Обошла весь дом. Подозрительная тишина и пустота.
Автоматический дозатор сухого корма пуст. В миске нет воды, подстилка не примята. Наверху в спальне кровать домоправительницы аккуратно застелена, и никаких следов недавнего присутствия кота и человека…
Заглянула в большое зеркало в надежде, что здесь отражение окажется стройным. Ничуть не бывало, я определенно растолстела. Внутри живота почувствовала какое-то шевеление. Соски набухли и чесались немилосердно. Вылизала их, чтобы унять зуд.
– Бедная ты, бедная! – пожалела я саму себя. – Без Пифагора твоя жизнь станет пресной и скучной.
– Бастет! – послышалось снаружи.
Вернулась Натали. Я поспешила домой. Домоправительница ждала меня в гостиной.
Она почесала меня за ушком, развернула крошечный сверток, что-то приговаривая. По ее интонации догадалась, что это еще один подарок. Сюрприз.
Предыдущие оставляли желать лучшего, так что я отнеслась к нему весьма сдержанно.
Из пакетика Натали извлекла ошейник с золотым шариком-кулоном.
Я не знала, принять его или нет. Что, если домоправительница наконец узнала во мне богиню, поклоняется, приносит дары?
Натали говорила долго, отчетливо произносила мое имя, но я ничего не поняла в этой тарабарщине, у меня ведь нет Третьего Глаза.
Зато, когда она включила телевизор, я догадалась, что в новостях рассказывали о вчерашнем взрыве и пожаре. Разрушения показали крупным планом. Засняли даже сражение между людьми в темно-синей форме и другими, бросавшими… Как бишь их? Ах да! Коктейли Молотова!
Волнение Натали достигло высшей точки. Прежде я не замечала за ней столь безумных выходок. Она принялась зубами откусывать кусочки когтей на передних лапках и выплевывать их на ковер…
Люди в телевизоре злились и угрожали.
Мне показалось, что они обращались непосредственно к нам. Бородачи и бритые мужчины при галстуках вопили, сжав кулаки и насупив брови. Жаль, что Пифагор больше не сообщит мне об изменениях в международной обстановке…
Натали надоело уродовать когти, она закурила и налила в бокал жидкость, от которой разило алкоголем.
Меня опять стошнило. Не было сил успокаивать домоправительницу, поскольку я и сама прескверно себя чувствовала.
Проскользнув мимо задремавшего Феликса, я направилась в спальню. Растерзала когтями подушку, так что белые перья полетели во все стороны. Хоть какая-то разрядка.
Меня одолели дурные предчувствия: вскоре наступят тяжелые времена…
Ощутила себя совсем глупой, беспомощной.
А мне ведь так хотелось поумнеть!
11На свет из утробы
Целый месяц я только спала и толстела. Из дому и носа не высовывала. Изредка встречала лишь Феликса и домоправительницу. Вылезала из корзины с единственной целью: поесть.
Месяц без лекций Пифагора – потерянный месяц. В голове вата. Мое сознание из туманности восприятия превратилось в обычный смутный густой туман. Даже история и война перестали меня занимать.
И гулять совсем не хотелось.
Существа внутри меня начали шевелиться, заявили о себе.
Я тщательно вылизала живот.
Нащупала чуть выступающий живой бугорок.
Мое потомство, «наследники»?
Еще не родились, а уже докучают маме. Напрасно!
Не нужно заглядывать в зеркало, чтобы понять, как меня разнесло. Да я сейчас и на краю раковины не удержалась бы. Толстая? Не то слово. Грузная, неповоротливая. Малейшее движение утомляло, я задыхалась, едва переваливалась, постоянно ощущала голод.
Доползти бы до миски. На большее я не способна.
Малыши внутри разрезвились. Что еще выдумали? Поиграли в прятки? Или в футбол моими почками? Иногда мне казалось, что они все передрались.
Чего бы мне хотелось больше всего на свете? Пусть вылезут наружу поскорей все до единого!
Вот еще один куда-то направился, вспучивая поверхность моего несчастного брюшка. Они толкались, бодались, будто пытались пробиться на свет сквозь шкурку.
Почувствовала первую схватку. Затем еще одну. При каждой кишки словно скручивало узлом. Скоро они станут более частыми и болезненными.
Роды начались, сомнений нет.
Я завопила, надрывая голосовые связки:
– Натали! Беги скорей! Нужна помощь! Срочно!
Домоправительница, как всегда, пялилась в телевизор и не откликнулась. Немыслимый эгоизм! Она только о себе и думала.
Я встала между ней и экраном. Натали и не подумала приласкать меня, не поспешила за мной, вовсе нет! Просто вынесла из гостиной, чтобы я ей не мешала.
С золотой рыбкой и то легче договориться. Я решила, что справлюсь самостоятельно, без нее. Сама рожу котят в корзине. В который раз осознала: в мире я одна-одинешенька, некому мне помочь, не на кого положиться.
Правда, Феликс незамедлительно предложил мне содействие и поддержку, но какой от него толк? Будет путаться под ногами, лезть некстати, раздражать…
Белый чистокровный ангорский кот мог лишь таращиться желтыми глазищами с глупым видом.
Я разрешила ему остаться при условии полнейшего послушания. Возможно, Феликс отец моих котят, но он мне не супруг и не друг.
Мучительные судороги пробегали по моему животу. Схватки участились. Феликс сострадал мне изо всех сил, однако самцу в такие минуты понять самку физически невозможно.
Кто-то внутри устремился вниз, к выходу.
Легла в корзине поудобней, поднатужилась. Вдруг показалась мокрая зажмуренная мордочка. Несколькими напряженными усилиями вытолкнула котенка полностью.
Готово! Один родился.
Инстинктивно перегрызла пуповину, сняла с него пленку пузыря. Темный влажный комок барахтался, расправляя лапки. Глазки закрыты, склеены. У плаценты непривычный вкус, но мне он понравился. Я ела собственную плоть с аппетитом и даже вылакала жидкость, что вылилась изнутри. Она показалась мне восхитительной.
Только вылизала первого котенка, на свет попросился второй. Снова схватки, потуги, усилия. Этот оказался беленьким.
Всего я родила шесть котят. Черного, белого, серого, двух пятнистых и… рыжего!
Облизала, очистила от слизи каждого из моих беспомощных слепышей.
Дымчатый не шевелился. Я знала, что материнский долг повелевал его съесть, но не отважилась на столь решительный шаг. Осторожно отодвинула мертвого подальше от остальных и стала учить пятерых выживших сосать мои набухшие зудящие соски.
Малыши-слепыши, должно быть, по запаху нашли молоко и впились мне в брюшко. Сосали с жадностью. Непривычное ощущение. Приятное и немного мучительное. Рыжий впился клещом. И откуда он такой взялся?
Полная опустошенность и невероятное облегчение. Нежность захлестнула меня волной.
Наконец-то мне хорошо. По-настоящему хорошо.
Я счастлива, что у меня после долгих дней ожидания и родовых мук появились дети. Я избранная, я послужила вечному продолжению жизни.
Феликс ласково лизнул меня в лоб. Уместный и почтительный знак признательности, не спорю. Очень приятно, благодарю.
– Будь добр, позаботься о дымчатом, если можно.
Он подобрал мертвого котенка и куда-то унес. Вернувшись, склонился с любовью над пятью пушистыми младенцами.
– Наши дети, – произнес он с гордостью.
Я не стала разочаровывать его, не призналась, что встречалась и с другими соседскими котами буквально за день до нашего с ним первого свидания.
– Такие красивые! – продолжал Феликс.
Пошевелила ушами, пытаясь узнать, чем занята Натали. Уловила только шум телевизора. Нет, она еще не выбралась из тени войны.
Жизнь людей угасала, жизнь котов продолжалась.
– Куда ты отнес дымчатого?
– Положил его перед Натали. Когда она очнется от гипноза, то заметит его и все поймет.
Тут раздался пронзительный крик. Вот так же она встретила некогда мой подарок, надкушенную мышку. Натали забегала, засуетилась, принесла совок и пластиковый мешок.
Потом соизволила обратить внимание и на мою скромную особу. В отличие от прошлого раза она меня не упрекала и не осуждала. Напротив, улыбалась приветливо, чесала за ушком, ерошила шерстку на подбородке.
Должно быть, пыталась меня поздравить. Подоспела вовремя, ничего не скажешь. А недавно я так нуждалась в поддержке и ободрении…
Домоправительница погладила меня по голове, принесла полную миску молока. Я попила из вежливости. Люди уверены, что молоко способствует лактации, забавно!
Вспомнила мертвого дымчатого котенка. Инстинкт, заставляющий есть собственных детей, в прошлом спасал от гибели измученных матерей, оголодавших после родов. Однако мне, развитой и продвинутой кошке, он претил. Наш древний род, кошачий род, достоин торжественных погребений. Пусть после смерти нас мумифицируют, завернут в благовонные пелены, возложат маску на морду, поместят в усыпальницу, воздадут нам почести.
Если бы домоправительница, скорбя о моем безвременно ушедшем сером первенце, сбрила себе брови, я бы сочла это естественной данью уважения.
О трауре она и не подумала. Наоборот, с упоением фотографировала живых малюток на смартфон, обзванивала всех знакомых, сообщала им радостную новость и повторяла возбужденно: «Бастет, Бастет…»
Вот тут и появился Пифагор.
Наверное, он вошел в дом через мою дверцу. Неторопливо приблизился, лизнул мою спинку. Я задрожала от восторга.
– Брависсимо! – мяукнул он.
– Где же ты пропадал?!
Феликс догадался, что нам нужно побыть наедине, и кротко удалился на кухню без скандала и драки. Меня порадовала его деликатность.
– Пифагор, ты внезапно исчез, и я так волновалась, боялась, что ты никогда не вернешься, – призналась я.
– Моя домоправительница провела серию опытов надо мной. Ей пришлось увезти меня в загородный дом, поскольку здесь не хватало необходимого оборудования.
– Она ставит над тобой опыты?
– Надеется усовершенствовать мой Третий Глаз.
– Чтобы ты стал еще умней?
– Чтобы я лучше понимал людей. События развиваются стремительно, вскоре мне предстоит вмешаться в ход истории.