, судорожно хватая ртом воздух.
Но когда он опустил ее на кровать с балдахином, она застонала и выскользнула из его объятий.
— Перестаньте, Гаррет.
Он перестал. Уже поставив одно колено на кровать, он смотрел на нее так, как будто не мог поверить в это.
— Вы шутите? — спросил он глухим голосом.
Она страдальчески тряхнула головой, потом спрятала свое пылающее лицо в руках.
— Нет, — тихо ответила она. — Я не желаю быть еще одной зарубкой на спинке вашей кровати.
— Еще одной? — ошарашенно произнес он. — Так вот что, по-вашему, происходит здесь?
Она заставила себя отнять руки от лица и взглянула на него.
— А что же еще? Я уже вам не раз говорила, что не желаю этого. И сейчас тоже. Если это все, чего вы хотите от меня…
— Нет… не все.
— Ага, чуть не забыла, вас интересует еще и мой дом.
Он рывком поднялся с кровати и обеими руками откинул с лица волосы. Он не разозлился, скорее, не знал, что и думать.
— Господи, Брук, вы просто маньячка!
Она посмотрела на него с недоумением.
— Кто бы говорил! Что же касается моей земли…
— Да забудьте вы о проклятой земле!
Она уставилась на него.
— Но разве не в ней все дело?
— Черт возьми, я уже не знаю, в чем дело! — Он судорожно глотнул воздух. — Простите мне мое разочарование, но я правда думал…
Что же он думал? Что же он такое думал?
— Неважно что, — грубо продолжал он. — Шесть подойдет?
— Подойдет для чего?
— Для ужина, для чего же еще?
— О… да. Конечно. Но вы уверены, что вы все еще хотите прийти после того, что случилось?
Он повернулся к двери и бросил на нее через плечо загадочный взгляд.
— Ничего не случилось. С вами ничего никогда не случается. Я, конечно, приду. — Его глаза сузились. — Вы ведь не передумаете, да?
— Не… нет. Дело в том, что… — В чем? В том, что она не может находиться с ним в одной комнате, не испытывая желания оказаться в его объятиях? Что, находясь в его объятиях, она жаждет оказаться в его постели? Что, если бы она когда-нибудь уступила этому желанию, она до конца дней своих не смогла бы простить себе?
Чувствуя полную беспомощность, она сдалась.
— Что ж, увидимся в шесть.
— В шесть.
Брук смотрела, как он выходит из комнаты, затем долго сидела, уставившись на дверь, пока на ее глаза не навернулись слезы и не затуманили ее взгляд. Тогда она прижалась щекой к атласному покрывалу и дала волю слезам. Она и не догадывалась, что у нее так много скопилось слез.
Чувствуя, что ее сердце разрывается на части, она вдруг ощутила, как что-то влажное и теплое ткнулось ей в висок. У нее перехватило дыхание, она застыла в оцепенении. Что за…
Замерев, Брук осторожно приоткрыла один глаз, приготовившись либо вскрикнуть, либо убежать, либо отбиваться от того, что подстерегало ее по ту сторону слез. Это оказалось чем-то большим, и мохнатым, и…
Барон тихонько заскулил и лизнул ей руку. Брук никогда не видела такого сочувствия в глазах другого живого существа, а может, она просто нуждалась в сострадании, и потому оно ей почудилось. Но она не могла ошибиться — большая собака проявляла к ней заботливое участие. С придушенным всхлипом Брук обвила ее шею и зарылась лицом в ее жесткую шерсть.
Иногда, думала девушка бессвязно, мы не должны отказываться от предлагаемого сочувствия, даже если исходит оно от собаки.
Ей стало гораздо легче. Она всегда держала свои эмоции под контролем, и было невероятным облегчением наконец дать им волю.
Не меньшим облегчением было и то, что в лице Барона девушка обрела друга. Нельзя сказать, что она изменила свое мнение о собаках вообще, — например, девушка по-прежнему испытывала отвращение к этому маленькому ужасному Ларри. Но она была готова признать, что Барон — особый случай.
Это было по крайней мере первым шагом.
К счастью, ей удалось выскользнуть из дома, избежав встречи с кем-либо и неприятной необходимости объяснять свои покрасневшие глаза и пылающее лицо.
Вернувшись к себе, Брук, прежде чем заняться ужином, бросилась к кошкам. Каждый питомец требовал свою порцию корма и внимания. Она скоро справилась со всеми своими обязанностями, но как-то машинально. Казалось невероятным, что мысли о Гаррете вторгаются в ее святая святых — в заботу о кошках.
Что будет с ней… с Гарретом… с ее надеждами на счастливое будущее?
К шести часам, когда прибыли Джексоны, все было в ажуре: приготовление ужина шло полным ходом, а ее эмоции держались под контролем.
Молли огляделась, радостно сверкая глазками. Гейбл, и Ломбард, и Одноглазый Дик, и Принц находились в гостиной, но ей хотелось большего.
— А можно Пуки тоже здесь поиграет? — попросила она.
Брук нахмурилась.
— Думаю, что не стоит. Пуки такое дорогое животное…
Нижняя губка Молли задрожала, и Брук сдалась без особой борьбы:
— О, да Бог с ним! Ты ему так нравишься, и он так скучает по миссис Свон… Конечно, я сейчас принесу его. Но ты должна пообещать мне, что присмотришь за ним. Если с ним что-то случится… — И она пошла за большим персидским котом.
Выполнив пожелание Молли, Брук занялась последними приготовлениями к ужину, исполненная бодрости и решимости. У Гаррета был несколько озадаченный вид, но он и не думал сдавать свои позиции.
Они ели барбекю на веранде. Дул ласковый восточный ветерок, высокие сосны давали необходимую тень. Разговор был легким и поверхностным, и Брук обнаружила, что ее разбирает желание узнать, думает ли он тоже о том, что произошло между ними несколько часов назад.
Гаррет казался рассеянным, часто посматривал на часы, словно ему не терпелось уйти.
Ну и пусть! Она пригласила его только потому, что считала это своим долгом. Когда он пошел с Молли в дом, чтобы умыть девочку после ужина, она принялась убирать со стола. Она решила сказать ему, как только он вернется, что она выполнила свой долг и он может быть свободен…
Шум автомобиля, приближающегося от главной дороги, удивил ее. Никто не заезжал сюда по ошибке; поскольку она никого не ожидала, это, должно быть, гость Гаррета.
Стоя на веранде на той стороне дома, которая находилась ближе всего к дороге, она приложила руку козырьком ко лбу и наблюдала за машиной. Огромный, блестевший на солнце седан подъехал к дому и остановился.
Боковое стекло опустилось, и водитель, пожилой человек в костюме, перегнулся через сиденье справа от него и обратился к Брук:
— Я ищу Гаррета Джексона. Вы случайно не знаете, где я могу его найти?
Она указала на дом:
— Он внутри.
— В таком случае… — Мужчина заглушил мотор, вылез из машины, обошел ее и направился к ней. — Я — Майк Причард. — Он протянул руку.
— Брук Гамильтон. — Она ответила на его быстрое, крепкое пожатие.
— Мисс Гамильтон, разумеется.
Это удивило ее.
— Мы встречались?
Он осклабился.
— Нет, но я знаю о вас все. Я надеюсь, вы передумали.
Она все еще не могла взять в толк, о чем он говорит.
— Вы о чем?
Он выглядел удивленным.
— О вашей земле. Мистер Джексон говорил мне о вашем нежелании ее продавать. Теперь, когда я увидел имение, я вас прекрасно понимаю. Но я уверен, что смогу подобрать для вас не худшее место.
— Мистер Причард, не спешите! — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Вы хотите сказать, что вы… вы агент по недвижимости?